М.Я.Басов

ПРОБЛЕМА РАЗВИТИЯ ЧЕЛОВЕКА¹

 

Проблема развития вместе с проблемой предмета и методологической проблемой составляет основание психологии. Три эти проблемы образуют одно целое, из которого развитая система научного знания возникает подобно тому, как всякий сложный организм развивается из одной первоначальной клетки. Мы сначала выяснили саму сущность этого основания, т.е. предмет, а затем, исходя из последнего, перешли к методологической проблеме. Теперь нам надлежит поступить аналогичным образом: исходя из предмета психологии, попытаться определить хотя бы в самом общем виде характер закономерностей развития этого предмета. Ставя так вопрос, мы исходим из положения, что развитие предмета определяется природой и свойствами самого предмета. О каком бы развитии ни шла речь, всегда при этом должны встать два основных вопроса: 1) ка­ков предмет этого развития, т.е. что развивается; 2) ка­ково развитие данного предмета, т. е. как это развитие происходит. Определенное понимание предмета может исключать идею всякого развития, это хорошо известно из истории всей науки, поскольку данная идея является сравнительно недавним достоянием научного мировоззрения. Но область психологии и в этом случае может представить лучшие, так сказать, классические по чи­стоте отрицания момента развития образцы мышления. Таковым является несомненно понятие души. Последнее представляет собой образец такого понимания пред­мета психологии, которое именно исключает возможность развития по самому своему существу. Душа есть сущность вечная, постоянная и неизменная. Эта сущ­ность иррационального происхождения, и как таковая она абсолютно чужда развитию.

Эмпирическая психология со своей новой форму­лой, определяющей предмет психологии как психичес­кие или душевные явления, не внесла сколько-нибудь существенного изменения в положение проблемы раз­вития. Правда, она несколько раскрепостила эту проб­лему из уз души с ее атрибутами вечности и неизмен­ности и дала возможность развернуться эмпирическим исследованиям в области детской психологии. Но насто­ящей теории психического развития эпоха этой психо­логии создать не могла и не создала, так же как и пред­шествующая. Взгляд на «предмет», хотя как будто и освобожденный от атрибутов, исключавших развитие, тем не менее и теперь до такой степени еще оставался связанным, с воззрениями прошлого, что для разработ­ки коренных вопросов психического развития необходи­мых условий этим взглядом не создавалось. Проблема психогенеза в том виде, в каком ее могла поставить эмпирическая психология, фактически не имеет под со­бой реальной почвы и потому она обречена на уклоны или в идеалистическую метафизику, или же на путь по­ложительной науки, несомненно, связанные с проблемой развития человека и очень важные для ее разработки, но все же отличные от собственных путей психологии как таковой. Так, Вундт, говоря «об органическом раз­витии психических функций», подробно трактует вопро­сы, относящиеся к развитию «субстрата» психических функций, т.е. нервной системы; что же касается разви­тия самих психических функций, то вся эта проблема сводится к установлению того, что связность в состоя­ниях сознания с ходом развития становится все боль­шей, захватывая все более длительные промежутки времени, причем устанавливается это на интроспективном опыте индивидуального сознания и отсюда переносится на весь филогенез.

Опасность уклониться в проблеме развития на чуж­дые, хотя, может быть, и положительные пути, угрожает также «психологии как науке о поведении», если рассматривать данную формулу как законченную и проб­лему развития ставить точно на основе данной формулы. Она сама по себе не открывает предпосылок для выявления специфических закономерностей собственно раз­вития человека и потому обрекает на односторонний биологизм, приводящий в конечном итоге через модернизированный физиологический антропоцентризм к иде­ализму. Предпосылки этого четко выражены в построениях некоторых современных американских бихевиористов, таких как Уотсон, Лешли, Вейсс и др. Одни из этих авторов стремятся вывести всю человеческую деятель­ность из физиологических механизмов, другие, как Вейсс, идут еще дальше и стремятся к грамм-сантиметр-се­кундному измерению человеческого поведения на осно­вах электронно-протонной теории и биофизики. Челове­ческое поведение, будучи предметом очень сложным, может быть объектом для целого ряда наук, из кото­рых каждая может изучать его со своей специальной точки зрения. Вследствие этого почему же нельзя изу­чать и биофизические или электронно-протонные основы поведения? Но с психологией человека это не имеет ни­чего общего, у нее имеются свои особые задачи.

