Л.И. Мурзич

 

Серебряный век русской поэзии: «…почувствовать несказанное…»

 

Русская поэзия конца XIX – начала ХХ века – явление уникальное и многоликое, о чем свидетельствует и определение этого периода как серебряного века. С.Маковский писал: «…серебряный век, мятежный, богоищущий, бредивший красотой, и поныне не забыт. Голоса его выразителей до сих пор звучат…».

В это время русская литература, живопись, музыка, театр, опера, балет переживают интенсивный подъем. По верному замечанию Н.Бердяева, это был Ренессанс русской культуры. Хронологические рамки серебряного века определены 90-ми годами XIX в. и 20-ми годами ХХ в. Серебряный век подарил нам многих «хороших и разных поэтов», более чуткие из них улавливали приближающиеся социальные катаклизмы. «Неслыханные перемены, невиданные мятежи» предсказал А.Блок. «Открой мои книги: там сказано все, что свершится….», – писал он. Человек ХХ века переживал, по мнению Блока, «сознанье страшное обмана всех прежних малых дум и вер…». А еще были «отвращение от жизни и к ней безумная любовь, и страсть, и ненависть к отчизне…». Блоковская характеристика ХХ века передает смятение чувств, переживаний современников поэта, ожидание перемен и страх перед завтрашним днем. Современник А.Блока В.Розанов видел мировую трагедию в образовавшихся «пустотах от былого христианства». Он писал: «Все гибнут, все гибнет. Но все это проваливается в пустоту души, которая лишилась древнего содержания». Следует также заметить, что это было время преодоления позитивизма, время увлечения идеалистической философией. Последняя, как известно, оказала огромное влияние на эстетику и поэтику модернизма. Творческие поиски многих поэтов серебряного века были связаны с модернизмом, философские основы которого можно обнаружить в работах Ф.Ницше, А.Бергсона, А.Шопенгауэра, И.Канта. В это время особенно популярен был Ф.Ницше, увидевший в человеке «тварь и творца», возвестивший миру: «Бог умер». Модернистами была подхвачена идея Ницше о «сверхчеловеке». Только он, творческая личность, «сверхчеловек», способен интуитивно постичь этот сложный мир, который, согласно учению Шопенгауэра, есть проявление стихийной, мятежной воли. Учения А.Бергсона об интуиции также повлияло на формирование эстетики модернизма. Близок модернистам был и агностицизм И.Канта.

Заметим, что модернизмом не исчерпывается поэзия серебряного века: была живописная лирика реалиста И.Бунина, были поэты «вне групп», такие как М.Волошин и М.Цветаева, была поэзия пролетарская, новокрестьянская, сатирическая…

 

Кстати, в современном литературоведении, как верно заметил В.А.Келдыш, наблюдается, «отказ от восприятия литературного движения конца XIX – начала ХХ века лишь в категориях конфронтации и взаимоотчуждения – как состояния войны между реализмом и модернизмом».

Атмосфера того времени отражена в лирике, в судьбах поэтов серебряного века. Смелые эксперименты, взлеты и падения отличали поэтов этого уникального времени. Они создавали новое искусство и сами жили по законам этого искусства. Для многих из них был важен принцип жизнетворчества. Была игра, были маски, был вызов, было эпатирование читателя…

Поэты серебряного века стремились постичь тайны Бытия, смысл человеческого существования. Они размышляли о жизни и смерти, о любви и природе, о поисках истины и назначении искусства. «Социальные и гражданские темы, стоявшие в центре внимания предыдущих поколений, решительно отодвигаются в сторону экзистенциальными темами – Жизни, Смерти, Бога», – пишет М.Л.Гаспаров. И в первую очередь это проявилось в поэзии русского символизма, понять которую нам помогут новейшие работы русских и зарубежных исследователей (Л.Колобаевой, А.Ханзен-Леве, А.Пайман и др.).

