Б.М.Теплов

СПОСОБНОСТИ И ОДАРЕННОСТЬ¹

 

Три признака, как мне кажется, всегда заключаются в понятии «способность» при употреблении его в прак­тически разумном контексте.

Во-первых, под способностями разумеются индиви­дуально-психологические особенности, отличающие од­ного человека от другого, никто не станет говорить о способностях там, где дело идет о свойствах, в отно­шении которых все люди равны.

Во-вторых, способностями называют не всякие вооб­ще индивидуальные особенности, а лишь такие, которые имеют отношение к успешности выполнения какой-либо деятельности или многих деятельностей. Такие свойства, как, например, вспыльчивость, вялость, медлительность, которые, несомненно, являются индивидуальными осо­бенностями некоторых людей, обычно не называются способностями, потому что не рассматриваются как ус­ловия успешности выполнения каких-либо деятель­ностей.

В-третьих, понятие «способность» не сводится к тем знаниям, навыкам или умениям, которые уже вырабо­таны у данного человека. Нередко бывает, что педагог не удовлетворен работой ученика, хотя этот последний обнаруживает знания не меньшие, чем некоторые из его товарищей, успехи которых радуют того же самого педагога. Свое недовольство педагог мотивирует тем, что этот ученик, «принимая во внимание его способно­сти», мог бы иметь гораздо больше знаний. Одинаковые знания и умения в области, например, математики для опытного учителя могут у разных учеников обозначать совершенно различное: у одного при блестящих способ­ностях к математике они указывают на совершенно недостаточную работу, у другого они могут свидетель­ствовать о больших достижениях.

Мы не можем понимать способности как врожден­ные возможности индивидуума, потому что способности мы определили как «индивидуально-психологические особенности человека», а эти последние по самому су­ществу дела не могут быть врожденными. Врожден­ными могут быть лишь анатомо-физиологические осо­бенности, т.е. задатки, которые лежат в основе раз­вития способностей, сами же способности всегда явля­ются результатом развития.

Таким образом, отвергнув понимание способностей как врожденных особенностей человека, мы, однако, нисколько не отвергаем тем самым того факта, что в ос­нове развития способностей в большинстве случаев ле­жат некоторые врожденные особенности, задатки.

Понятие «врожденный», выражаемое иногда и дру­гими словами, — «прирожденный», «природный», «дан­ный от природы» и т.п. — очень часто в практическом анализе связывается со способностями.

Важно лишь твердо установить, что во всех случаях мы разумеем врожденность не самих способностей, а лежащих в основе их развития задатков. Да едва ли кто-нибудь и в практическом словоупотреблении разу­меет что-нибудь иное, говоря о врожденности той или иной способности.

Далее, необходимо подчеркнуть, что способность по самому своему существу есть понятие динамическое. Способность существует только в движении, только в развитии. В психологическом плане нельзя говорить о способности, как она существует до начала своего раз­вития, так же как нельзя говорить о способности, до­стигшей своего развития, так же как нельзя говорить о способности, достигшей своего полного развития, за­кончившей свое развитие.

Поняв, что способность существует только в разви­тии, мы не должны упускать из виду, что развитие это осуществляется не иначе, как в процессе той или иной практической и теоретической деятельности. А отсюда следует, что способность не может возникнуть вне соответствующей конкретной деятельности. Только в ходе психологического анализа мы различаем их друг от друга. Нельзя понимать дело так, что способность су­ществует до того, как началась соответствующая дея­тельность, и только используется в этой последней. Абсолютный слух как способность не существует у ребенка до того, как он впервые стал перед задачей узнавать высоту звука. До этого существовал только зада­ток как анатомо-физиологический факт.

Развитие способностей, как и вообще всякое разви­тие, не протекает прямолинейно: его движущей силой является борьба противоречий, поэтому на отдельных этапах развития вполне возможны противоречия между способностями и склонностями. Но из признания воз­можности таких противоречий вовсе не вытекает при­знание того, что склонности могут возникать и разви­ваться независимо от способностей или, наоборот, спо­собности — независимо от склонностей.

