2.4.3. Генетика рефлексивного процесса

 

Ум человеческий смущен,

В его глубинах черный страх,

Как стая траурных ворон

На обессиленных полях.

Но где же солнце, где луна?

Где сказка-жизнь, и тайна-смерть?

И неужели не пьяна

Их золотою песней твердь?

Н. Гумилев

 

Рефлексивный процесс может рождаться только в мыслящем индивиде, т.е. рефлексия входит в субъекта только в процессе развития его «Я-концепции».

С субъективной стороны, рефлексия стартует в си­туациях, где типовое, традиционное решение не сраба­тывает, где рефлексивногенная ситуация возмущает субъективную среду – мышление следователя.

Механизм рефлексии, направленный на себя, про­воцирует следующие процессы:

а) препятствует появлению старых по форме и содержанию решений проблемы;

б) будит и стимулирует сознание на интенсивный поиск альтернативных вариантов решения внутри себя, механизм постоянно «выгоняет» на обозреваемую субъектом плоскость сознания дремлющие блоки нужной информации;

в)  «вытаскивает» за ассоциативные связи аналогии и парадоксы (по сходству, контрасту, смежности), пригодные для решения нестандартной проблемы;

г)  производит сплошной и выборочный перебор воз­можных решений с учетом выхода за рамки стан­дарта;

д) стимулирует процессы системотехники и интерпре­тации.

Следователь, становясь саморегулирующей реф­лексивной системой, отслеживает собственные и чужие мысли, динамику мыследеятельности партнеров, разви­тия элементов следственной ситуации, влияющей на со­вокупную коммуникативную деятельность по поводу расследуемого дела.

В функциональном смысле рефлексирование – это преодоление (вырастание) из субъективной пози­ции. Это защита, поиск контрмер против конкурирующей позиции партнера, т.к. один из партнеров всегда незримо или скрыто «ведет» систему общения. Рефлексирование – это выбор между альтернативами собственного видения ситуации и навязываемыми партнером; рационализация собственной позиции; принуждение (эффект воздействия управляющего характера). Рефлексирующий субъект стано­вится постоянным заложником собственной процессуаль­ной позиции, причем его партнеры постоянно на него воздействуют «от намека до грубого интеллектуального принуждения», что может породить рефлексивный аф­фект. В этом случае рефлексивная ситуация требует не­медленного действия, а субъект рефлексии не может сво­евременно найти адекватную рефлексивную реакцию, рефлексирование, перегруженное эмоциональными про­цессами, как бы вырывается из него.

С позиций установки рефлексирование – это все­гда поиск смысла в словах, позициях, мотивациях и т.д.

Рефлексивный процесс рождается при наличии стимула, сигнала-раздражителя, который может по­являться однократно или многократно.

В зависимости от значимости и частоты раздражи­теля развивается и рефлексивный процесс. Рефлексив­ный процесс может развиваться:

• спиралеобразно с развитием в перспективу;
• древообразно с разветвлением рефлексируемого объекта (дифференциация элементов);
• линейно-ретроспективно с обращением в реф­лексию непознанного прошлого;
• по кругу – в замкнутом цикле, когда субъект рефлексивно крутит одну и ту же информацию, при этом ничего не может выбросить или допол­нить. Последний вариант имеет элемент повыше­ния напряжения и безвыходности, что является основанием для осознания рефлексивного кри­зиса.

Таким образом, в зависимости от состояния реф­лексивного процесса и его направленности можно вы­делить:

• конструктивную рефлексию, когда рефлексия идет спирале- и древообразно, с разрешением проблемы;
• аффективную рефлексию, когда рефлексивногенная ситуация требует рефлексивного ответа, но стимулов так много и они не определены по классификациям или их избыточно много. Воз­никает неадекватный рефлексивный ответ аффективного свойства, который рационально не готовится, не мотивируется, а вырывается из субъекта на интуитивной или, хуже того, на слу­чайной основе;
• релаксационную рефлексию, когда в процессе рефлексирования балансируются процессы ин­теллектуального и эмоционального возбуждения и торможения.

Рефлексивная деятельность следователя носит не­прерывный пространственно-временной характер, пото­му что следователь рефлексирует информацию по по­воду расследуемого преступления, эпизоды которого связаны по времени, месту, а также следственные дей­ствия производятся в системе взаимозависимостей «время – место – субъект – объект».