Основной недостаток, какой обычно наблюдается в постановке проблемы психического развития и который необходимо преодолеть, заключается в том, что развитие это стремятся понять и вывести изнутри самого че­ловека, без надлежащего учета того, что в действитель­ности оно является результатом взаимодействия челове­ка с окружающей его закономерно организованной дей­ствительностью. Впрочем, последнее положение само по себе настолько элементарно, что обычно всегда как буд­то и исходят из него, но это лишь видимость понимания существа вопроса, поскольку объективная закономерно организованная действительность в таких случаях чаще всего представляется в виде аморфной среды, которая играет роль некоторого фактора, стимулирующего, питающего, содействующего или тормозящего ход разви­тия, но не больше того, т.е. не определяющего самые закономерности этого развития. Закономерности развития мыслятся в таких случаях всецело в самом челове­ке — в его психике или в его физиологической организации, иногда и в том и другом одновременно.

Но правильная постановка проблемы должна быть иная. Взгляд на развитие как на результат взаимодействия человека с окружающей его действительностью должен остаться исходным. Однако мы полагаем, что он обязывает нас к иным выводам, чем это обычно мыслится. Обратимся сначала к самой формуле, определяю­щей предмет развития. Она должна быть на уровне ука­занного исходного момента, а это значит, что она не должна сводить предмет развития к какому-либо момен­ту в самом человеке, будь то психика или физиологичес­кие механизмы и т. д., а должна поставить его на более широкое основание. Именно этой цели и служит форму­ла «человек как активный деятель в среде» (лучше: «человек как активный деятель в объективной законо­мерно организованной действительности»). Назначение этой формулы заключается всецело в том, чтобы взять все явления, развитие которых нас интересует, в том целостном контексте, в каком они в действительности всегда пребывают и в котором фактически осуществляется их развитие. Человек как активный деятель в окру­жающей его и взаимодействующей с ним объективной действительности обозначает данный контекст с доста­точной степенью правильности и ясности.

Указываемая постановка вопроса приводит к необ­ходимости определенных выводов. Первый и основ­ной вывод: психическое развитие не должно быть сме­шиваемо или отождествляемо с развитием организма человека как такового. По сути дела, здесь две разные проблемы, хотя и связанные, конечно, друг с другом. Различие между тем и другим развитием заключается в том, что развитие организма в основе своей опирается на механизм, биологически фиксированный в самом организме. В силу этого процесс развития здесь идет впе­ред по одному и тому же пути и приводит к превращению первоначальной, зачаточной клетки в зрелый орга­низм определенного вида, в данном случае в человечес­кий организм. Что касается среды, то хотя без связи с ней и без ее определенного содействия и этот процесс развития осуществляться не может, тем не менее источник закономерности развития лежит не в ней, а в самом организме<…> Развитие человека как деятеля в среде происходит при совершенно иных условиях, и потому результаты его получаются совершенно иные; в зави­симости от условий развития в отношении каждого от­дельного человека здесь возможно огромное разнообразие и все контрасты, какие только в данном развитии мыслимы вообще. Правда, это положение не абсолютно; известные влияния и ограничения на процесс развития оказывает и сам организм человека как таковой, но это нисколько не изменяет существа нашей постановки во­проса, так как она остается безусловно правильной в пределах тех возможностей, которыми располагает человек как организм на определенной стадии его разви­тия или при том или ином определенном состоянии его.

