3.8.2. Функции моделирования

 

Моделирование – это исследование объектов на их моделях в связи с расследуемым преступлением.

Функции моделирования:

1. Функция воссоздания отсутствующего уголовно-релевантного объекта.

2. Функция кумулятивно-информационная. Все зна­чимые объекты можно классифицировать и выде­лять закономерно накапливающиеся признаки. Сеть выявленных закономерностей окутывает объект, одевает его, распределяет главное и вто­ростепенное. Поэтому сама по себе модель крими­нального явления носит информационно-адаптив­ный характер. На системе моделей строятся криминалистические характеристики, типовые про­граммы расследования, осмотры мест происше­ствий, строятся версии и т.д.

3. Адаптационная функция. Наличие модели позво­ляет следователю оперативно адаптироваться к си­туации, уйти от неожиданностей.

4. Классификационная функция. Позволяет отнести любой обнаруженный объект по выявленным при­знакам к определенной группе моделей.

5. Функция алгоритмизации. Обеспечивает распреде­ление системных элементов исследуемого объекта по присущей данному объекту структуре.

Модели дают возможность рассмотреть динамич­ные явления в статике, а статичные – в динамике. Мо­дель можно разобрать на составляющие элементы, уви­деть ядро проблемы, обнаружить причины и следствия анализируемого преступления и многое другое.

С помощью моделей следователь может прибли­зить развитие событий, например, рассмотрение дела в суде, чтобы рационально использовать возможности сегодняшнего своего положения, а не ждать со стра­хом милостей от дня завтрашнего. Тем более, что поло­жение следователя обязывает его адаптироваться к множеству все более усложняющихся факторов внеш­ней среды.

Следователь, не адаптированный к проблемам, по­рождаемым судебным рассмотрением уголовного дела, стоит перед неизбежными проблемами. Отсутствие адаптационных реакций на изменения в ходе расследо­вания заставит его пережить эти непредвиденные не­приятности в ближайшем процессуально-регламентиро­ванном будущем. Хорошо подготовленный следователь должен рациональными и эвристическими средствами преодолеть на предварительном следствии проблемы, которые могут возникнуть в суде по поводу конкретно­го расследованного дела.

Моделирование достаточно давно и глубоко про­никло в криминалистику. По обоснованному мнению Г.А. Густова, «криминалистическое моделирование – это специальный метод исследования криминалистичес­ких объектов на их моделях целью получения новых знаний, необходимых для управления профессиональ­ной деятельностью участников уголовного процесса и решения задач правосудия».

Адаптационное моделирование – это формиро­вание представлений следователя о сущности перспек­тив расследования судебного рассмотрения уголовно­го дела вне реальной следственной и судебной деятельности. Следователь мысленно или графически строит модель будущих действий, связанных с рассле­дуемым делом. Модель представляет собой динамичес­кую структуру, отражающую содержание предстояще­го действия или обстоятельств непознанного прошлого.

Адаптационное моделирование позволяет «про­смотреть» процесс рассмотрения дела в суде как бы в лабораторных условиях, усиливая или ослабляя отдель­ные элементы доказательств, обнаруживая слабые мес­та. В этом случае следователь имеет шанс на снижение необоснованного риска при прохождении дела в суде.

Адаптация в широком смысле – это приспособле­ние к условиям внешней среды. С позиций моделирова­ния адаптация может рассматриваться в двух аспектах:

• адаптация следователя к текущей и предстоя­щим следственным ситуациям, которые воспри­нимаются им в виде моделей, обладающих оп­ределенными характеристиками;
• адаптация исходной информации к оптимальным условиям восприятия ее следователем.

Адаптируемый материал – это информация, пре­образованная в виде определенных моделей для наи­более удобного восприятия ее следователем (она мо­жет упрощаться, представляться в виде рисунков, схем, формул, макетов, символов, текстовых фрагментов, натурализироваться).

В обоих случаях центральное звено адаптационно­го процесса занимает следователь. При адаптационном моделировании следователь «проживает» три стадии: преадаптация, собственно адаптация, постадаптация. Все они глубоко связаны друг с другом настолько, что процесс этот можно назвать «смешанным». В один блок информации следователь уже проник полностью (адаптировался); в другой блок только начинает вхо­дить (идет процесс преадаптации), а третий блок инфор­мации в проработанном виде остался позади, но сохра­нен в памяти и продолжает воздействовать на следователя изнутри, побуждая к определенным действиям, вызывая воспоминания и возможность рекон­струкции событий (постадаптационное моделирование).

