Л.С.Выготский

ВООБРАЖЕНИЕ И ЕГО РАЗВИТИЕ В ДЕТСКОМ ВОЗРАСТЕ¹

Исследования указывают, что задержанные в своем речевом развитии дети оказываются чрезвычайно отста­лыми и в развитии своего воображения. Дети, речевое развитие которых идет по уродливому пути, как, скажем, глухие дети, которые в силу этого остаются полностью или частично немыми детьми, лишенными речевого общения, оказываются в то же время детьми с чрезвычайной бедностью, скудностью, а иногда и положительно рудиментарными формами воображения < …>

Таким образом, наблюдение за развитием воображения обнаружило зависимость этой функции от развития речи. Задержка в развитии речи, как это установлено, знаменует собой и задержку развития воображения <...>

Речь освобождает ребенка от непосредственных впе­чатлений, способствует формированию его представле­ний о предмете, она дает ребенку возможность пред­ставлять себе тот или иной предмет, которого он не ви­дел, и мыслить о нем.

При помощи речи ребенок получает возможность освободиться от власти непосредственных  впечатлений, выйдя за их пределы. Ребенок может выражать словами и то, что не совпадает с точным сочетанием реальных предметов или соответствующих представлений. Это  дает ребенку возможность чрезвычайно свободно обращаться в сфере впечатлений, обозначаемых словами.

Дальнейшие исследования показали, что  не только речь, но и дальнейшие шаги жизни ребенка служат развитию его воображения; такую роль играет, например, школа, где ребенок может кропотливо обдумывать в во­ображаемой форме, прежде чем что-то сделать. Это, несомненно, лежит в основе того, что именно на протя­жении школьного возраста закладываются первичные формы мечтательности в собственном смысле этого сло­ва, т. е. возможности и способности более или менее со­знательно отдаваться известным умственным построе­ниям независимо от той функции, которая связана с реалистическим мышлением. Наконец, образование по­нятий, которое знаменует собой наступление переход­ного возраста, является чрезвычайно важным фактором в развитии самых разнообразных, самых сложных со­четаний, соединений и связей, которые уже в понятийном мышлении подростка могут установиться между отдельными элементами опыта. Иначе говоря, мы ви­дим, что не только самое появление речи, но и важней­шие узловые моменты в развитии речи являются в то же время узловыми моментами и в развитии детского воображения.

Таким образом, фактические исследования не толь­ко не подтверждают того факта, что детское воображение является формой бессловесной аутистической, нена­правленной мысли, но, наоборот, они на каждом шагу показывают, что ход развития детского воображения, как и ход развития других высших психических функ­ций, существенным образом связан с речью ребенка, с основной психологической формой его общения с окружающими, т.е. с основной формой коллективной соци­альной деятельности детского сознания <...>

Если взять так называемые утопические построения, т.е. такие заведомо фантастические представления, ко­торые великолепно дифференцируются в сознании от реалистических планов в точном смысле этого слова, то они тем не менее совершаются нисколько не подсозна­тельно, а совершенно сознательно, с ясной установкой на то, чтобы построить известный фантастический образ, относящийся к будущему или к прошлому. Если мы возьмем область художественного творчества, которое очень рано становится доступным ребенку, возникнове­ние продуктов этого творчества, скажем, в рисунке, в рассказе, то мы увидим, что и здесь воображение носит направленный характер, т.е. оно не является подсозна­тельной деятельностью.

Если, наконец, мы обратимся к так называемому кон­структивному воображению ребенка, ко всей творчес­кой деятельности сознания, которая связана с действи­тельным преобразованием, скажем, с техническо-конструктивной или строительной деятельностью, то мы вез­де и всюду увидим, что, как у настоящего изобретате­ля, воображение является одной из основных функций, с помощью которой он работает, так и во всех случаях деятельность фантазии является чрезвычайно направ­ленной, т.е. она от начала до конца направляется на определенную цель, которую преследует человек. Это же касается планов поведения самого ребенка, относя­щихся к будущему, и т.д. <...>

Психология детского возраста отметила важный для деятельности воображения момент, который в психоло­гии получил название закона реального чувства в дея­тельности фантазии. Сущность его проста, в его основе лежит фактическое наблюдение. С деятельностью вооб­ражения очень тесно связано движение наших чувств. Очень часто у нас то и другое построение оказывается нереальным с точки зрения рациональных моментов, ко­торые лежат в основе фантастических образов, но они являются реальными в эмоциональном смысле.

Пользуясь старым грубым примером, мы могли бы сказать: если я, входя в комнату, принимаю повешенное платье за разбойника, то я знаю, что мое напуганное воображение является ложным, но чувство страха у меня является реальным переживанием, а не фантази­ей по отношению к реальному ощущению страха. Это действительно является одним из коренных моментов, который объясняет многое в своеобразии развития воображения в детском возрасте. Суть этого факта за­ключается в том, что воображение является деятель­ностью, чрезвычайно богатой эмоциональными момен­тами...

Но стоит обратиться к другим двум моментам, для того чтобы увидеть, что сочетание с эмоциональными моментами не является или не составляет исключитель­ной основы воображения и воображение не исчерпыва­ется этой формой.

