4.1.10. Морфологический анализ

 

Мы представляем, собой движимую идеями целостность доступных, пониманию связей в нас самих и во всем  том, что нами сотворено, осуществлено и помыслено.

К. Ясперс

 

Суть морфологического анализа состоит в глубо­ком многоплановом исследовании элементов следствен­ной ситуации как системы.

Применительно к расследованию преступлений ана­лиз может выглядеть следующим образом:

1. Выделение в следственной ситуации проблем, подлежащих разрешению (например, установление механизма совершения преступления, выявление преступника, его признаков и места пребывания). Выстраивается система проблем в соподчиненном виде, где крупные проблемы делятся на более мел­кие. Деление проводится до тех пор, пока для каж­дого ее разделенного элемента находится прием, метод, действие, направленные на решение этой мини-проблемы.

2. Составление списка всех морфологических призна­ков, т.е. всех важных характеристик следственной ситуации, от которых зависит решение проблемы и раскрытие преступления в целом. Уместно назвать все элементы следственной ситуации. Морфологи­ческими признаками можно считать элементы со­става расследуемого преступления, т.е. всю исход­ную информацию можно разделить на карточки по группам: субъект, объект, субъективная и объектив­ная стороны состава преступления.

Составление списка морфологических элементов следственной ситуации предполагает:

а) определение поэлементного состава следствен­ной ситуации;

б) установление структуры взаиморасположения элементов следственной ситуации;

в) уяснение связей между элементами следствен­ной ситуации;

г) определение функциональных характеристик след­ственной ситуации (динамика развития, взаимодей­ствия элементов, направления и интенсивность).

Каждый из названных элементов подлежит углуб­лению, дифференциации на составляющие микроэлементы применительно к особенностям расследуемого преступления.

3. Описание (раскрытие) возможных альтернативных решений поставленных проблем. Каждой мини-про­блеме должно соответствовать ее мини-решение, причем в нескольких вариантах, из которых следо­ватель имеет возможность выбрать лучший. Таким образом, получается, что навстречу разветвленному «дереву проблем» (следственных задач) следо­вателем готовится «дерево решений».

4. Выбор оптимального решения среди альтернатив­ных. В методе отражается системный анализ:

а) проблем, поставленных реальной следственной ситуацией;

б) альтернативных (многовариантных) решений по поводу проблемной следственной ситуации;

в) оптимальных решений следственных задач;

г) альтернативных результатов реализации реше­ний, т.е. того, что будет иметь следователь пос­ле выполнения запланированных действий.

Эвристичность морфологического анализа состоит в поиске и открытии следственных задач и переборе (комбинировании) возможных вариантов их решения.

Интенсивные, широкие и глубокие процессы интер­претации каждого из установленных фактов снижают уровень неопределенности следственной ситуации, де­лают выводы следователя информационно более насы­щенными, обеспечивают оптимальность и максимальную эффективность выбора решения по поводу стоящих на определенном этапе следственных задач.

Тактические приемы интерпретации элементов следственных ситуаций (с позиций морфологическо­го анализа):

1. Разложить всю систему информации о след­ственной ситуации на блоки: о личности преступ­ника, о личности потерпевшего, о механизме про­исшествия (по хронологии), чтобы постоянно дополнять информацию и динамично реконструи­ровать событие сведениями о стадиях и динамике расследуемого события.

Интерпретация элементов следственной ситуации предполагает:

• обнаружение, распознание и анализ компо­нентов следственной ситуации;
• определение структуры и свойств взаимодей­ствующих компонентов. Определение связей между взаимодействующими компонентами:
• определение функций каждого из компонентов системы следственной ситуации;
• определение тенденций развития ситуации как системы. Интерпретируемая с позиций морфо­логического анализа информация может про­сматриваться в различных подходах, с различ­ных позиций:

а) истолкования отдельных элементов (различных вещественных доказательств);

б) истолкования связей отдельных элементов ис­ходной информации;

в) истолкования суммы сведений о происшествии, связанных воедино в исходной следственной ситуации:

• применительно к построению всех версий;
• применительно к стратегической линии рас­следования (насколько «перспективная» та или иная информация, как долго она будет «работать» в различных следственных действиях; что нужно сделать, чтобы наиболее полно и правильно ее зафиксировать для пер­спективного многопланового использования, истолкование всех видов анализируемой ис­ходной информации с различных точек зре­ния (с позиций обвинительных и оправдатель­ных);

г) истолкования исходной информации в сравне­ниях с аналогами, т.е. определения ее типичнос­ти, схожести с имеющимися аналогами, опреде­ления того, что обнаружено, а что не обнаружено, хотя по аналогам отсутствующая информация должна быть.