Итак, уже в 90-е гг. XIX века на арену литературной жизни выступили русские символисты, которые создавали свою эстетическую программу на основе идеалистической философии. Помимо идей Шопенгауэра, Канта, Ницше, Бергсона они воспользовались учением Платона о «мире идей» и «мире вещей»; «мир идей», как известно, для них оказался наиболее значимым. Учение В.Соловьева также оказало огромное влияние на эстетику русского символизма.

Важно еще заметить, что русский символизм не был явлением однородным, о чем свидетельствуют теоретические работы его представителей и их практика. По мнению В.Жирмунского, символисты видели свою задачу в «постижении таинственной сущности мира и души человека». В поэзии символистов отражались неприятие жизни, разочарование в ней; здесь «тоска неясная о чем-то неземном», здесь намеки, здесь мистические прозрения. Поэты были устремлены в «запредельное», они хотели постичь глубинную суть явлений с помощью интуиции. Отказавшись от «рассудочных путей», они выступали как пророки, маги, теурги. Передать «тайнопись неизреченного» помогали символы. «В поэзии то, что не сказано и мерцает сквозь красоту символа, – писал Д.Мережковский, – действует сильнее на сердце, чем то, что выражено словом». Русские символисты с помощью символов (вслед за С.Малларме, который утверждал: «…внушать – вот идеал…») стремились «внушать»; пытались, как указывал В.Брюсов, «загипнотизировать» читателя. Символы находили в Библии, в мифологии, в философии, в мировой литературе. «Переходя в символ, образ становится «прозрачным», смысл «просвечивает» сквозь него, будучи дан именно как смысловая глубина, смысловая перспектива» (С.С.Аверенцев). Символ был окном в бесконечность и Вечность. Как верно заметил В.Жирмунский, чувство бесконечности, безмерности было важнейшим качеством символического мироощущения.

Символисты создавали элитарную поэзию, она была рассчитана на определенного читателя, который должен был (вместе с поэтом) понять предложенные ему «ключи тайн», «постичь то, чему «ни созвучья, ни отзвука нет». Поэтому поэзия символистов, которые стремились вместе со своим читателем-соавтором прорваться к идеальной сущности мира и постичь несказанное, отличалась суггестивностью, недосказанностью, многозначностью образов, музыкальностью стиха. Не забудем и о том, что русские символисты предложили теургическую концепцию искусства. Они свято верили в действенную силу искусства.

В созвездии русского символизма много достойных имен. Символизм для В.Я.Брюсова – «постижение мира иными, не рассудочными путями». Свою эстетическую программу вождь русского символизма выразил в стихах «Творчество», «Юному поэту». Одно из брюсовских утверждений: «Только грядущее – участь поэта». Герои Брюсова представляют разные эпохи, разные страны, встречаются в его лирике и «братья по разуму». Поэт не только смело заглянул в завтрашний день, но и показал прошлое, оценил настоящее. Виртуоз в поэзии, которого А.Белый по праву называл «магом», «созидателем», воспринимал символизм как школу, как своеобразную творческую лабораторию. В.Брюсов много экспериментировал, он был в постоянном творческом поиске.

Д.С.Мережковский представил в своих стихах «детей скорби», «детей ночи». Как и другие символисты, поэт говорил об одиночестве человека: «В любви, и в дружбе, и во всем один, один навек». Актуально звучит и сегодня его призыв: «Поэзия – от всех скорбей лекарство. Уйдем же с ней мы в призрачное царство…». Д.С.Мережковского отличал живой интерес к религии, философии, истории. Поэт искал своего Бога, свой будущий Рим, он страдал и ошибался. Общеизвестно, что Мережковский понимал мировую историю как борьбу Христа и Антихриста, духа и плоти. Истина виделась ему «в мистическом чувстве распятого Христа». «Откровения» Мережковского в лирике диктовались его религиозным сознанием. О Боге, о вечных и непреходящих ценностях размышляла и З.Гиппиус. Многое в этом мире она не принимала, многое вызывало в ее сердце боль. Мотивы разочарования, отчаяния пронизывают стихотворения З.Гиппиус. Афористичность, по мнению В.Брюсова, отличительная черта ее поэзии.

