Алексей Николаевич АПУХТИН (1840-1893)

 

Любовь   Когда без страсти и без дела Бесцветно дни мои текли, Она как буря налетела И унесла меня с земли.   Она меня лишила веры И вдохновение зажгла, Дала мне счастие без меры И слезы, слезы без числа...   Сухими, жесткими словами Терзала сердце мне порой,

И хохотала над слезами, И издевалась над тоской.   А иногда горячим словом И взором ласковых очей Гнала печаль – и в блеске новом В душе светилася моей!   Я всё забыл, дышу лишь ею, Всю жизнь я отдал ей во власть, Благословить ее не смею И не могу ее проклясть.   1872

 

Памяти Ф.И.Тютчева

 

Ни у домашнего, простого камелька,

Ни в шуме светских фраз и суеты салонной

Нам не забыть его, седого старика,

С улыбкой едкою, с душою благосклонной!

 

Ленивой поступью прошел он жизни путь,

Но мыслью обнял всё, что на пути заметил,

И перед тем, чтоб сном могильным отдохнуть,

Он был, как голубь, чист и, как младенец, светел.

 

Искусства, знания, событья наших дней –

Всё отклик верный в нем будило неизбежно,

И словом, брошенным на факты и людей,

Он клейма вечные накладывал небрежно...

 

Вы помните его в кругу его друзей?

Как мысли сыпались нежданные, живые,

Как забывали мы под звук его речей

И вечер длившийся, и годы прожитые!

 

В нем злобы не было. Когда ж он говорил,

Язвительно смеясь над жизнью или веком,

То самый смех его нас с жизнию мирил,

А светлый лик его мирил нас с человеком!

 

между 1873 и 1875

 

 

С курьерским поездом

 

«Ну, как мы встретимся? – невольно думал он,

По снегу рыхлому к вокзалу подъезжая. –

Уж я не юноша и вовсе не влюблен...

Зачем же я дрожу? Ужели страсть былая

Опять как ураган ворвется в грудь мою,

Иль только разожгли меня воспоминанья?»

И опустился он на мерзлую скамью,

Исполнен жгучего, немого ожиданья.

Давно, давно, еще студентом молодым,

Он с нею встретился в глуши деревни дальной.

О том, как он любил и как он был любим

Любовью первою, глубокой, идеальной,

Как планы смелые чертила с ним она,

Идее и любви всем жертвовать умея,

Про то никто не знал, а знала лишь одна

Высоких тополей тенистая аллея.

Пришлось расстаться им, прошел несносный год.

Он курс уже кончал, и новой, лучшей доли

Была близка пора... И вдруг он узнает,

Что замужем она, и вышла против воли.

Чуть не сошел с ума, едва не умер он,

Давал нелепые, безумные обеты,

Потом оправился... С прошедшим примирен,

Писал ей изредка и получал ответы;

Потом в тупой борьбе с лишеньями, с нуждой

Прошли бесцветные, томительные годы;

Он привыкал к цепям, и образ дорогой

Лишь изредка блестел лучом былой свободы,

Потом бледнел, бледнел, потом совсем угас.

И вот, как одержал над сердцем он победу,

Как в тине жизненной по горло он погряз,–

Вдруг весть нежданная: «Муж умер, и я еду».

– «Ну, как мы встретимся?» А поезд опоздал...

Как ожидание бывает нестерпимо!

Толпою пестрою наполнился вокзал,

Гурьба артельщиков прошла, болтая, мимо,

А поезда всё нет, пора б ему прийти!

Вот раздался свисток, дым по дороге взвился...

И, тяжело дыша, как бы устав в пути,

Железный паровоз пред ним остановился.

2

«Ну, как мы встретимся?» – так думала она,

Пока на всех парах курьерский поезд мчался.

Уж зимний день глядел из тусклого окна,

Но убаюканный вагон не просыпался.

Старалась и она заснуть в ночной тиши,

Но сон, упрямый сон бежал всё время мимо:

Со дна глубокого взволнованной души

Воспоминания рвались неудержимо.

