Семен Яковлевич НАДСОН (1862 – 1887)
***
Друг мой, брат мой, усталый, страдающийбрат,
Кто б ты ни был, не падай душой.
Пусть неправда и зло полновластно царят
Над омытой слезами землей,
Пусть разбит и поруган святой идеал
И струится невинная кровь, –
Верь: настанет пора – и погибнет Ваал,
И вернется па землю любовь!
Не в терновом венце, не под гнетомцепей,
Не с крестом па согбенных плечах, –
В мир придет она в силе и славе своей,
С ярким светочем счастья в руках.
И не будет на свете ни слез, ни вражды,
Ни бескрестных могил, ни рабов,
Ни нужды, беспросветной, мертвящей нужды,
Ни меча, ни позорных столбов!
О мой друг! Не мечта этот светлый приход,
Не пустая надеждаодна:
Оглянись, – зло вокруг чересчур уж гнетет,
Ночь вокруг чересчур уж темна!
Мир устанет от мук, захлебнется в крови,
Утомится безумной борьбой –
И поднимет к любви, к беззаветной любви,
Очи, полныескорбной мольбой!..
1880
***
Я плакал тяжкими слезами,
Слезами грусти и любви,
Да осияет свет лучами
Мир, утопающий в крови, –
И свет блеснул передо мною,
И лучезарен и могуч,
Но не надеждой, а борьбою
Горел его кровавый луч.
То не был кроткий отблеск рая
Нет, в душном сумраке ночном
Зажглась зарница роковая
Грозы, собравшейся кругом!..
1881
***
Милый друг, я знаю, я глубоко знаю,
Что бессилен стих мой, бледный и больной;
От его бессилья часто я страдаю,
Часто тайно плачу в тишине ночной...
Нет на свете мук сильнее муки слова:
Тщетно с уст порой безумный рвется крик,
Тщетно душу сжечь любовь порой готова:
Холоден и жалок нищий наш язык!..
Радуга цветов, разлитая в природе,
Звуки стройной песни, стихшей на струнах,
Боль за идеал и слезы о свободе, –
Как ихпередать в обыденных словах?
Как безбрежный мир, раскинутый пред нами,
И душевный мир, исполненный тревог,
Жизненно набросить робкими штрихами
И вместить в размеры тесных этих строк?..
Но молчать, когда вокруг звучат рыданья
И когда так жадно рвешься их унять, –
Под грозой борьбы и пред лицом страданья…
Брат, я не хочу, я не могу молчать!..
Пусть я, как боец, цепей не разбиваю,
Как пророк – во мглу не проливаю свет:
Я ушел в толпу и вместе с ней страдаю.
И даю, что в силах, – отклик и привет!..
1882
***
Одни не поймут, не услышат другие,
И песня бесплодно замрет, –
Она не разбудит порывы святые,
Не двинет отважно вперед.
Что теплая песня для мертвого мира?
Бездушная звонкость речей,
Потеха в разгаре позорного пира,
Бряцанье забытых цепей!
А песне так отдано много!.. В мгновенья,
Когда создавалась она,
В мятежной душе разгорались мученья,
Душа была стонов полна.
Грозою по ней вдохновение мчалось,
В раздумье пылало чело,
И то, что толпы лишь слегка прикасалось
Певца до страдания жгло!
О сердце певца, в наши тяжкие годы
Ты светоч в пустыне глухой;
Напрасно во имя любви и свободы
Ты борешься с черною мглой;
В безлюдье не нужны тепло и сиянье,
Кого озарить и согреть?
О, если бы было возможно молчанье,
О, если бы власть не гореть!
1882
***
...И крики оргии, и гимны ликованья
В сиянье праздничном торжественных огней,
А рядом – жгучий стон мятежного страданья,
И кровь пролитая, и резкий звон цепей...
Разнузданный разврат, увенчанный цветами, –
И труд поруганный... Смеющийся глупец –
И плачущий в тиши незримыми слезами,
Затерянный в толпе, непонятый мудрец!..
И это значит жить?.. И это – перл творенья,
Разумный человек?.. Но впошлой суетне
И в пестрой сменелиц – ни мысли, низначенья,
Как в лихорадочном ибезобразном сне...
Но эта жизнь томит, как склеп томит живого,
Как роковой недуг, гнетущийум и грудь,
В часы бессонницы томит и жжет больного –
И некуда бежать... и некогда вздохнуть!
Порой прекрасный сон мне снится: предо мною
Привольно стелется немая даль полей,
И зыблются хлеба, и дремлет над рекою
Тенистый сад, в цветах и в золоте лучей...
