§ 3. Разбой

 

Насильственное завладение чужим имуществом как преступление, давно известно правоведению. Однако сегодня, в условиях социальных, экономических, политических и иных реформ корыстно-насильственная преступность приобретает все более негативные количественные и качественные характеристики, организованные формы, элементы криминального профессионализма. В соответствии с ч. 1 ст. 207 УК разбой представляет собой «применение насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего, либо угроза применения такого насилия с целью непосредственного завладения имуществом». По сравнению с другими формами хищения разбой обладает повышенной степенью общественной опасности, что обусловлено его двуобъектным характером.

Общественная опасность преступного деяния зависит от того, насколько ценным и важным является нарушенное им социальное благо (интерес), а также насколько серьезным может оказаться вред, причиняемый этому благу (интересу).^[1] Поэтому общественная опасность разбоя определяется характером непосредственных объектов посягательства, а также двойной мотивацией преступления – корыстной и насильственной.

В уголовно-правовой литературе по этому поводу подчеркивается, что по конструкции состава преступления разбой это многообъектное преступление, посягающее на собственность и личность (жизнь и здоровье потерпевшего), исходя из чего можно допустить, что названные объекты являются равноценными. Именно таким двуобъектным характером и определяется повышенная опасность этого преступления, потому как наиболее опасно не то, что разбой посягает на отношения собственности, а каким способом – нападением, соединенным с реальным применением насилия опасного для жизни или здоровья потерпевшего (или с угрозой применения такого насилия).^[2]

Согласно законодательной конструкции разбой представляет собой идеальную совокупность преступлений: при совершении одного деяния (нападения, применения насилия) причиняется вред двум охраняемым уголовным законом интересам – праву на жизнь или здоровье и праву собственности. Таким образом, разбой состоит из двух разнородных преступлений: хищения чужого имущества и посягательства на жизнь или здоровье.

Как видно, сегодня разбой относится к составным преступлениям и законодатель, как и ранее, определил этот состав преступления методом усеченного состава, т.е. путем переноса момента окончания преступных последствий на стадию покушения на преступление. Фактически данный постулат объясняется историческим прошлым, когда запреты, налагаемые на набеги дружин, шаек лихих людей и т.п., были направлены в основном на ограждение страдавших от них народов, на защиту личности, т.е. носили не столько имущественный, сколько антисоциальный характер.^[3]

Объектомданного преступления выступает конкретная форма собственности (основной непосредственный объект), а дополнительным – здоровье конкретной личности. Конструируя норму о разбое и определяя ее место в системе уголовно-правовых норм, законодатель ставил своей основной задачей обеспечение защиты собственности от преступных посягательств.

Предметом разбоя является чужое имущество.

Объективная сторона разбоя выражается в совокупности действий, которые раскрывают специфику способа совершения преступления: применение насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозе применения такого насилия.

Под насилием, опасным для жизни или здоровья, следует понимать причинение потерпевшему легких телесных повреждений, повлекших за собой кратковременное расстройство здоровья либо незначительную стойкую утрату трудоспособности, или телесного повреждения большей степени тяжести, а равно насилие, которое хотя и не повлекло за собой причинения таких телесных повреждений, однако в момент применения создавало реальную опасность для жизни или здоровья потерпевшего.

Таким образом, насилие при разбое: а) может причинить любой вред здоровью, в том числе и легкое телесное повреждение, повлекшее за собой кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату трудоспособности; б) может не повлечь расстройство здоровья, но в момент его применения создавало реальную угрозу для жизни или здоровья человека; в) может применяться не только к собственнику или владельцу имущества, но и к посторонним лицам, которые, по мнению виновного, могут воспрепятствовать насильственному завладению имуществом; г) является средством завладения имуществом либо средством его удержания.

В отличие от грабежа, являющегося исключительно открытым похищением, насилие при разбое может быть как открытым, так и незаметным для потерпевшего (нападение из засады, подкрадывание к потерпевшему сзади, удар в спину и т.д.). Физическое насилие при разбое считается средством завладения чужим имуществом, поэтому состав разбоя будет отсутствовать, если насилие было применено, например, с целью избежать задержания. Разбоем также не будут являться действия лица, которое применяет насилие с целью совершения другого преступления (например, изнасилования, хулиганства), а затем решает похитить имущество потерпевшего без применения такого насилия.