2. Разделить всю информацию по карточкам по степени доказательственного значения на две группы, например:

а) доказывающую вину подозреваемого;

б) доказывающую невиновность подозреваемого.

Систематизация информации позволит, с одной стороны, постоянно непредвзято следить за развитием процесса расследования, а с другой – корректировать этот процесс, так как вторая группа карточек – о неви­новности – будет демонстрировать возможности защит­ника по уголовному делу.

3. Проверить имеющуюся информацию приемом «гипотетическое исключение».

Суть приема в том, что отдельные блоки информа­ции можно мысленно исключать из информации о пре­ступлении и на этом строить гипотезу: «Что бы произо­шло, если бы этой информации не было в деле? Что бы произошло, если бы события, которые содержатся в исключаемой информации, не имели бы места в рассле­дуемом деле?» Этот прием позволяет исключить блоки малозначительной информации, оставляя на поверхно­сти те сведения, от которых зависит стратегия рассле­дования дела. В «рабочем» состоянии остаются и те сведения, которые могут дать хоть какое-то объяснение обстоятельствам расследуемого события.

Например, при расследовании дорожно-транспортного происшествия о столкновении транспортных средств следователь имеет возможность интерпретиро­вать значение более 50 элементов механизма ДТП для установления того, какой из них сыграл главную, а ка­кой – второстепенную (сопутствующую) роль в разви­тии опасной и аварийной ситуации. К таким элементам относятся: сведения о динамике и формах поведения водителей и пешеходов, о движении транспортных средств в заторможенном состоянии, о скорости каж­дого из столкнувшихся транспортных средств, о каче­стве дорожного покрытия и разметки и о множестве иных элементов.

4. Истолковать, объяснить механизм расследуе­мого события в сравнении с аналогичными вида­ми преступлений. Интерпретация анализируемого события в сравнении с аналогичными может дать дополнительный вероятностный материал, который должен быть в информации о расследуемом собы­тии (эта информация еще не установлена или же она пропущена при осмотре, забыта при производ­стве допросов, не обнаружена на обысках...).

Использование исходной информации может идти по разработанным типовым версиям по делам об убий­ствах (Н.А. Селиванов, Г.Л. Бидонов), по делам об из­насилованиях, по делам о хищениях общественной соб­ственности (Г.А. Густов) и т.д.

5. Использовать принцип слабого звена при опре­делении состояний процесса как системы.

«Прочность всякой цепи определяется состоянием ее слабейшего звена»^[1]. При исследовании любого процесса необходимо отыскать слабейшее звено и по его прочности, качеству определить жизнеспособность всей системы. Применительно к расследованию преступлений этот принцип может стать основой оценки, например, системы защиты обвиняемого, уличаемого во лжи. Вполне результати­вен будет процесс оценки тактической программы, используемой следователем на сложном допросе, проверки показаний при любом сложном след­ственном действии, в котором возможны конфликт­ные отношения с его участниками.

Обнаружение слабого звена в любой исходной информации происходит через призму интерпретации этой слабости. Критерии слабого звена сформулиро­вать весьма сложно, так как в каждом отдельном слу­чае они звучат по-разному.

Однако слабость звена может выражаться в систе­ме постоянных критериев:

• слабость формы, содержания, внутренних и внешних связей, элементов следственного дей­ствия;
• слабость структуры, слабость степени интенсив­ности воздействия;
• дефекты в избрании места, времени, способа действия;
• дефекты защиты действия, тактической програм­мы;
• дефекты преобразования, комбинирования, трансформации узлов, структур, связей элемен­тов используемой системы.

Процессы интерпретации могут оптимизироваться эмпатией: следователь имеет возможность мысленно вставать на место участников расследуемого дела, чувствовать за них, а затем с помощью собственных оценочных категорий говоритьза них о своих ощущениях, переживаниях, перс­пективах деятельности, что может оцениваться отдельно.

Эмпатия определяется как способность понимать мир переживаний другого лица. Через эмпатию следователь имеет возможность переконструировать ситуацию с по­зиций участника следственного действия. Эмпатия позво­ляет найти стимулы, на которые будущий участник след­ственного действия реагирует определенным образом.

Это позволяет создать еще одну систему защиты не только для себя (следователя), но и для участника следственного действия, чтобы он мог оптимально об­щаться со следователем.