Реалистическое мышление человека, когда оно свя­зано с важной для человека задачей, которая так или иначе укоренена в центре личности самого человека, вы­зывает к жизни и будит целый ряд эмоциональных пе­реживаний, гораздо более значительного и подлинного характера, чем воображение и мечтательность. Если взять мышление, которое направлено на разрешение жизнен­но важной для данной личности задачи, мы видим, что эмоции, связанные с таким реалистическим мышлени­ем, очень часто являются неизмеримо более глубокими, сильными, движущими, значащими в системе мышле­ния, чем те эмоции, которые связаны с мечтанием. Су­щественным здесь оказывается иной способ соединения эмоциональных и мыслительных процессов. Если в меч­тательном воображении своеобразие заключается в том, что мышление выступает в форме, обслуживающей эмоциональные интересы, то в случае реалистического мыш­ления мы не имеем специфического господства логики чувств. В таком мышлении имеются сложные отношения отдельных функций между собой. Если мы возьмем ту форму воображения, которая связана с изобретением и воздействием на действительность, то мы увидим, что здесь длительность воображения не подчинена субъективным капризам эмоциональной логики.

Изобретатель,  который  строит  в  воображении чертеж или план того, что он должен сделать, не подобен человеку, который в своем мышлении движется по субъективной логике эмоций; в обоих случаях мы находим различные системы и различные виды сложной деятель­ности.

Если подходить к вопросу с классификационной точ­ки зрения, то неверным будет рассматривать воображе­ние как особую функцию в ряду других функций, как некоторую однотипную и регулярно повторяющуюся форму деятельности мозга. Воображение надо рассмат­ривать какболее сложную форму психической деятельности, которая является реальным объединением не­скольких функций в их своеобразных отношениях.

Для таких сложных форм деятельности, которые вы­ходят за пределы тех процессов, которые мы привыкли называть «функциями», было бы правильным применять название психологической системы,имея в виду ее слож­ное функциональное строение. Для этой системы харак­терны господствующие внутри нее межфункциональные связи и отношения.

Анализ деятельности воображения в его многообраз­ных формах и анализ деятельности мышления показы­вает, что, только подходя к этим видам деятельности как к системам, мы находим возможность описывать те важнейшие изменения, которые в них происходят, те зависимости и связи, которые в них обнаруживают­ся <...>  Вместе с тем мы наблюдаем еще два чрезвычай­но важных момента, которые характеризуют интересу­ющее нас отношение между мышлением с положитель­ной стороны, а не только со стороны критической.

Эти два момента следующие. С одной стороны, мы отмечаем чрезвычайную родственность, чрезвычайную близость процессов мышления и процессов воображе­ния. Мы видим, что оба процесса обнаруживают свои основные успехи в одни и те же генетические моменты. Так же как в развитии детского мышления, в развитии воображения основной переломный пункт совпадает с проявлением речи. Школьный возраст является пере­ломным пунктом в развитии детского и реалистического и аутистического мышления. Иначе говоря, мы видим, что мышление логическое и мышление аутистическое развиваются в чрезвычайно тесной взаимосвязи. Более тщательный анализ позволил бы нам отважиться на бо­лее смелую формулировку: мы могли бы сказать, что оба они развиваются в единстве, что, в сущности говоря, самостоятельной жизни в развитии того и другого мы не наблюдаем вовсе. Более того, наблюдая такие фор­мы воображения, которые связаны с творчеством, на­правленным на действительность, мы видим, что грань между реалистическим мышлением и воображением стирается, что воображение является совершенно необ­ходимым, неотъемлемым моментом реалистического мышления. Здесь возникают противоречия, естественные с точки зрения основного положения вещей: правильное познание действительности невозможно без известного элемента воображения, без отлета от действительности, от тех непосредственных, конкретных единых впечатле­ний, которыми эта действительность представлена в элементарных актах нашего сознания. Возьмите, напри­мер, проблему изобретательства, проблему художест­венного творчества; здесь вы увидите, что разрешение задачи в огромной степени требует участия реалистиче­ского мышления в процессе воображения, что они действуют в единстве.

Существенным для воображения явля­ется направление сознания, заключающееся в отходе от действительности в известную относительную автоном­ную деятельность сознания, которая отличается от не­посредственного познания действительности. Наряду с образами, которые строятся в процессе непосредствен­ного познания действительности, человек строит ряд об­разов, которые осознаются как область, построенная во­ображением. На высоком уровне развития мышления происходит построение образов, которых мы не нахо­дим в готовом виде в окружающей действительности. Отсюда становится понятным то сложное отношение, которое на деле существует между деятельностью реа­листического мышления и деятельностью воображения в его высших формах и на всех ступенях его развития, становится понятным, как каждый шаг в завоевании бо­лее глубокого проникновения в действительность достигается ребенком одновременно с тем, что ребенок до известной степени освобождается от более примитивной формы познания действительности, которая была ему известна прежде.

Всякое более глубокое проникновение в действитель­ность требует более свободного отношения сознания к элементам этой действительности, отхода от видимой внешней стороны действительности, которая непосредст­венно дана в первичном восприятии, возможности все более и более сложных процессов, с помощью которых познание действительности становится более сложным и богатым.