Доктрина уголовного права, а также судебная практика безоговорочно признают, что насилием, опасным для жизни или здоровья является такое, которое хотя и не повлекло за собой причинения потерпевшему легких телесных повреждений, повлекших за собой кратковременное расстройство здоровья либо незначительную стойкую утрату трудоспособности, или телесного повреждения большей степени тяжести, однако в момент применения создавало реальную опасность для жизни или здоровья потерпевшего.

К числу такого рода деяний обычно относят: сбрасывание потерпевшего с высоты, выбрасывание его из движущегося транспорта или наоборот, толкание под колеса транспортного средства, прерывание дыхательных путей (душение человека), сдавливание руками или шнуром шеи, длительное удержание под водой, надевание на голову воздухонипроницаемого пакета, запирание в холодную камеру либо перегретое или наполненное газами помещение, применение оружия или других опасных предметов, нанесение ударов по голове или другим жизненно-важным органам ногами или каким-либо предметом (например, молотком, вазой, железным прутом), натравливание свирепой собаки, а также совершение иных действий, которые создавали реальную угрозу для безопасности жизни или здоровья лица.^[4] Таким образом, можно сказать, что для решения вопроса о квалификации хищения, совершенного с применением физического насилия, основное значение имеет не фактически причиненное потерпевшему телесное повреждение, а степень опасности физического насилия для жизни или здоровья потерпевшего.

Считается, что эти и подобные им насильственные действия таят в себе реальную опасность причинения смерти или иных тяжких последствий и по этой причине образуют элемент состава разбоя даже в том случае, если фактически не причинили вреда здоровью потерпевшего или вызвали несущественный вред.^[5] В данном случае определяющими критериями отграничения грабежа от разбоя выступают способ совершения насильственных действий, орудия преступления, интенсивность применяемого насилия, локализация нанесенных ударов или причиненных повреждений (направленность в жизненно важные органы).

Применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, далеко не всегда является однозначным показателем того, что имело место насилие, опасное для жизни или здоровья. По утверждению А.И.Бойцова, поскольку оружие и предметы его заменяющие по своим объективным свойством создают возможность причинения физических последствий самого широкого спектра, каждый отдельный случай требует тщательного исследования характера их поражающих свойств.^[6] Например, применение пневматического оружия, электрошоковых устройств, газового оружия, искровых разрядников и т.д. отнюдь не всегда может грозить наступлением последствий, свойственных насилию, опасному для жизни или здоровья. Так, нередко в судебно-следственной практике отмечается, что преступление не может быть квалифицировано как разбой, если судом не установлено, что использованный при нападении в целях хищения чужого имущества баллончик содержал газ, опасный для жизни и здоровья человека. В конкретных прецедентах по уголовным делам данной категории отмечается, что для правильного определения степени опасности примененного насилия необходимо провести судебно-медицинскую экспертизу на предмет характера и степени причиненного физического вреда здоровью, в результате примененного газового оружия, о воздействии его на организм человека и потенциальной опасности.

К. и В. были признаны виновными в разбойном нападении, совершенном по предварительному сговору группой лиц с применением в качестве оружия газового баллончика в целях завладения чужим имуществом в крупном размере. Они подошли к С. и Ш., а позже В. брызнул в лицо С. газовым баллончиком, сбил его с ног, нанося удары руками и ногами по различным частям тела, пытался отобрать у него сумку с деньгами и продуктами питания, однако не смог ею завладеть по причинам, не зависящим от его воли. В это время К. ударил Ш. по голове и брызнул в него из газового баллончика, затем бил его руками и ногами. В. отобрал у Ш. сумку, и с похищенным они скрылись. Рассматривая это дело в порядке надзора, суд указал, что применение газового баллончика при нападении в целях завладения чужим имуществом квалифицируется как разбой, если судом будет установлено, что газ, содержащийся в баллончике, представлял опасность для жизни и здоровья человека. Поскольку по делу указанное обстоятельство установлено не было, в действиях виновных имеются лишь признаки грабежа.