Преадаптация и связанные с ней процессы моде­лирования основаны на опережающих, экстраполирую­щих возможностях следователя, которые позволяют проникнуть в исследуемую проблему до непосредствен­ного столкновения с ней.

Например, следователь выезжает на место убий­ства. По фрагментарной информации, содержащейся в вызове на место происшествия, он формирует преадап-тационную модель происшествия. Названная модель становится полигоном, на котором проверяются первые версии следователя о механизме происшествия и пре­ступнике. Эта модель включает все потенциальные воз­можности следователя: интеллектуальные, эмоцио­нальные, интуитивные. Следователь в это время ищет в своей памяти аналоги, схожие с преадаптационной мо­делью преступления и «просматривает» возможные пути раскрытия преступления. Процесс преадаптации сопря­жен с накоплением и постоянным анализом своего и чужого профессионального опыта.

Применительно к проблеме преадаптационного мо­делирования материалов дела и подготовки его к на­правлению в суд следователь имеет возможности:

• упредить все или большинство возможных отрицательных реакций заинтересованных лиц, нейтрализовать их своевременным действием в период процессуального срока предваритель­ного следствия;
• исключить или снизить до минимума тактичес­кий риск выполнения отдельных следственных действий и всего расследования в целом. Риск касается не только некоторых эпизодов, но и дела в целом, поэтому в следственном лексиконе появился термин «рискованное дело», т.е. дело, успех которого в суде весьма проблематичен;
• сформировать собственную убежденность, что расследованное дело успешно пройдет судебное рассмотрение в соответствии с фабулой обви­нительного заключения.

Адаптационное моделирование может слагаться из ряда функциональных элементов:

а)   приспособления к профессиональному восприятию деятельности, т.е. уметь видеть, слышать, ощущать то, что неадаптированный специалист не воспри­нимает, например, дефекты собственной деятель­ности, возможные эксцессы тактических партнеров;

б) приспособления к профессиональному анализу и оценке ситуации, принятия профессиональных ре­шений, которые должны быть оперативными, глу­бокими, прогнозными, многовариантными;

в) приспособления к оптимальной реализации приня­тых решений, к быстрому, точному, надежному ди­намическому стереотипу.

Следователь не пассивно воспринимает результа­ты адаптации моделей будущего, а становится актив­ным требователем, саморегулятором имитируемой про­фессиональной деятельности, адаптирующей их к процессу расследования преступления.

Процесс постадаптационного моделирования мо­жет отражаться следователем в таких элементах:

• формирование стойкого интереса к специаль­ности;
• накопление положительных стереотипов выпол­нения типовых профессиональных действий;
• накопление профессионального опыта, т.е. сум­мы типовых информационных моделей профес­сиональной деятельности;
• формирование стабильных навыков гармонично­го профессионального общения с сотрудниками и иными лицами;
• приспособление собственных внутренних воз­можностей к требованиям производственной (юридической) деятельности;
• формирование «психологической защиты» от психотравмирующих компонентов профессио­нальной деятельности. Например, «психологи­ческая защита» нужна следователю при осмот­ре трупа, при допросе обвиняемого в конфликтной ситуации, при контактах с судьей и прокурором.

Если следователь достаточно обстоятельно разло­жил сложный механизм преступления на составные ча­сти, продемонстрировал судье и иным лицам все эле­менты расследуемого дела, убедил в объективности, полноте и всесторонности уголовно относимых фактов, значит, механизм моделирования продолжал все это время действовать. Процесс рационального судебного разбирательства в таком случае был позитивно за­программирован и ожидаем следователем.

Этот эффект обеспечивается методом адаптацион­ного моделирования.

Индивидуальность адаптационного моделирования состоит в том, что следователь, зная, как дело готовит­ся к рассмотрению, какие вопросы и как при этом рас­сматриваются с учетом личности судьи, а также осо­бенностей судебной практики конкретного суда, адаптирует материалы дела в процессе предваритель­ного следствия к процессу судебного разбирательства.

Механизм адаптационного моделирования со­стоит в том, что следователь, представляя, как дело пойдет в суде, исключает возможные вопросы, недоразумения, противоречия, а двусмысленные высказыва­ния допрошенных уточняет – расшифровывает. Проще говоря, находясь в следственном кабинете, следователь постоянно – параллельно – должен рассматривать следственное действие и все расследование под углом зрения многих лиц: судьи, прокурора, адвоката, обвиня­емого (подсудимого). При этом следователь должен мысленно спрашивать себя и других: «Все ли понятно? Убедил ли я вас? Не вызывает ли у вас... следственное действие каких-либо сомнений?»