В чем заключается сущность или внутренний смысл развития человека как активного деятеля в среде? В действенном проникновении в эту среду и в овладении ею посредством действенного познания ее. Этот внутренний смысл остается одним и тем же, как бы незначителен ни был сам по себе отрезок познаваемой действительности и, следовательно, отрезок пути разви­тия. Познает ли человек свойства какого-либо отдель­ного тела, что дает ему возможность действовать с его природой; научается ли он разводить растения, плоды которых употребляет в пищу; подмечает ли он правиль­ность в чередовании отдельных явлений природы, сооб­разно с чем организует свою собственную жизнь; с другой стороны, познает ли маленький ребенок понятие числа и элементарные операции с ним, дающие ему воз­можность установить свои взаимоотношения со средой на основе точного измерения; познает ли он физическое устройство окружающего мира или историю того обще­ства, членом которого он является, — во всех этих иим подобных случаях в основе лежит проникновение человека в действительность, овладение последней через по­знание ее, и вместе с тем во всех этих случаях мы име­ем реальные отрезки пути развития человека как дея­теля в среде, т.е. психического развития. Таким обра­зом, по своему существу путь психического развития человека безграничен так же, как мир. Это отличает его от биологического развития организма, последнее имеет конечную задачу — создать организмы определен­ного вида, и поскольку этот результат достигается, по­стольку развитие оканчивается. Психическое развитие само по себе может идти в бесконечность вселенной. Но оно не существует вне ограниченного организма и по­тому практически становится тоже ограниченным. Это ограничение происходит не только со стороны времени, т.е. не только по ограниченности жизни человеческого организма, но также и по содержанию, поскольку каж­дый организм обладает ограниченными, и притом определенными, свойствами, делающими его пригодным для проникновения в одни области действительности и не­пригодным для проникновения в другие. Родившийся глухим никогда не будет деятелем в мире звуков, и сле­пой навсегда лишен возможности опираться в своей деятельности и, следовательно, в своем развитии на свойства мира, открытые нашему зрению.

Коренной вопрос: как происходит это развитие, чем оно направляется и что вносит в него ту закономер­ность, какой оно фактически обладает? Обращаясь к развитию организма как такового, мы как будто сразу получаем ясное указание: если в одном случае развитие опирается на механизм, биологически фиксированный в самом организме, а в другом этого нет, то из этого сле­дует, что во втором случае источник закономерности надо искать вне организма, т. е. в окружающей его объ­ективной действительности. Несмотря на это до сих пор на представления о ходе психического развития челове­ка обычно оказывает исключительное влияние та зако­номерность, какая имеется в биологическом развитии организма. Закономерность психического развития обык­новенно мыслится как закономерность того же самого типа, что и биологическая закономерность, или как та же самая. Значит, источником закономерности считают сам организм, все в нем самом, внутри него. При этом, смотря по тенденциям общего мировоззрения, одни бу­дут стараться отыскать источники закономерностей в физиологических механизмах или в биофизических основах организма, а другие — в самобытных началах психики.

Выражением такого рода представлений является, между прочим, то, что психические и биологические признаки и качества человека объединяют как равно­ценные в характеристике определенной стадии разви­тия. Так, например, характеризуя ребенка семилетнего возраста, наделяют его, во-первых, рядом биологичес­ких признаков, каковыми являются различные антропо­метрические показатели, функциональное состояние от­дельных органов и т.п., включительно до состояния зубов, и, во-вторых, признаками психологическими, дол­женствующими характеризовать ребенка как деятеля в среде. При этом те и другие признаки мыслятся воз­никающими на основе закономерностей общего типа и считаются обязательными для данного возраста.