Исходным состоянием рефлексивной деятельности, как уже отмечалось, является периодически возникающая в сознании потребность и специальные мотивации. Этими мотивациями пробуждается интеллектуальный активный поиск вариантов решения проблемы по поводу обстоя­тельств, подлежащих следственному исследованию.

Таким образом, рефлексивный процесс представ­ляет собой чередование дискретных тактов: возникно­вение потребности (на установление истины по делу) – мотивация – удовлетворение потребности за счет интел­лектуальных действий (или моторной реализации с кон­тролем по линии обратной связи). Практически вся ин­теллектуальная деятельность следователя происходит в режиме названных тактов.

Поток информации, обрабатываемой следователем, беспрерывен, но успех зависит от своевременности и компетентной обработки ее, адекватных реакций на символы опасности, грядущей ошибочности при выпол­нении норм УПК и УК.

Рефлексия начинается с осведомительной инфор­мации по поводу родившейся проблемы.

Рефлексию можно представить в виде экрана, разделенного на несколько секторов с различной ин­формацией. Следователь начинает принимать на реф­лексивный экран значимую для расследования инфор­мацию, там же на экране имеет возможность нее сличать, дифференцировать, синтезировать, разгруппи­ровывать и собирать в новые информационные обра­зования, которые можно примерять к моделям след­ственной ситуации.                             

Восприятие следственной ситуации начинается (в рефлексивном режиме) с некоторого ожидания. «Мы не просто глядим, а всматриваемся, не просто слышим, а вслушиваемся. Короче говоря, воспринимающий орга­низм определенным образом настроен на воспринимае­мое. Мы предполагаем, что установка на восприятие ни­когда не бывает случайной, произвольной, что мы, напротив, всегда в какой-то степени подготовлены к тому, чтобы видеть и слышать...»^[1]. Надо полагать, что мы оп­ределенным образом преднастроены к тому, чтобы не­которым образом думать за себя и своих партнеров.

Академик П.К. Анохин назвал это состояние пред­пусковой интеграцией, которая указывает на готов­ность мозговых структур к определенной (рефлексив­ной) реакции. Он подчеркивал при этом целостный интегративный характер этой готовности, которая вобрала в себя два основных компонента нервной ин­теграции:

• до подачи пускового стимула в нервной системе следователя уже произошла интеграция о значи­мой информации для решения вопроса (о типовых способах совершения преступлений, о типичных методах расследования, о криминалистических ха­рактеристиках преступника и жертвы, о типичных ошибках следователя и его процессуальных парт­неров и т. д.);
• готовность к определенной рефлексивной реакции обеспечивает предпусковую интеграцию следо­вателя на интеллектуальное действие. Это можно рассматривать как скрытый латентный период реак­ции следователя (т.е. рефлексивной реакции еще не было, но мозг уже определенным уровнем от­реагировал, подготовился к известной типовой или оригинальной модели процессуального действия).

В этом латентном периоде реакции происходит развертывание сложившейся интеграции в виде последовательной смены на рефлексивном экране сле­дователя вариантов типовых или нестандартных реше­ний. Сложная проблема при наличии установки рас­сыпается на мелкие составляющие элементы (для решения отдельных частей проблемы). В латентном периоде ситуация диагностируется, стимул тактичес­кой опасности классифицируется (относится к опреде­ленным, уже известным группам), подбираются мето­ды, пригодные для решения проблемы на уровне интеллектуально-моторных реакций. Вслед за предпус­ковой интеграцией у следователя возникает ориенти­ровочная реакция (по П.К. Анохину)^[2].

Ориентировочная реакция – это целостная, спе­цифическая деятельность организма, имеющая свою специфическую архитектуру. Она заканчивается адап­тивным этапом, который готовит рефлексирующего следователя к рациональному раздвоенному процессу восприятия мышления своего и партнеров.