Обычно следователь отвечает себе: «Я вижу с по­зиций судьи такие-то недостатки. А с позиций прокуро­ра просматриваются сомнения в доказанности вины по такому-то эпизоду. Я должен эти дефекты следствия своевременно и с большим запасом прочности (надеж­ности) устранить».

Адаптационное моделирование проявляется в по­строении мысленных моделей того, как следственное действие или свидетельствующий о нем документ (про­токол места происшествия или иной процессуальный документ) воспримут судья и иные лица, которою будут изучать дело и принимать по нему те или иные реше­ния. Следователь должен представлять себе восприя­тие этими людьми расследованного им уголовного дела. Можно говорить об опережающем характере об­ратной связи сегодняшних действий следователя, от­раженных в процессуальных документах уголовного дела, с завтрашним процессуальным прохождением дела через предусмотренную законом процедуру судеб­ного разбирательства, надзорного и кассационного производств.

Подготавливая, адаптируя материалы дела к пред­стоящим процессуальным процедурам, следователь все­гда стоит перед альтернативой, как это лучше сделать, чтобы судья, прокурор, адвокат и иные лица лучше и глубже поняли доказанность вины преступника, полно­ту, глубину, всесторонность исследования обстоя­тельств дела.

Представляется, что целесообразно каждое след­ственное действие производить с максимальной полно­той, глубиной и всесторонностью, т.е. результат в каж­дом отдельном случае должен иметь доказатель­ственную избыточность. Например, если проводится допрос потерпевшей, то число вопросов и соответству­ющих им ответов должно быть максимальным, т.е. что­бы после такого допроса спросить было бы уже не о чем, информация «вычерпана» до дна. Тактическая пос­ледовательность вопросов, их композиция в структуре текстовой программы допроса должна быть предельно гармоничной, непротиворечивой, а тактические приемы должны способствовать формированию глубокого и стабильного психологического контакта, определяюще­го качество и правдивость показаний.

Если проводится осмотр места происшествия, то протокол осмотра должен читаться с формированием у читателя зрительных образов, чтобы читающий пред­ставлял процесс и результаты осмотра. Кроме того, про­дуктивная тактика осмотра должна способствовать об­наружению   всех  значимых  доказательств,   их оперативной интерпретации и извлечению необходимой информации для дальнейшей работы.

Каждый из обнаруженных объектов должен под­вергаться продуктивному оперативному следственному осмотру и анализу, а затем последовательно исследо­ваться системой судебных экспертиз с учетом совре­менных технических возможностей. По материалам осмотра и заключениям различных экспертов произво­дить ситуационный анализ механизма расследуемого происшествия.

Аналогично доказательственная «избыточность» достигается при выполнении иных следственных дей­ствий.

Если какие-то факты из цепочки доказательств вы­падут в процессе дальнейшего расследования, все рав­но следователь сохранит ту систему доказанности вины (определенного преступления), которую он законными средствами и методами построил за установленный за­коном срок.

Криминалист может и должен жить в моделях, т.е. в реальности, которая еще не стала криминальной или следственной действительностью.

Восходящую из моделей реальность можно ожи­дать, истолковывать, предотвращать, направлять в же­лаемое русло...

Модели коренятся в фундаментальном знании и прогнозных ощущениях, которые наделены неисчерпа­емыми смыслами и символами, а также аналогиями.

Символы – это сигналы завтрашней реальности, ее гонцы, ее прообразы, ее симптомы.

Чем глубже фундаментальное криминалистическое знание, тем больше оснований для приема новой мо­дельной информации и ее символов.

Модельная символика имеет реальную ценность как носитель явного или скрытого смысла. Модельная символика может быть:

• общей, широко употребимой;
• личной, интимной, понятной только одному-двоим.

Модельный символ может вместить в себя смысло­вое содержимое всей жизни или ее части (личная вещь, письмо, прядь волос, звукозапись и т.д.).

Содержимое символа можно:

• спрятать, скрыть от внешнего восприятия;
• выхватить «из рук» владельца, «сорвать с губ»;
• вытащить из тьмы других объектов, из кучи и месива;
• отмыть, отчистить от «грязи ситуативной реаль­ности»;
• придать им истинный скрытый смысл...

Модельные символы имеет внешнюю форму и внутреннее строение, содержание, эмоциональную ок­раску и даже свою судьбу... и свою двусмысленность, доступную посвященным людям, обладающим фунда­ментальным знанием человека и его сути. Согласно Канту, чтобы мы смогли постичь объект, он должен быть наделен свойством наглядности. Символы помо­гают нам постигать вещи по аналогии.