2.44. Ситуация психотравмы как основание психологической защиты

 

Прошедшего не вернуть. Неуязвимо и незыблемо то, что уже прошло. Уходящее время поэтому является не только во­ром, но и стражем.

Все, что было хорошего и прекрасного в прошлом, благо­получно там сохраняется.

С другой стороны, пока остается жизнь, всю вину и зло еще можно исправить...

В. Франкл

 

Потеря психической устойчивости, разбалансиров-ка психических процессов вызывают разрушение рациональных оценок и действий любого человека, тем бо­лее находящегося на острие конфликтогенной ситуации.

Обнаруженный преступник, утративший наглую уве­ренность в безнаказанности; следователь, столкнувшийся с ситуацией, переполненной конфликтными агрессив­ными потенциалами; потерпевший, потерявший часть своего здоровья, материальные или нравственные цен­ности, — все эти люди потенциальные субъекты психи­ческой травмы, они ее заложники.

Для следователя погружение в среду психотравмы — неизбежно, т.к. он общается с психотравмированными людьми, которые в отношения вносят потенциалы внутреннего и внешнего конфликта.

Психическая травма разрушает привычные стерео­типы^ меняет установки, а также смысл прошлого, настоящего и будущего.

На фоне интенсивного роста социально-кримино­генной напряженности, сопровождаемой проявлениями стресса, аффекта, фрустрации, психотравмирующйе си­туации довольно, интенсивно заполняют пустоту жизни (своеобразный экзистенциональный вакуум). Наблюда­ется падение производства, рост безработицы, сниже­ние жизненного уровня — а в ответ психотравмирующее отражение всего этого субъектами грядущих преступле­ний. В них растут отрицательные процессы крими­нального выбора: что, кто, сколько, куда, чем. Аффек­тивная окраска отражаемого бытия снимает барьеры ответственности. После совершенного преступления пе­ред следователем предстает личность со взорванной психикой, потерявшая смысл жизни и потому не бояща­яся потерять свободу.

Человек, утративший смысл или не нашедший его в себе, алогичен в своих поступках. Его трудно прогнозировать, потому что он не детерминирован смыслом. Смысл как позвоночник держит на себе всю сложную структуру личности.

Вместе с тем в пучину бессмысленных процессов втягивается следователь, который должен найти концы запутанности жизни преступника или его жертвы. Сле­дователь «входит» в положение своего партнера, при­меряет на себя его маски и концептуальные «одежды», он думает за него и чувствует его мыслями. Это «погру­жение» не должно оставить следователя равнодушным, но оно расшатывает миропонимание следователя, втя­гивает его в водоворот эмоций преступника и жертвы, Которые противоречивы, а следователь должен «плыть» этой теме до конца процессуального срока и далее.

Психотравмнрующая ситуация вызывает переживания, их болевые ощущения. Боль психотравмы срод­ни боли физической и может выражаться следующими эпитетами: острая, тупая, режущая, колющая, тянущая, гложущая, давящая, буравящая, дергающая, пульсирующая, стреляющая, мозжащая, жгучая, стучащая, про­низывающая, сверлящая, грызущая, ноющая, глухая, тихая, монотонная, молниеносная, гнетущая, палящая, тупая, ясная, темная, колючая, долбящая, мучительная, невыносимая, неотступная, нестерпимая, безграничная, бесконечная, жестокая, опоясывающая, скручивающая, сжимающая и другими¹.

Вызванная психотравмой боль может характери­зоваться:

• локализацией (боли в сердце, в голове, в желудке);

• размерами (боли по всей голове или ее части); 

• временем (длительностью);

• интенсивностью (невыносимая, тупая, гложущая);

• качеством (режущая, тянущая, колющая);

• источниками (ситуацией, личностью, звуками, тек­стами, собственными мыслями);

• цикличностью (наступать и отступать);

• результатами в эмоциональной, волевой, интеллек­туальной сферах, изменениями в физических состояниях;

• внешними проявлениями (неадекватная двигатель­ная активность, суета, неоправданная физическая пассивность).

Психическая травма как реакция на следствен­ную или криминальную ситуацию характеризуется ря­дом параметров. Это определенная функциональная организация отношения к ситуации, ее травмирующим факторам.

— признание опосредованности любой связи меж­ду стимулом и поведенческой реакцией через фактор психической установки;

— учет существования и операциональное пользо­вание так называемых неосознанных форм выс­шей нервной и психической деятельности;

— понимание вероятностной, а не жестко детерми­нированной природы связей, лежащих в основе переживаний².

Психическая травма настолько вросла в ткань уголовного дела, что ее просто никто не воспринимает как нечто выходящее за рамки нормального.