Курьерским поездом, спеша Бог весть куда,

Промчалась жизнь ее без смысла и без цели.

Когда-то, в лучшие, забытые года,

И в ней горел огонь, и в ней мечты кипели!

Но в обществе тупом, средь чуждых ей натур,

Тот огонек задут безжалостной рукою:

Покойный муж ее был грубый самодур,

Он каждый сердца звук встречал насмешкой злою

Был человек один. Тот понял, тот любил...

А чем она ему ответила? Обманом...

Что ж делать? Для борьбы ей не хватило сил,

Да и могла ль она бороться с целым станом?

И вот увидеться им снова суждено...

Как встретятся они? Он находил когда-то

Ее красавицей, но это так давно...

Изменят хоть кого утрата за утратой!

А впрочем... не блестя, как прежде, красотой,

Черты остались те ж и то же выраженье...

И стало весело ей вдруг при мысли той,

Все оживилося в ее воображенье!

Сидевший близ нее и спавший пассажир

Качался так смешно, с осанкой генерала,

Что, глядя на него и на его мундир,

Бог знает отчего она захохотала.

Но вот проснулись все – теперь уж не заснуть...

Кондуктор отобрал с достоинством билеты;

Вот фабрики пошли, свисток – и кончен путь.

Объятья, возгласы, знакомые приветы...

Но где же, где же он? Не видно за толпой,

Но он, конечно, здесь... О Боже, неужели

Тот, что глядит сюда, вот этот, пожилой,

С очками синими и в меховой шинели?

3

И встретились они, и поняли без слов,

Пока слова текли обычной чередою,

Что бремя прожитых бессмысленно годов

Меж ними бездною лежало роковою.

О, никогда еще потраченные дни

Среди чужих людей, в тоске уединенья,

С такою ясностью не вспомнили они,

Как в это краткое и горькое мгновенье!

Недаром злая жизнь их гнула до земли,

Забрасывая их слоями грязи, пыли...

Заботы на лице морщинами легли,

И думы серебром их головы покрыли!

И поняли они, что жалки их мечты,

Что под туманами осеннего ненастья

Они – поблекшие и поздние цветы –

Не возродятся вновь для солнца и для счастья!

И вот, рука в руке и взоры опустив,

Они стоят в толпе, боясь прервать молчанье...

И в глубь минувшего, в сердечный их архив

Уже уходит прочь еще воспоминанье!

Ему припомнилась та мерзлая скамья,

Где ждал он поезда в волнении томящем,

Она же думала, тревогу затая:

«Как было хорошо, когда в вагоне я

Смеялась от души над пассажиром спящим!»

 

начало 1870-х годов, Санкт-Петербург

 

 

Дилетант[1]

 

Была пора: что было честно,

Талантливо в родном краю,

Сходилось дружески и тесно

В литературную семью;

Назваться автором решался

Тогда не всякий спекулянт...

И как смешон для всех казался

Уединенный дилетант!

 

Потом пришла пора иная:

Россия встала ото сна,

Литература молодая

Ей оставалася верна, –

Добру, отчизне, мыслям чистым

Служил писателя талант,

И перед смелым публицистом

Краснел ненужный дилетант!

 

Но всё непрочно в нашем веке...

С тех пор как в номере любом

Я мог прочесть о Льве Камбеке[2]

И не прочесть о Льве Толстом,

Я перестал седлать Пегаса –

Милей мне скромный Россинант!

Что мне до русского Парнаса?

Я – неизвестный дилетант!

 

Я родился в семье дворянской

(Чем буду мучиться по гроб),

Моя фамилья не Вифанский[3],

Отец мой не был протопоп...

О хриях[4], жупеле и пекле

Не испишу я фолиант,

Меня под праздники не секли...

Что ж делать мне, я дилетант!

 

Я нахожу, и в том виновен,

Что Пушкин не был идиот,

Что выше сапогов Бетховен

И что искусство не умрет,

Чту имена (не знаю, кстати ль),

Как, например, Шекспир и Дант…

Ну, так какой же я писатель?