Согласно п. 6 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 21 декабря 2001 г. № 15 «О применении судами уголовного законодательства по делам о хищениях имущества» в случаях, когда в целях хищения чужого имущества в организм потерпевшего против его воли или путем обмана введено опасное для жизни или здоровья сильнодействующее, ядовитое или одурманивающее вещество с целью приведения потерпевшего в беспомощное состояние, содеянное должно квалифицироваться как разбой. Если с той же целью в организм потерпевшего введено вещество, не представляющее опасности для жизни или здоровья, содеянное надлежит квалифицировать как грабеж, соединенный с насилием. Свойства и характер действия веществ, примененных при совершении преступления, могут быть при необходимости установлены с помощью соответствующего специалиста либо экспертным путем.

Предложенные разъяснения Верховного Суда Республики Беларусь базируется на том положении, что физическое воздействие на внешнюю оболочку человека ничем по существу не отличается от химического, биологического воздействия на его внутренние органы и ткани организма (головной мозг, кровеносная система и т.д.). Таким образом, нарушение телесной неприкосновенности человека имеет место при противоправном воздействии не только на внешние покровы человеческого тела, но и на внутренние органы и ткани без повреждения кожного покрова (что имеет место, например, при отравлении).^[7] В данном случае общественно-опасные последствия достигаются путем попадания ядовитых, одурманивающих или сильнодействующих веществ в организм человека и происходящих там химических реакций патогенного характера. С этой точки зрения судебно-следственная практика предлагает сегодня применение одурманивающих, ядовитых, сильнодействующих веществ рассматривать как насильственный грабеж или разбой в зависимости от «поражающих» свойств вещества.

Так, двое молодых людей знакомились с девушками, затем привозили их в частный жилой дом, предлагали пообщаться, выпить лимонада, в который незаметно подсыпали клофелин. Употребив такие безалкогольные напитки, девушки проваливались в глубокий сон. Очнувшись, они обнаруживали, что у них исчезли серьги, кольца, деньги. Молодые люди были признаны виновными в совершении группового разбоя.

При разбое угроза применения насилием, опасна для жизни и здоровья потерпевшего и характеризуется угрозой причинения потерпевшему легких телесных повреждений, способных повлечь за собой кратковременное расстройство здоровья либо незначительную стойкую утрату трудоспособности, или телесного повреждения большей степени тяжести, а равно любого иного насилия, способного создать реальную опасность для жизни или здоровья потерпевшего (угроза убийством). Таким образом, выражая угрозу, виновное лицо стремится запугать, устрашить потерпевшего и тем самым подавить его волю, принудить к передаче имущества или неоказанию сопротивления при его преступном завладении. По форме угроза может быть выражена действием, словами, жестом, демонстрацией оружия, устно или письменно, и она обязательно должна быть непосредственной, т.е. адресоваться при личном контакте лиц. Более того, угроза должна быть реальной и угрожать немедленным применением насилия.

В настоящее время доктриной уголовного права и судебной практикой разработаны несколько подходов в оценке степени опасности угрозы применения насилия.

Первый критерий, исходит из оценки самого потерпевшего. Основываясь именно на том, каким образом угрозу применения насилия воспринимал потерпевший, и предлагается действия виновного квалифицировать как грабеж или разбой. В то же время необходимо учитывать, что иногда даже при очевидно выраженной угрозе применения насилия, опасного для жизни и здоровья («убью», «зарежу») потерпевший может не опасаться ее реализации, т.е. в данном случае потерпевший не воспринимает угрозу как реальную. Субъективное восприятие потерпевшим насильственных действий угрожающего может служить основанием лишь для признания такой угрозы опасной для жизни и здоровья лица, которая находит свое объективное подтверждение в действительности, а не в представлении виновного.