Родная глушь моя таинственно и внятно
Зовет меня прийтив объятия свои,
И все, что потерял я в жизни невозвратно,
Вновь обещает мне для счастья и любви.
Но не тому сложить трудящиеся руки
И дать бездействовать тревожномууму,
Кто понял, что борьба, проклятия и муки –
Не бред безумных книг, не грезятся ему;
Как жалкий трус, я жизнь не прятал за обманы
И не рядил ее в поддельные цветы,
Но безбоязненно в зияющие раны,
Как врач и друг, вложил пытливые персты;
Огнем и пыткою правдивого сомненья
Я все проверил вней, боясь себе солгать, –
И нету для меня покоя и забвенья,
И вечно буду я бороться и страдать!..
1882
***
Не вини меня, друг мой, – я сын наших дней,
Сын раздумья, тревог и сомнений:
Яне знаю в груди беззаветных страстей,
Безотчетных и смутных волнений.
Как хирург, доверяющий только ножу,
Я лишь мысли одной доверяю, –
Я свопросом и к самой любви подхожу
И пытливо се разлагаю!..
Ты прекрасна в порыве твоем молодом,
Сробкой нежностью первых признаний,
С теплой верой в судьбу, с детски ясным челом
И огнем полудетских лобзаний;
Ты сильна и горда своей страстью, – а я...
О, когда б ты могла, дорогая,
Знать, как тягостно борется дума моя
С обаяньем наставшего рая,
Сколько шепчет она мне язвительных слов,
Сколько старых могил разрывает,
Сколько прежних, развеянных опытом снов
В скорбном сердце моем подымает!..
1883
***
Как каторжник влачит оковы за собой,
Так всюду я влачу среди моихскитаний
Весь ад моей души, весьмрак пережитой,
И страх грядущего, и боль воспоминаний...
Бывают дни, когда я жалок сам себе:
Такя беспомощен, так робокя, страдая,
Так мало сил во мне в лицомоей судьбе
Взглянуть без ужаса, очей не опуская...
Не за себя скорблю под жизненной грозой:
Не я один погиб, ненаходя исхода;
Скорблю, что яне мог всей страстью, всей душой
Служить тебе, печаль родимого народа!
Скорблю, что слабых сил беречь я не умел,
Что, полон святостью заветного стремленья,
Я не раздумывал, я нe жил, – а горел,
Богатствами души соря без сожаленья;
И в дни, когда моя родная сторона
Полна уныния, смятенья и испуга, –
Чтоб в песне вылиться, душа моя должна
Красть редкие часы у жадного недуга.
И больно мне, что жизнь бесцельно догорит,
Что посреди бойцов – я не боец суровый,
А только стонущий,усталый инвалид,
Смотрящий с завистью наих венец терновый...
1884
***
Есть у свободы враг опаснее цепей,
Страшней насилия, страданья и гоненья;
Тот враг неотразим, он – в сердце у людей,
Он – всем врожденная способность примиренья.
Пусть цепь раба тяжка... Пусть мощная душа,
Тоскуя под ярмом, стремится к лучшей доле,
Но жизнь еще вокруг так чудно хороша,
И в ней так много благ и кроме гордой воли!..
1884
***
Закралась в угол мой тайком,
Мои бумаги раскидала.
Тут росчерк сделала пером,
Там чей-то профиль набросала;
К моим стихам чужой куплет
Приписан беглою рукою,
А бедный, пышный мой букет
Ощипан, будто саранчою!
Разбой, грабеж!.. Я не нашел
На месте ничего: все сбито,
Как будто ливеньздесь прошел
Неудержимо и сердито.
Открыты двери на балкон.
Газетный лист к кровати свеян…
О, как ты нагло оскорблен,
Мой мирный труд, и как осмеян!
А только встретимся,– сейчас
Польются звонко извиненья:
«Простите, – я была у вас...
Хотела книгу взять для чтенья...
Да трудно что-то и читать:
Жара... брожу почти без чувства...
А вы к себе?.. творить?.. мечтать?..
О, бедный труженик искусства!»
И ждет, склонив лукавый взгляд,
Грозысурового ответа, –
А на груди еще дрожат
Цветы из моего букета!..
1885
***
Не говорите мне «он умер». Oн живет!
Пусть жертвенникразбит – огонь еще пылает,
Пусть роза сорвана – она еще цветет,
Пусть арфа сломана – аккорд еще рыдает!..
1886
Вопросы
- Каково мироощущение лирического героя С.Надсона? Как в его духовном облике соединяются автобиографические черты и приметы «героя времени»?
- На какие традиции опирается поэт в своем лирическом самовыражении? Как пытается их синтезировать?