Я дилетант, я дилетант!..[5]

 

На площадях перед народом

Я в пьяном виде не лежал,

Стрижом, лукошком, бутербродом[6]

Своих противников не звал;

Болезнью, брюхом или носом

Их не корил, как пасквилянт,

И не входил о них с доносом...

Я дилетант, я дилетант!..

 

В грехе покаюся сугубом

(Хоть не легко сознаться в том):

Знаком я с графом Соллогубом

И с князем Вяземским знаком!..[7]

Не подражая нравам скифов,

Белье меняю, хоть не франт...

Мне не родня Гиероглифов...[8]

Я дилетант, я дилетант!..

 

Я не ищу похвал текущих

И не гонюсь за славой дня,

И Лонгинов[9] веков грядущих

Пропустит, может быть, меня.

Зато и в списке негодяев

Не поместит меня педант:

Я не Булгарин[10], не Минаев...[11]

Я, слава Богу, дилетант!..

 

начало 1870-х годов

 

 

*** Ночи безумные, ночи бессонные, Речи несвязные, взоры усталые... Ночи, последним огнем озаренные, Осени мертвой цветы запоздалые!   Пусть даже время рукой беспощадною Мне указало, что было в вас ложного, Всё же лечу я к вам памятью жадною, В прошлом ответа ищу невозможного...   Вкрадчивым шепотом вы заглушаете Звуки дневные, несносные, шумные... В тихую ночь вы мой сон отгоняете, Ночи бессонные, ночи безумные!   1876   Пара гнедых[12]          Перевод из Донаурова   Пара гнедых, запряженных с зарею, Тощих, голодных и грустных на вид, Вечно бредете вы мелкой рысцою, Вечно куда-то ваш кучер спешит. Были когда-то и вы рысаками, И кучеров вы имели лихих, Ваша хозяйка состарилась с вами,                     Пара гнедых!   Ваша хозяйка в старинные годы Много имела хозяев сама, Опытных в дом привлекала из моды, Более нежных сводила с ума. Таял в объятьях любовник счастливый, Таял порой капитал у иных; Часто стоять на конюшне могли вы,                     Пара гнедых!

Грек из Одессы и жид из Варшавы, Юный корнет и седой генерал – Каждый искал в ней любви и забавы И на груди у нее засыпал. Где же они, в какой новой богине Ищут теперь идеалов своих? Вы, только вы и верны ей доныне,                    Пара гнедых!   Вот отчего, запрягаясь с зарею И голодая по нескольку дней, Вы подвигаетесь мелкой рысцою И возбуждаете смех у людей. Старость, как ночь, вам и ей угрожает, Говор толпы невозвратно затих, И только кнут вас порою ласкает,                   Пара гнедых!   1870-е годы         *** День ли царит, тишина ли ночная[13], В снах ли тревожных, в житейской борьбе, Всюду со мной, мою жизнь наполняя, Дума всё та же, одна, роковая, –                     Всё о тебе!   С нею не страшен мне призрак былого, Сердце воспрянуло, снова любя... Вера, мечты, вдохновенное слово, Всё, что в душе дорогого, святого, –                    Всё от тебя!   Будут ли дни мои ясны, унылы, Скоро ли сгину я, жизнь загубя, – Знаю одно: что до самой могилы Помыслы, чувства, и песни, и силы –                   Всё для тебя! 1880

 

Вопросы

 

1. Как А.Апухтин умеет сблизить высокую поэзию и жизненную прозу, патетику и иронию? Какого эффекта достигает он таким образом?
2. Каковы идейно-эстетические позиции А.Апухтина? Почему он называет себя дилетантом? Как в одноименном стихотворении используются литературные реминисценции?
3. Как поэт учитывает достижения современной ему эпической прозы, прежде всего, в области психологического анализа? Обоснуйте Ваши предположения, укажите возможные литературные параллели.

 

К. Р.