Второй критерий базируется на том, что при определении степени опасности угрозы применения насилия, необходимо учитывать совокупность обстоятельств: место, время, количество угрожавших, используемые орудия и предметы, возможность оказания сопротивления и т.д. Сегодня судебно-следственная практика старается придерживаться критерия, согласно которому предъявление требования передачи имущества под угрозой немедленного применения насилия с использованием холодного или огнестрельного оружия должно рассматриваться как разбой. Так, если лицо лишь демонстрировало оружие или угрожало заведомо негодным или незаряженным оружием либо имитацией оружия (макетом пистолета, игрушечным кинжалом и т.п.) и не намеревалось использовать  эти предметы  для причинения телесных повреждений, опасных для жизни или здоровья, то его действия следует квалифицировать как разбой. Но если потерпевший понимал, что ему угрожают негодным или незаряженным оружием либо его имитацией, то такого рода случаи подлежат квалификации как грабеж.

Так, Х. был признан виновным в разбое при следующих обстоятельствах. Находясь днем в парке, Х. в состоянии алкогольного опьянения потребовал от М. снять часы и передать ему. Когда М. отказался выполнить требование, Х. вынул из куртки нож и бросил его в землю, повторив еще раз свое требование, после чего М. передал часы.

Третий критерий, учитывает направленность умысла виновного. Иными словами, если угроза насилием при завладении имуществом выражается преступниками неопределенно, а потерпевшие воспринимают ее как угрозу насилием, опасным для жизни и здоровья, однако характер последующих действий виновных свидетельствует о том, что они не желали применять в отношении потерпевших такое насилие, их действия следует рассматривать как насильственный грабеж.^[8]

С., В. и Е. похищая вещи из квартиры Ю., были застигнуты на месте совершения преступления потерпевшей. Приказав Ю. «молчи, а то хуже будет», С., В. и Е. повалили ее на кровать, связали ей руки и ноги и, забрав ценные вещи потерпевшей, скрылись. Суд, квалифицируя действия потерпевших как грабеж (ч. 2 ст. 206 УК РБ), указал, что хотя потерпевшая Ю. и воспринимала угрозу «молчи, а то хуже будет» как угрозу насилием, опасным для жизни и здоровья, но примененное виновными в последующем насилие свидетельствовало о том, что субъективное представление потерпевшей о характере этой угрозы было неадекватным ее реальному осуществлению.

Спецификой разбоя, отличающей его от всех других форм хищения, является то, что завладение чужим имуществом в пользу виновного или других лиц не относятся к обязательным признакам объективной стороны данного преступления. По конструкции разбой – усеченный состав преступления. Момент его окончания по сравнению с другими формами хищения как бы перенесен на стадию покушения. Он считается оконченным с момента применения насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего или угрозой его применения.

Субъективная сторона разбоя характеризуется прямым умыслом и корыстной целью. Содержанием прямого умысла охватывается осознание общественно опасного характера нападения, характера и интенсивности примененного насилия и желание совершить эти действия.

Субъектпреступления является вменяемое физическое лицо, достигшее 14 лет.

Квалифицирующими обстоятельствами разбоя являются:

а) проникновение в жилище (ч. 2 ст. 207 УК). Обман – один из способов проникновения в жилище, помещение либо иное хранилище при разбое. Если кража или грабеж с проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище переросли в разбой, то содеянное образует разбой с проникновением.

б) повторность (ч. 2 ст. 207 УК).

в) группа лиц (ч. 2 ст. 207 УК). Аналогично грабежу исполнителем группового разбоя является не только лицо, изымающее имущество (хотя ни его изъятие, ни обращение в пользу виновного или других лиц не являются обязательными объективными признаками данного состава), но и лицо, применяющее насилие к потерпевшему. Судебная практика рассматривает как групповой разбой действия участника преступления независимо от факта привлечения к уголовной ответственности других членов группы. Так, если в разбойном нападении по предварительной договоренности участвовало два человека, один из них не привлечен к уголовной ответственности в силу недостижения соответствующего возраста или в силу невменяемости, другой отвечает за разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору. Такая квалификация противоречит теории соучастия в преступлении, одним из обязательных признаков которого признается участие в преступлении двух или более лиц, обладающих признаками субъекта преступления.