В механизме рефлексии есть оригинальный эле­мент принудительного раздваивания. Это выражает­ся в том, что рефлексирующий субъект вынужден по­стоянно думать за себя и за партнера (или нескольких партнеров, что еще сложнее). Технологически это вы­зывает необходимость выйти из собственной оболочки «Я-концепции», а затем погрузиться в «Я-концепцию» партнера (оценивая ситуацию с его позиции), чтобы за­тем воспарить над обоими рефлексирующими субъектами и посмотреть на всю ситуацию надрефлексивно и внеположенно.

Ориентировочная реакция на рефлексивное дей­ствие складывается из следующих процессов:

• восприятие стимулов развития следственной си­туации;
• синтез материала, запечатленного в памяти и воспринятого;
• раздельный анализ информации и сличение, по­иск тождества или групповой принадлежности;
• формирование решений по поводу воспринято­го материала и их сличение с альтернативами решений, перебор и выбор оптимального;
• актуализация в памяти всех систем сенсорного и моторного направлений, которые приводили к получению положительного результата;
• мотивационное и эмоциональное санкциониро­вание (при этом на рефлексивном экране следо­вателя можно наблюдать борьбу эмоций, фильт­рацию мотивов, оценку аргументов «за – против» до тех пор, пока накапливается потенциал реше­ния, обеспеченный суммой аргументированных стимулов).

Необходимым элементом механизма рефлексии яв­ляется интерпретация, т.е. истолкование смысла. При этом особое место занимает сложный процесс интуи­тивной интерпретации, которая опережает рацио­нальную и взвешенную интерпретацию, предвосхищает качество оценки, ее направленность (т.е. установку по­ложительности или отрицательности оценки, ее коли­чественных факторов: «много – мало» и т.д.).

Интуитивная интерпретация как элемент механиз­ма рефлексии наиболее продуктивна тогда, когда мозг следователя «накормлен досыта» типовыми моделями решения аналогичных или близких по содержанию про­блем. При этом интуитивное решение проблемы строит­ся не по алгоритмам или готовым рецептам, а по неосоз­нанным следователем параметрам, «перескакивая» через процессы осознанные и приводящие к положительным результатам, которые могут ретроспективно проверять­ся, обретая при этом процессуальное закрепление. Так что интуитивная рефлексивная интерпретация живет са­мостоятельной жизнью, не спрашивая разрешения, бес­корыстно принося следователю неосознанный, но поло­жительно оцениваемый результат.

Режим рефлексивного процесса зависит от ряда факторов:

• интенсивности поступления информации о развер­тывании следственной ситуации (возможен эффект информационной избыточности, в котором реф­лексирующий следователь может «захлебнуться»). Нечто подобное можно наблюдать у допрашивае­мого при интенсивном перекрестном допросе, ког­да несколько следователей потоком вопросов не дают отрефлексировать свои позиции и быстрым темпом и насыщенными вопросами загружают со­знание допрашиваемого. Последний не успевает обрабатывать информацию, что порождает рефлек­сивный аффект и связанные с ним неадекватные формы речевого поведения, проговорки, эмоцио­нальные взрывы с выплескиванием скрываемого материала (о чем впоследствии допрашиваемый, как правило, жалеет);
• вероятности возникновения опасности, предпосыл­ки следственной ошибки (на данном простран­ственно-временном рефлексивном диапазоне);
• степени личной ответственности следователя за принимаемое решение (чем выше степень ответственности, тем медленнее и аргументированное идет рефлексивный процесс). При длительном рефлексировании партнера, при наличии явного или скрытого конфликта следователь устает и те­ряет качество рефлексивного процесса и результа­та, т.е. следует вовремя остановиться, прерваться, выйти из контакта, если это тактически возможно. Таким образом, можно говорить об эффекте реф­лексивной выносливости;
• рефлексивной экстраполяции опасности, т.е. предвидения опасности на интуитивном уровне. Следователь по определенной сумме симптомов определяет состояние ситуации как опасное для него в плане возможных потерь, это практически необъяснимое, но вполне реальное состояние, ос­нованное на неосознанном отборе стимулов опас­ности, на перескакивании сознания через этапы рассудочных форм. Оно сопровождается ростом готовности к активным действиям.

Уместно вспомнить высказывание о том, что «цен­тральным механизмом регуляции мыслительной дея­тельности в эвристике принято считать механизм сли­чения гипотез с реальными результатами производимых проб. Предполагается, что человеческий мозг содержит какой-то сложный нейрофизиологический ансамбль, который выполняет роль генератора гипотез.