«Лунный друг» З.Гиппиус А.Блок по-своему увидел «страшный мир». Его провидческий дар проявился во многих произведениях. Уже в «Стихах о Прекрасной Даме» (здесь, несомненно, воплощены принципы символизма) он увидел «весь горизонт в огне». А.Блок предсказал приход «варваров», а позже увидел тех 12, которые «идут без имени святого», «ко всему готовы, ничего не жаль…». Было в его лирике и иное настроение. Поэт призывал стереть «случайные черты», чтобы увидеть, что «мир прекрасен».

В стихах «солнечного поэта» К.Бальмонта палитра красок, яркий мир природы. По мнению И.Анненского, Бальмонт «с предельной силой выразил… «я» в лирике». В стихотворении «Оттуда» поэт говорит о той запредельной красоте, о том мире, который рождается в его мечтах.

Я обещаю вам сады,

Где поселитесь вы навеки, …

Я призываю вас в страну,

Где нет печали, ни заката,

Я посвящу вас в тишину,

Откуда бурям нет возврата…

Поэзия К.Бальмонта отличается удивительной музыкальностью, она передает мгновения жизни, нюансы человеческих переживаний. В стихотворении «Безглагольность» русская природа и русская душа едины:

Как будто душа о заветном просила

И сделали ей незаслуженно больно…

Достойно представил русский символизм и Витязь Тайной Дали Ю.Балтрушайтис, литовец по происхождению. Многие его стихотворения названы «раздумьями», в них поэт-символист Ю.Балтрушайтис предложил нам свои размышления о законах человеческого бытия, о смысле человеческого существования. Его лирика поражает глубиной и вселенским размахом.

За мигом миг в таинственную нить

Власть Вечности бесстрастная свивает…

Попытаемся приблизиться к пониманию «я» Андрея Белого, который воспринимал символизм как миропонимание. Увлеченность Платоном и В.Соловьевым, Шопенгауэром и Ницше выливаются у этого поэта в «Симфонии», в «Золото в лазури». Неожиданно звучат стихи сборника «Пепел». Некрасовские надрывы, боль за Россию, за русского человека отличают эти поэтические строки.

И.Анненский считал, что поэт – это тот, кто «готов жить решительно за всех». О его втором сборнике «Кипарисовый ларец», изданном посмертно, А.Блок писал: «Невероятная близость переживания, объясняющая мне многое о себе самом». И.Анненский смог через вещи, предметы сказать о трагизме нашей жизни. Запоминаются его стихи о старой шарманке, которую знобит:

Но когда б и понял старый вал,

Что такая им с шарманкой участь,

Разве б петь, кружась, он перестал

Оттого, что петь нельзя не мучась?

В сознании читателя надолго остается судьба куклы, которую ради развлечения бросали в водопад (стихотворение «То было на Валлен-Коски»):

Как листья тогда мы чутки:

Нам камень седой, ожив,

Стал другом, а голос друга,                                               

Как детская скрипка, фальшив…

«Вещный мир» важен и в лирике акмеистов. Желая преодолеть крайности символизма, акмеисты отказались от мистических туманов и «леса символов», вернули поэзию на землю, стали изображать зримый, «вещный» мир, подчеркивая при этом ценность человеческой жизни. Детали «вещного» мира помогали лучше раскрывать внутренний мир человека. В центре внимания многих акмеистов оказался человек как сильная личность. Акмеисты обратились к первоосновам бытия. В работах Н.Гумилева, С.Городецкого, О.Мандельштама, М.Кузмина речь шла о возвращении миру его самоценности. Акмеисты стремились к конкретности и зримости изображения. С.Городецкий замечал, что «поэты, как и Адам, должны заново ощутить прелесть земного бытия». М.Кузмин призывал поэтов к «прекрасной ясности», О.Мандельштам в статье «Утро акмеизма» утверждал, что «логос, такая же прекрасная форма, как музыка для символистов»». Акмеисты испытывали огромный интерес к прошлому, истории, им свойственна «тоска по мировой культуре».

