3.2. Объекты ситуалогического анализа

 

Вы не научились еще у меня, как. танцевать насмешку, и притом на высоте 6000 футов над уровнем интеллекта че­ловека...

Ф. Ницше

 

Первым и главным объектом ситуалогического ана­лиза является ситуация криминального или криминогенного характера. Ситуация традиционно носит ла­биринтный характер информационной многозначности и безвыходности/Неродившиеся закономерности ситу­ации носят творческий характер преступного замысла, который традиционно ставит следственные органы в раздумье путника перед множеством путей, которые в большинстве своем ведут в никуда.

Лабиринтный характер еще неродившейся ситуа­ции вызывает острую потребность найти методологию — своеобразную нить, которая символизирует собой способность видеть скрытую истину, спрятанную жизнью за ходами лабиринта мышления.

Таким образом, вторым главным объектом преак-тивно-ситуалогического анализа является методоло­гия, позволяющая глядеть на ситуацию «сотней глаз из многих лиц» (Ницше). Методология представляет со­бой концентрированный комплекс методов, которые после рождения начинают собственную интенсивную жизнь в процессах саморазвития.

Третьим наиболее важным объектом преактивно-си-туалогического анализа является Я-концепция человека, который является центром ситуации и методологии.

Триада объектов преактивно-ситуалогинеского ана­лиза создает творческое поле, из которого вырастает истина, раскрывающая горизонты между причиной и следствием, между демонстрацией очевидности и скры­тым истинным смыслом.

Стратегически важный момент рождения предопас-ной и допреступной ситуации характеризуется особой эмоциональной интенсивностью. Новые преступные формы всегда удивляют непосвященного атипичностью условий, неожиданностью переживаний. Стремитель­ный процесс рождения новых преступлений является ответомна пустоту противодействия общества.

Симптомы готовящихся преступлений завуалированы, скрыты от сознания маскировкой исходной продукции, ин­сценировкой грядущих результатов, простой идеей, лежа­щей на поверхности явления. Философия преступления предстает перед преактивным анализом как многозначность символов, которые сплетаются в труднорасчленимое един­ство разнообразия, где противоборствующие мотивы спле­таются в похоронный венок следственного сознания.

Настало время перейти от упрощенного восприя­тия преступления к лабиринтному варианту сложных преступных сценариев, запутанных обратными связями, рефлексивными играми со следователем, который еще не стал противником незримого преступника. В этом корень следственного счастья.

Рождение истины при раскрытии преступления срод­ни рождению ребенка. Опытный следователь, как акушер, не должен провоцировать преждевременные роды. Он должен ждать созревания плода истины, а затем ока­зать помощь при рождении истины в своем сознании.

«Счастье вещь нелегкая: его очень трудно найти внутри себя и невозможно найти где-либо в ином мес­те» (Шамфор).

Естественные процессы жизни цикличны. Они все­гда развиваются от одного крайнего положения к другому, противоположному. Следователь должен уметь войти в реку времени и следовать ее естественному те­чению, наблюдая и выбирая тактически оправданный момент для изменения направления движения и рассле­дования.

Расследование — это процесс переживания лжи и правды, истинных фактов и искусственных инсценированных обстоятельств. Следователь должен облегчать процесс рождения истины и не препятствовать ее появ­лению, даже если рожденная истина противоречит ожи­даниям следователя.