Операции, которые человек производит над объек­том, дают информацию, которая поступает на вход генератора. Преобразуя ее, устройство, генерирующее  гипотезы, имеет на своем выходе те или иные планы  или модели, в известной степени вероятности предвосхищающие результаты реальных преобразований (фаза антиципации или структуирования гипотез).

После того, как эти последние произведены, ре­альные результаты сличаются с предварительно выра­ботанными гипотезами, а сами гипотезы верифициру­ются, корректируются и уточняются (фаза верификации и коррекции).

Эта циклическая функционирующая двухфазовая система основана на принципе обратной связи, кото­рый является фундаментальным для организации само­регулирующих систем»^[3], к которым и принадлежит рефлексирующий следователь.

Предложенная динамика рефлексирования может иметь и иные описания. Например, А.А. Тюков выделя­ет шесть основных этапов психологического механизма рефлексивного процесса:

1. Рефлексивный выход.

2. Интенциональность.

3. Первичная категориализация.

4. Конструирование   системы   рефлексивных средств.

5. Схематизация рефлексируемого содержания.

6. Объективация описания.

Все эти этапы протекают последовательно, обра­зуя синхронную систему^[4].

Попытаемся прокомментировать эту поэтапную про­цедуру. Рефлексивный выход – это отрыв от анализа собственной деятельности и отражение аналитической деятельности на объекты внешнего мира. Рефлексив­ный выход рождается из разрывов в коммуникативной практике, когда партнеры перестают понимать друг дру­га, «упершись» в собственные позиции, не восприни­мая позиций другого.

Интенциональность – это «...определенности, хотя и полагаются в определенной связи, но сохраняют свою прежнюю изолированную значимость» (Гегель). Это можно объяснить сочетанием субъективно воспри­нимаемого собственного положения и конструирования смысла рефлексируемой деятельности.

Первичная категориализация – это оформление набора средств, с помощью которых осуществляется рефлексия.

Конструирование   системы   рефлексивных средств – это избрание точки зрения, с которой рефлексируется определенная деятельность. Например, рефлексия преступника и жертвы диаметрально отли­чаются точками зрения, с которых они анализируют ситуацию преступления.

Схематизация рефлексивного содержания – это картина, которая строится в пространстве созна­ния. Элементы этого строительства присутствуют в со­знании предварительно.

Объективация рефлексивного описания – это отрефлексированная деятельность в виде объективиро­ванной модели.

«Представляет интерес этапов поиска:

1. Выбор «диапазона», внутри которого будет отыскиваться решение; этот «диапазон» может характеризоваться некоторым общим свойством правильного решения или заключать в себе об­щий метод, с помощью которого можно прийти и решению.

2. Построение внутри  выбранного диапазона «функционального решения», в котором конкре­тизируются функциональные свойства искомого.

3. Построение окончательного решения в резуль­тате приложения функционального решения к соответствующим данным. На любом узловом этапе функционирует регулярный механизм, ко­торый ранее был назван механизмом сличения гипотез с достигнутыми результатами операций»^[5].

Две фазы-сличения – построение гипотез и их верификация – свойственны для любого этапа поиска.

В плане результата рефлексирующая система содержит в себе:

• результаты самоописания, самоисследования;
• результаты исследования объектов рефлексии (со­стоит из рефлексии процессов прошлого, настоя­щего и будущего);
• результаты исследования динамики развития над-рефлексивной позиции, когда следователь «под­нимается» над своим рефлексирующим «Я», выхо­дит из собственной оболочки, освобождается от субъективного рефлексирования собственной по­зиции. Это состояние «внеположенности» позво­ляет видеть свое и чужое поле рефлексивного ана­лиза.

Основаниями перспективного рефлексирования яв­ляется симптомокомплекс настоящего состояния иссле­дуемого объекта. Например, динамика поведения про­цессуального партнера на текущем допросе позволяет диагностировать комплекс его качеств, которые неиз­бежно проявятся на последующих допросах. Тем бо­лее, рефлексирующий следователь может определить» как именно эти качества проявятся в виде реакций на определенные действия следователя. Можно говорить о некотором периоде упреждения для грядущего реф­лексивного прогноза.