Не следует забывать об отношении акмеистов к творчеству как к труду, к профессиональной деятельности, поэтому свое объединение акмеисты назвали «Цех поэтов». Здесь учили писать стихи, здесь учили мастерству.

Давно завоевала своего читателя Анна Ахматова, показавшая в поэзии, как верно заметил А.Твардовский, «подлинность, невыдуманность чувств». Доверительно ведет разговор эта поэтесса о вечной страсти, об измене, о женских страданиях. Это исповедальная, камерная лирика, изобилующая часто разговорными интонациями.

О.Мандельштам воплотил в своей поэзии выдвинутый им принцип акмеизма «тоска по мировой культуре». Это поэт-философ, поэт осмысленного слова и глубоких культурно-символических ассоциаций. Яркий пример тому – стихотворение «Бессонница. Гомер. Тугие паруса…». В тексте обилие цитат из «Илиады», здесь представлены размышления лирического героя о Гомере. Автор возвращается к прошлому, чтобы доказать силу и вечность любви: «И море, и Гомер – все движется любовью…». Язык О.Мандельштама метафоричен, поэт часто использует символы, аллитерацию.

В «Хрестоматии» предложены стихи Мастера, главы акмеистов Н.Гумилева, который воспел сильную личность и экзотические страны.

Поиск новых средств, эксперименты со словом отличали не только поэтов-футуристов. Но в словотворчестве они превзошли всех. Общеизвестно, что футуристы были устремлены в будущее, отрицали культурные традиции, создавали новое искусство. Они несли свои «творения» в массы, эпатировали читателя. Им свойственно бунтарство, анархизм. Футуристы реформировали язык, они выступили за «раскрепощенное», «самовитое» слово, создавали «заумный» язык. Любопытны эксперименты футуристов в области рифмы и ритма, которые отказались от привычных норм стихотворной речи, футуристы расшатывали синтаксис, отказались от знаков препинания, внесли новации в графическое изображение стихов. И, конечно же, футуристы занимались «словотворчеством».

Новое содержание воплотилось в лирике В.Маяковского в новых формах. «Нет» пошлости, бездуховности звучит в его стихах. Он очень разный – громкоголосый и нежный, резкий и очень ранимый. Лирический герой в ранних стихах поэтах Маяковского «одинок как последний глаз у идущего к слепым человека», он «прекрасно болен» и страдает в мире капитала, рыночных отношений. Он говорит свое резкое «Нате!» и нашим современникам. Стихи Маяковского отличаются новизной рифм, ритмов, изобразительных средств. Новое мы замечаем в его синтаксисе и в лексике.

В.Маяковский назвал В.Хлебникова «Колумбом новых поэтических материков». Взор великого будетлянина устремлен в завтрашний день, туда, где «времири», где Ладомир и Солнцестан. Он учит нас видеть красоту окружающего мира, быть чутким и «зрячим», он о многом нас предупреждает, поэтому восприимчивый к поэзии читатель видит в поэзии В.Хлебникова не только эксперименты со словом, не только игру его воображения.

Так скучны и серы

Обои из человеческой жизни,

– признавался поэт. Он был «вне быта» и «жизненных польз». Позже современники В.Хлебникова писали о его бездомности и одиночестве. При жизни многие его не принимали и не понимали.

Мне, бабочке, залетевшей

В комнату человеческой жизни

Оставить почерк моей пыли…

«Почерк» В.Хлебникова ярко индивидуален.

