§ 5. Эвристическая интерпретация речевых и неречевых форм поведения

участников следственных действий

 

	Говори, чтобы я мог судить о тебе.
	Бен Джонсон

 

Следственное действие синтезирует в себе комплекс раз­личных специальных криминалистических методов, поэтому представляется оптимальным рассмотреть эти методы в двух аспектах: а) следственное действие глазами следователя; б) следственное действие глазами участников следственного действия.

Представляется, что этот двуплановый подход к анализу следственного действия наиболее соответствует ситуации следования, а кроме того, само понятие оптимальности предполагает рациональное сочетание различных методов, результаты применения которых дополняют друг друга.

Представляется необходимым применительно к проведению следственного действия продемонстрировать возможности методов многофакторного анализа, рефлексии, внутреннего диалога, социальной типизации, интерпретации речевых и неречевых форм поведения, экспресс-интерпретации субъективной оценки ситуации участником следственного действия, методы исследования позиций участников следственного действия и т. д.

Следственное действие строится, как правило, на процессах межличностного и полифункционального общения. Даже такие «молчаливые» действия, как осмотр и назначение экспертизы, сопровождаются внутренними диалогами с лицами, причастными к расследуемому делу.

Поэтому следственное действие — это, как правило, общение в диалоге, в смене ролей слушающего и говорящего. Причем этот диалог регламентирован нормами УПК, детально распланирован следователем, но в то же время глубоко вариативен — так многообразно его содержание и внешние формы.

В связи с изложенным возможности метода интерпретации уместно рассмотреть применительно к анализу процессов межличностного взаимодействия следователя с участником следственного действия.

Подлинное познание личности основано на диалогическом проникновении следователя во внутренний мир своего партнера. В процессах речевого общения следователь и участник следственного действия постоянно оказывают друг на друга психическое воздействие, сообщают о своих психических состояниях, обмениваются самой разнообразной, часто неконтролируемой информацией. Особенно это относится к ситуациям, носящим экстремальный характер.

Общение в процессе следственного действия осложняется еще и тем, что участники говорят не то, что думают, и при этом их внешняя речь сопровождается внутренней речью. Внутренний комментарий внешней речи может оказывать воздействие более сильное, чем внешняя речь. Данное малоисследованное в криминалистике обстоятельство обязывает следователя расшифровать, декодировать внешние формы речевого и неречевого поведения участника следственного действия. Это может осуществляться не только интерпрета­цией (истолкованием) внешней речи участника следственного действия, всех внешне выраженных средств поведения, но и внутренними диалогами следователя с самим собой с участ­никами следственного действия, за которого средствами внут­ренней речи отвечает сам следователь.

Таким образом, внутренний диалог следователя как бы предваряет внешнюю речь следователя и вероятные реакции участника следственного действия. Вышесказанное вызывает необходимость проиллюстрировать сложное положение сле­дователя при приеме, обработке и оценке информации следующей конструкцией.

Предметом приема, переработки и оценки информации следователем в процессе следственного действия являются следующие компоненты:

1. Интерпретация внешних форм речевого и неречевого поведения участника следственного действия: а) что он хотел сказать или скрыть; б) какие чувства и по поводу чего испы­тывал; в) что думал при этом; г) какие ставил главные и вто­ростепенные цели; д) какие средства воздействия хочет и может использовать.

2. Внутренний комментарий следователем внешней речи участника следственного действия: внутренние реплики и внут­ренние реакции по ходу действия.

3. Внутренний диалог с участником следственного действия (вопросы, ответы, аргументы, средства взаимодействия).

4. Результаты и процессы собственной речевой деятельно­сти: вопросы саморегуляции, корректировки внешних и внут­ренних форм деятельности.

Может ли следователь одновременно принимать и обраба­тывать столь сложные блоки внешне выраженной и скрытой информации? Хорошо подготовленный следователь, обладаю­щий высокой «разрешающей» способностью к многофактор­ному анализу поступающей информации о партнере и текущей следственной ситуации, может и должен принимать всю ин­формацию. Именно в этом состоит смысл использования по­тенциала следственного действия. Ключи к потенциалу конк­ретного следственного действия лежат в способностях и тео­ретико-практической деятельности следователя. Общаясь с участником следственного действия, следователь преследует достижение системы целей:

— передать определенную информацию, вызывающую прогнозируемую реакцию, эта информация может иметь фор­му вопросов, утверждений, сообщений, предположений, реп­лик, она может иметь и неречевую форму;

— принять и расшифровать всю информацию о рассле­дуемом событии и личности участника следственного действия;

— оказать воспитательное воздействие на партнера;

— предотвратить собственные ошибки и типичные ошибки участника следственного действия.