Феномен психической травмы предполагает свое­образную «защитную» перестройку в системе взаимосвязанных психологических установок, в субъективной иерархии значимого, которая направлена на нейтрали­зацию патогенного действия психической травмы.

Академик П.К. Анохин рассматривает любое пове­дение как системную, определенным образом организованную деятельность, включающую как двигательное (проявление, так и его вегетативное обеспечение.

Двигательная сфера, как мы знаем, подчиняется произвольному контролю и довольно быстро перестраивается. Деятельность же внутренних органов, несмотя на новые условия, сохраняет в течение некоторого времени прежний темп и характер согласованности. Отсюда — дезинтеграция работы организма, своеобразное положение его «между двумя стульями», обслужи­вание «двух повелителей» и... перебои, срыв.

В соответствии с приведенной выше универсальной структурой функциональной системы поведение склады­вается поэтапно, в определенной последовательности.

Эмоция подстегивает мозг, заставляя его активнее работать. Она сопровождается определенным набором характерных для данного человека компонентов — пси­хических, внутримозговых, периферических. К после­дним относятся мимика, речь или отдельные восклица­ния, изменения тонуса скелетных мышц и позы, перестройка деятельности внутренних органов, сосуди­стые реакции. Эти перестройки сопровождаются эндо­кринными сдвигами. Эмоция, если она не превышает определенных границ, способствует достижению постав­ленной цели.

Находящийся в состоянии психотравмы человек неосознанно ищет смысл ситуации, создавшей психотравму. Он делает это для того, чтобы найти корни кон­фликта и нейтрализовать их настолько, насколько по­зволяет объективность среды. Смысл не приходит извне, он рождается внутри человека, который стоит перед необходимостью поиска смысла именно внутри себя.

Человек живет, не задумываясь над главным своим предназначением, однако возникает экстремальная ситу­ация, требующая своего ответа-разрешения. И человек вынужден действовать, искать смысл своего действия.

В качестве примера можно привести весьма распространенный сюжет. Муж застает свою жену с любовником, который к тому же еще наносит мужу ос­корбление словами. Муж убивает обоих, находя смысл своего существования в мести, и испытывает мимолет­ное удовлетворение. Затем начинаются сомнения в пра­вильности действий. В момент совершения убийства его действия были окрашены аффектом, но не были лишены тогдашнего смысла, а по истечении времени оценка смысла меняется.

Очень важно определить мотивы — смыслообразования действий. По Г.Оппорту мотивация рассматривается как состояние напряженности, которое ведет нас к поиску равновесия, покоя, приспособления, удовлетво­рения. С этой точки зрения личность — это не более чем наши привычные формы разрядки напряжения. Че­ловек по своей природе — пассивное существо, способ­ное лишь получать впечатления от внешних целей и ре­агировать на них. Эта формула, приложимая к успешному приспособлению, терпит неудачу при объяс­нении природы личного стремления. Отличительной чер­той такого стремления является его сопротивление рав­новесию: речь идет не о снятии, а о создании напряжения. Мотивация смыслообразования создает на­пряжение. Мотивация взрывает спокойствие равно­весия, выталкивает на поверхность креативного (создающего) поля систему аргументов.

Каждый аргумент мотивации сопровождается эмо­цией, соответствующей смыслу готовящегося действия.

Таким образом, смысл преступного или следствен­ного действия обуславливает систему эмоций, каждая из которых имеет силу и степень значимости для носи­теля-исполнителя. Но сила и степень значимости могут иметь двойную роль. До определенного предела силь­ные эмоции осуществляют мобилизацию организма на выполнение действия, но после трудноопределимого уровня сильные эмоции и чрезмерная степень значимо­сти переполняют личность носителя, разрушают целе­направленность и смыслообразованность действия.

Это очень характерно для ситуации аффектогенного происхождения, которую мы рассмотрим как повод и основание психологической защиты.

Если ситуация аффектогенная, а исследуемая лич­ность предрасположена к аффектам (возбудимая, бур­но реагирующая на оскорбления и обиды, любящая до самозабвения убитого), то это сочетание объективной аффектогенности ситуации и генетической предрас­положенности к аффективным! проявлениям личности — вызывают аффективное состояние (по всем этапам его развития).

Если:

• ситуация аффектогенная;

• личность обвиняемого генетически предрасполо­жена к аффективным проявлениям;

• процесс развития аффекта идет с постоянным накоплением аффективных потенциалов, когда ситуация требует действия, но готового решения нет;

• аффективный повод для аффективной вспышки в моторной реализации уже возник, но еще не вошел в сенсорное поле аффектирующей лич­ности;

то:

• моторная реализация возникнет неизбежно.

 

___________________________________

¹ Кассиль Г. Н. Наука о боли. М„ 1975.   С. 324.

² Руководство по психотерапии//Под ред. В. Е. Рожнова. М., 1979. С. 25.