г) цель завладения имуществом в крупном размере (ч. 2 ст. 207 УК);

д) организованная группа (ч. 3 ст. 207 УК);

е) причинение тяжкого телесного повреждения (ч. 3 ст. 207 УК).

ж) цель завладения имуществом в особо крупном размере (ч. 3 ст. 207 УК).

В соответствии с п. 35 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 21 декабря 2001 г. № 15 «О применении судами уголовного законодательства по делам о хищениях имущества» «если в процессе разбоя или вымогательства совершены убийство или умышленное причинение тяжкого телесного повреждения, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего, то действия виновных надлежит квалифицировать по совокупности ч. 3 ст. 207 или ч. 3 ст. 208 УК и статье, предусматривающей ответственность за преступление против жизни и здоровья». Такие же правила квалификации содержатся в п. 23 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 17 декабря 2002 г. № 9 «О судебной практике по делам об убийстве».

Так, С., К. и Л. осуждены по ч. 3 ст. 207 УК, а С. - также и по п. 12 ч. 2 ст. 139 УК. Они признаны виновными в разбое, совершенном группой лиц с причинением тяжкого телесного повреждения потерпевшему Н., а С. - также в умышленном убийстве Н., сопряженном с разбоем. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда, рассмотрев 31 января 2003 г. дело по кассационным жалобам, изменила приговор исходя из следующего. Суд, правильно установив обстоятельства убийства потерпевшего Н., причинения ему телесных повреждений при разбойном нападении, дал им неверную юридическую квалификацию. Вывод о том, что все трое обвиняемых виновны в разбойном нападении на потерпевшего Н. с причинением ему тяжких телесных повреждений, противоречит установленным в приговоре обстоятельствам дела. Из материалов дела видно, что обвиняемые С. и К. договорились совершить разбойное нападение на Н., избили его, причинив менее тяжкие телесные повреждения. Их сговором не было предусмотрено причинение тяжких телесных повреждений. В то же время С. вышел за пределы состоявшейся с К. договоренности и неожиданно для последнего путем удушения убил потерпевшего. Данные действия С. суд квалифицировал по правилам об эксцессе исполнителя и признал его виновным в убийстве, сопряженном с разбоем, а также в разбое с причинением тяжкого телесного повреждения. Таким образом, действия К., чьим умыслом не охватывалось причинение потерпевшему тяжких телесных повреждений и в причинении которых он не принимал участия, не могут быть квалифицированы по ч. 3 ст. 207 УК. Обвиняемый Л. вообще не принимал участия в применении насилия к Н., однако, зная о нападении С. и К. на Н., пришел к нему в дом, наблюдал применяемое насилие и, воспользовавшись им, совместно с К. и С. завладел имуществом потерпевшего. С учетом изложенного действия Л. и К. переквалифицированы с ч. 3 ст. 207 УК на ч. 2 ст. 207 УК как разбой группой лиц.

Главным образом, основание подобной квалификации объясняется следующими обстоятельствами. Убийство, совершенное при разбойном нападении или вымогательстве не охватывается диспозицией статьи об умышленном убийстве (ч. 2 ст. 139 УК). По мнению ряда ученых, убийство, сопряженное с разбоем или вымогательством не является единым преступлением. Убийство не может поглотить разбой, как и разбой – убийство, ибо смерть (биологическая) как прекращение жизнедеятельности организма человека находится за рамками тяжкого вреда здоровью. Это два самостоятельных преступления, относящихся к категории особо тяжких, со своими объектами, квалифицирующими признаками и последствиями.^[9] Действия лица, применившего насилие (опасное для жизни и здоровья) с целью завладения имуществом потерпевшего, убившего его и после этого похитившего данное имущество, квалифицируется по совокупности преступлений еще и ввиду того, что в случаях, когда убийство сопряжено с иным преступлением, имеет место реальное совершение двух самостоятельных деяний.^[10] Различие также проводят в направленности умысла виновного, разных мотивах и целях самого убийства и сопряженных с ним иных преступных деяний, т.е. здесь «сопряженность» не означает только убийство во время разбоя, а подчеркивает факт убийства с целью обеспечения возможности совершить разбой либо скрыть его следы.