Выше я уже указывал, что способностями можно на­зывать лишь такие индивидуально-психологические осо­бенности, которые имеют отношение к успешности вы­полнения той или иной деятельности. Однако не отдель­ные способности как таковые непосредственно опреде­ляют возможность успешного выполнения какой-нибудь деятельности, а лишь то своеобразное сочетание этих способностей, которое характеризует данную личность.

Одной из важнейших особенностей психики человека является возможность чрезвычайно широкой компенса­ции одних свойств другими, вследствие чего относительная слабость какой-нибудь одной способности вовсе не исключает возможности успешного выполнения даже такой деятельности, которая наиболее тесно связана с этой способностью. Недостающая способность может быть в очень широких пределах компенсирована дру­гими, высокоразвитыми у данного человека. Надо при­знать заслугой ряда зарубежных психологов, и в первую очередь Штерна в его «Дифференциальной психологии», выдвижение и разработку понятия компенсации способ­ностей и свойств.

Именно вследствие широкой возможности компен­сации обречены на неудачу всякие попытки свести, на­пример, музыкальный талант, музыкальное дарование, музыкальность и тому подобное к какой-либо одной способности.

Для иллюстрации этой мысли приведу один очень элементарный пример. Своеобразной музыкальной спо­собностью является так называемый абсолютный слух, выражающийся в том, что лицо, обладающее этой спо­собностью, может узнавать высоту отдельных звуков, не прибегая к сравнению их с другими звуками, высота которых известна. Имеются веские основания к тому, чтобы видеть в абсолютном слухе типичный пример «врожденной способности», т. е. способности, в основе которой лежат врожденные задатки. Однако можно и у лиц, не обладающих абсолютным слухом, выработать умение узнавать высоту отдельных звуков. Это не зна­чит, что у этих лиц будет создан абсолютный слух, но это значит, что при отсутствии абсолютного слуха, мож­но, опираясь на другие способности — относительный слух, тембровый слух и т.д., — выработать такое уме­ние, которое в других случаях осуществляется на основе абсолютного слуха. Психические механизмы узнавания высоты звуков при настоящем абсолютном слухе и при специально выработанном так называемом «псевдоабсолютном» слухе будут совершенно различными, но практические результаты могут в некоторых случаях быть совершенно одинаковыми.

Надо помнить, что отдельные способности не просто сосуществуют рядом и независимо друг от друга. Каж­дая  способность  изменяется, приобретает качественно иной характер в зависимости от наличия и степени раз­вития других способностей.

Исходя из этих соображений, мы не можем непо­средственно переходить от отдельных способностей к вопросу о возможности успешного выполнения данным человеком той или иной деятельности. Этот переход может быть осуществлен только через другое, более синтетическое понятие. Таким понятием и является «одаренность», понимаемая как то качественно-своеоб­разное сочетание способностей, от которого зависит возможность достижения большего или меньшего успе­ха в выполнении той или другой деятельности.

Своеобразие понятий «одаренность» и «способности» заключается в том, что свойства человека рассматрива­ются в них с точки зрения тех требований, которые ему предъявляет та или другая практическая деятельность. Поэтому нельзя говорить об одаренности вообще. Мож­но говорить только об одаренности к чему-нибудь, к какой-нибудь деятельности. Это обстоятельство имеет особенно важное значение при рассмотрений вопроса о так называемой «общей одаренности», которого мы коснемся несколько позже.

То соотнесение с конкретной практической деятель­ностью, которое с необходимостью содержится в самом понятии «одаренность», обусловливает исторический характер этого понятия. Понятие «одаренность» сущест­венно зависит от того, какая ценность придается тем или другим видам деятельности и что разумеется под «успешным» выполнением каждой конкретной деятель­ности.