Великий будетлянин любил фольклор и русское слово. Его словотворчество продиктовано этой любовью. Звукопись и цветопись В.Хлебникова еще ждет своих исследователей, которым поэт сам подсказывает эти слова: «Мое мнение о стихах сводится к напоминанию о родстве стиха и стихии». У природы, у зверья и птиц Хлебников призывал учиться доброте, чуткости, зоркости. Тем, кто стремится к постижению его поэзии, напомним предсмертные строки поэта:

Горе моряку

Взявшему неверный угол своей ладьи

И звезды…

Горе и вам

Взявшим неверный угол сердца ко мне…

Многообразной была деятельность футуриста В.Каменского. Он увлекался театром, живописью путешествиями и полетами. Вот как поэт представил себя в стихотворении «Моя карьера»

Поэт – мудрец и авиатор,

Художник, лектор и мужик,

Я весь изысканный оратор,

Я весь последний модный шик.

В.Каменский называл себя «вечным искателем и звонарем молодости», «пришельцем-вестником из будущего». С нарисованным на лбу аэропланом он читал своим современникам:

Ну вас – к черту –

Комолые и утюги!

Я хочу один-один плясать

Танго с коровами.

Подобными стихами футуристы, конечно же, эпатировали публику. Однако как удивительно звучат «Чурлю-журль», «Русский звенидень» В.Каменского:

Звени, Солнце! Жизнь у каждого одна,

лучезарная, бегучая волна.

Звени, знойный, разудалый,

русский алый день.

Звенидень!

Звенидень!

Неологизмы В.Каменского неожиданны и очень музыкальны:

Звенит и смеется,

Солнится, весело льется

Дикий лесной журческ,

Своевольный мальчишка:

Чурлю-журль,

Чурлю-журль!

Елена Гуро была увлечена проблемой соотношения звуков и цвета, цвета и музыки. В ее стихах преобладает словесная живопись.

Известно, что большинство поэтов-футуристов проявили себя и в живописи. Сегодня читатель может познакомиться и со стихами художников, которым были близки идеи футуризма (П.Филонова, К.Малевича, О.Розановой и др.). Удивительная цветопись присутствует у О.Розановой:

От взглядов дня

В огне красном

С фонарем хрустальным,

Рубиновый цвет заливает как ядом

И каждый атом

Хрустально малый

Пронзает светом

Больным и алым…

Поэт М.Волошин словно пришел к нам из эпохи Возрождения. Он поражает нас не только своим обликом, но и своей удивительной лирикой, в которой сливается воедино дар поэта и художника. Жизнь явлена в стихах Волошина в цвете, в движении. Вечный странник, давший миру образец настоящей дружбы, способный объединить души творческие, словно магнит притягивает нас и сегодня. Как неожиданно звучит: «В дождь Париж расцветает точно серая роза…», «К Вам душа так радостно влекома!». Последнее о Цветаевой, которая начала свой творческий путь в эту уникальную эпоху. «Равенство дара души и глагола – вот поэт», – заявила Марина Цветаева. Всей своей жизнью, всем своим творчеством она доказывала это равенство.

Русская поэзия серебряного века представлена не только именами признанных мастеров поэтического Олимпа, но и менее известными поэтами, чье творчество сегодня возвращается из забвения. В сознание современного читателя более активно входят имена Черубины де Габриак, Саши Черного, Е.Гуро и др. Осмыслить поэзию серебряного века как целостный феномен не так уж просто. Произошла переоценка ценностей, было испытание временем, которые выдержали не все поэты… Но большинство представителей серебряного века, как верно заметил О.Мандельштам, «не на вчера, не на сегодня, а навсегда», поэтому мы продолжаем постигать их тайну. Возможно, что кто-то из читателей поэзии серебряного века будет находить в ней воплощение принципов тех «измов», представителями которых были поэты; кто-то будет искать в этой лирике ответы на злободневные вопросы современности, а кто-то просто захочет найти «своего» поэта… «Нам нравятся поэты, похожие на нас», – писал К.Бальмонт и добавлял: «Лишь только б нашим взорам их пламень отвечал…». Читая лирику серебряного века, мы часто будем повторять вслед за И.Анненским: «Мы славим поэта не за то, что он сказал, а за то, что он дал нам почувствовать несказанное…».