Интерпретация не является бездефектным методом. Для нее свойственны и ошибки, например:

• переоценка какой-то информационной целостно­сти (по ее значимости, по перспективам разви­тия, по основанию для построения версий, по глубине, интенсивности и т.д.);
• недооценка исходной информации, состоящая в игнорировании важных обстоятельств, в неже­лании увидеть негативную сторону решаемой задачи, в уходе от встающих проблем;
• необнаружение важных для оценки симптомокомплексов, позволяющих верно определить состоя­ние анализируемой ситуации (проблемы) и дать верные оценки, сформулировать основанные на исходных данных гипотезы в их решении.

После окончания следственного действия интерпре­тация поведения анализируемого лица может развивать­ся и углубляться по следующим направлениям:

1. Реконструкция объективной деятельности участни­ка следственного действия (реконструкция может быть мысленная, графическая), составление схем отношений (при анализе малых шагов), зрительная (просмотр видеофильмов), слуховая (прослушива­ние звукозаписей) и т.д., натурная реконструкция (с инсценированием действий участника следствен­ного действия).

Главная задача этого аналитического этапа – создать адекватное отражение прошедшей следственной ситуации, чтобы точно расположить во времени и пространстве все действия анализируемых лиц, включая и следователя. Это позволяет спокойно произвести дискретный анализ каж­дого слова, жеста, взгляда, реакции, комплекса действий, несущих необходимую информацию.

2. Интерпретация субъективной оценки ситуации участником следственного действия. Отражение следственной ситуации идет через «Я-концепцию» данного человека с учетом всей истории его разви­тия, представлений индивида о себе самом, о сис­теме ценностей в процессах взаимодействия.

Сложность состоит в том, что сам человек, дея­тельность которого анализируется, о своих впечатлени­ях не расскажет, если, конечно, не пожелает. Поэтому субъективная оценка ситуации участником следственно­го действия интерпретируется следователем на основе всего того, что он видел и слышал во время следствен­ного действия.

3. Интерпретация позиции участником следственного действия и формирование комплекса тактических приемов для оптимизации работы с ним.

4. Интерпретация системы психологической защиты анализируемого лица и формирование приемов для оказания ему помощи, для трансформации невер­но занятой позиции.

5. Интерпретация потенциала исследуемой личности в плане оказания противодействия следователю при установлении истины по делу.

Уровень интерпретации материалов дела с позиций начальника следственного отдела и прокурора должен отличаться качественно от уровня интерпретации ана­лизируемых материалов следователем. Это отличие состоит:

а) в степени информативности, т.е. уровень извле­чения информации с позиции начальника дол­жен быть более высоким, так как более опытные работники имеют, как правило, более разностороннее видение результатов следствен­ного действия, более многовариантно представ­ляют себе последствия полученных результатов и их практическое использование в перспективе расследования.

Чем сложнее следственная ситуация, тем выше тре­бования к методам ее исследования, к «разрешающей способности» специалистов, взявших насебя ответ­ственность за качественное ее исследование;

б) по степени и глубине эвристинности. Интерпре­тация материалов уголовного дела может оцени­ваться через призму типовых моделей, методик и программ, но это первый, нижний уровень анализа, которым в большей или меньшей степени восполь­зовался следователь (с учетом его теоретической подготовки и практического опыта). Начальник от­дела и прокурор могут проверить качество его работы, выполнение им своих обязанностей с по­зиций полноты и глубины исследования обстоя­тельств, подлежащих доказыванию.

Но в то же время названные лица должны с помо­щью эвристичных методов конструктивно рассмотреть и решить поставленные следственной ситуацией про­блемы, развернув их в систему соподчиненных задач.

Для мышления следователя характерна многопроблемность, что порождает необходимость постоянно ис­кать ответы на множество разнообразных вопросов, которые могут перекрещиваться, соприкасаться в про­цессах решений, противоречить друг другу.

Поэтому деятельность следователя по решению множества встающих перед ним проблем должна отли­чаться:

• множественностью направлений;
• свободным выбором средств, приемов и мето­дов;
• рациональным перебором путей и средств реше­ния следственных проблем.

Одним из рациональных приемов поиска решений является прием «анализ через синтез». По мнению С.Л. Рубинштейна, «общая схема решений всякой зада­чи заключается в соотнесении условий задачи с ее тре­бованиями и анализе условий и требований через соот­несение друг с другом»[2].