В основе этого воззрения лежит ошибка фундамен­тального значения. Смысл последней заключается в ил­люзии нашего восприятия собственного организма как источника всех и всяческих закономерностей, вследствие чего не замечается основной, главный источник таковых, каким является вся закономерно организованная действительность. Но развитие человека как деятеля в среде приводит его в непосредственный контакт и во взаимо­действие с этой действительностью и потому подчиняет его последней. Обращаясь к конкретным фактам пси­хологического развития, мы находим в них общее под­тверждение данного положения, заключающееся в том, что каждый человек как деятель в среде ограничен в своих возможностях тем, что он получил от среды, в условиях которой происходило его развитие. Это значит, что внутренней предопределенности, подобной той, ка­кая есть в биологическом развитии организма, здесь нет. Однако этих доказательств нам недостаточно, так как они не вскрывают внутренней стороны развития чело­века как деятеля в среде под воздействием объективной закономерности самой среды. Поэтому надо взять во­прос глубже, а для этого поставить его конкретно; далее нужно направить его на такие конкретные явления, в которых интересующая нас сторона выступила с наи­большей отчетливостью. Мы исходим из формулы «че­ловек как активный деятель в среде». Но ведь это са­мое общее определение нашего предмета, абстракции, из которой изъяты все элементы конкретного. Чтобы вести анализ предмета вглубь, надо подыскать для него твердую точку опоры в конкретной действительности. Очевидно, в огромной области человеческого труда, в разнообразии его профессиональных различий — вот где надо искать точку опоры для анализа развития челове­ка как деятеля в среде. И мы обращаемся именно сюда, к профессиональной трудовой деятельности людей.

Когда объективная закономерность мира действует в процессе развития человека через посредство науки, в которую она проецируется с естественным ходом че­ловеческого познания, тогда данный процесс развития идет как бы облегченным ходом по сравнению с тем, как если бы те же закономерности определяли его непо­средственно из самой действительности. Только этим и объясняется то, что в условиях культурного развития один человек на протяжении своей короткой жизни мо­жет проникнуть своим развитием в структуру мира так глубоко, как все человечество могло достигнуть этого за всю прошлую историю. Но для нас важно отдать себе ясный отчет в том, что в основе своей закономерный ха­рактер процесса развития человека остается одним и тем же независимо от того, определяется ли он (про­цесс) непосредственно объективными закономерностями мира, когда человек постигает их сам в своем практи­чески действенном опыте, или те же закономерности воздействуют на этот процесс через посредство «науки» в самом широком смысле этого слова. Конечно, в том и другом способе воздействия много своеобразных осо­бенностей и вся совокупность результатов воздействия тем и другим способом на человека получается в обо­их случаях очень различной; для нас, однако, важна сейчас лишь самая глубокая основа хода развития, са­мый источник закономерности последнего, в чем оба способа воздействия при всех различиях своих оказываются тождественными...

В чем заключается в ходе психологического разви­тия человека роль биологического фактора и каковы взаимоотношения его с объективными закономерностями этого развития? В общем виде мы уже ответили на этот вопрос.

Биологический фактор, т.е. организация самого организма, является именно фактором психологического развития, который обслуживает процесс развития аппа­ратом соответствующего качества и мощности. Сам этот аппарат тоже находится в развитии: последнее, ввиду того, что аппарат нашего организма опирается в основе своей на закономерности, определяющие развитие всего организма, т.е. на те, которые биологически фиксированы в нем самом. Но при этом самая деятельность этого аппарата, развертывающаяся во взаимоотношениях со средой, разумеется, не остается без влияния на ход развития его самого.

...Вне всякого сомнения, что реальная линия психологического развития человека является некоторой результативной обоих моментов, определяющих ее, т.е. того, что вносит в развитие источник объективной закономерности, находящейся вне организма, и того, что вносит в него сам организм. Механизм взаимоотноше­ний этих двух моментов мы не вскрывали, ставя вопрос как бы односторонне, но наша задача заключалась, во-первых, в том, чтобы обратить внимание на особую сложность этого механизма, большую, чем обычно пред­ставляют, и, во-вторых, в качестве предпосылки для правильного понимания механизма взаимодействия мы считаем необходимым установить значение взаимодей­ствующих моментов самих по себе, каждого в их соб­ственной функции в ходе развития.