Последнее обязывает следователя при подготовке и про ведении следственного действия выполнить серию профилак­тических мероприятий, предотвращающих перечисленные ниже ошибки.

Ошибки передачи информации следователем:

— передача информации оформлена нечетко, двойствен­но, что вызывает двойственные реакции;

— информация чрезмерно ограничена в объеме, что вы­зывает у воспринимающего чувство неопределенности, тре­воги, растерянности, страха;

— информация непонятна участнику следственного дей­ствия, перегружена специальными терминами, что вызывает неадекватные реакции человека, который начинает «метать­ся», искать выход из ситуации с высокой неопределенностью положения, усложняя следователю проведение текущего воз­действия;

— информация крайне неприятна участнику следственного действия, вызывает агрессию, недоверие к следователю, пре­рывание психологического контакта.

Ошибки следователя при приеме и расшифровке инфор­мации:

— информация принята и расшифрована лишь частично;

— информация расшифрована неверно, искажены форма и содержание;

— информация расшифрована без учета личности пере­дающего и ситуации, в которой находился участник следственного действия;

— информация участника следственного действия не за­мечена следователем, оставлена без внимания (особенно это касается неречевых форм общения, когда мимика  может нести больше информации, чем длинный монолог).

В названных рекомендациях определены основные направ­ления профилактической работы следователя, вызывающие потребность сконцентрировать на этом направлении серию приемов и методов. Эти методы позволяют определить и то, что сокрыто участником следственного действия (информация, предметы), о чем не сказано и как к этому относится само заинтересованное лицо.

Признаками истинности передаваемой информации явля­ется ее речевое и неречевое оформление.

Предметом интерпретации могут стать следующие эле­менты речевой деятельности участника следственного дейст­вия:

1. Содержание речи (главная и второстепенные темы, глав­ная идея).

2. Интонационная направленность речи (сожаление, раская­ние, пренебрежение).

3. Эмоциональная насыщенность речи, проявляемая в темб­ре, темпе, громкости.

4. Словесное оформление речи (лексические, граммати­ческие, синтаксические, стилистические признаки).

5. Речемоторная характеристика, проявляющаяся в осо­бенностях речевого дыхания, особенностях артикуляции языка и губ, особенностях влияния на звуки носа, рта и глотки.

6. Звуковой характер заполнения пауз.

Кратко рассмотрим содержание названных элементов.

Главная тема речи отражает круг обстоятельств, по поводу которых следователь поставил вопросы. Вместе с тем при наличии вопросов участник следственного действия сам изби­рает главную тему разговора, нередко переориентирует сле­дователя на исследование иных, более важных фактов, относящихся к расследуемому преступлению.

Главная идея речи выражает сущность оценки участника следственного действия относительно исследуемых обстоя­тельств. Демонстрация главной идеи речи служит, по мнению участника следственного действия, основанием для подведения следователя к определенным выводам, в которых он заин­тересован.

Расшифровка демонстрируемой и скрываемой главной идеи речи участника следственного действия определяет макро- и микротемы дальнейшего общения.

Среди множества тем общения можно выделить главные и второстепенные (вариационные) темы. Главные темы носят «стратегический» характер, они проходят через все следствен­ные действия или большинство из них. Они связаны с ответами на традиционные вопросы: что, где, когда и т. д. Вариацион­ные (второстепенные) темы неизбежно возникают в процессе общения, и к ним следователь также должен быть готов.

Чем глубже и многостороннее следователь готовится к следственному действию по установлению обстоятельств главных тем, тем эффективнее он будет общаться по темам второстепенным.

Таким образом, следователь при подготовке и выполнении следственного действия может прогнозировать тематику об­щения следующим образом:

1. Главные темы, обсуждение которых вызвало необходи­мость общения следователя и участника следственного дей­ствия. В рамках обсуждения этих тем следователь должен установить обстоятельства расследуемого преступления.

2. Второстепенные темы, связанные с главными, содержат частные, специальные, ограниченные объемы информации, но иногда именно на них строятся такие явления, как психо­логический контакт и тактический «выход» на главную тему.

Анализ интонаций речи участника следственного действия также дает значительную информацию следователю. Интона­ция — это ритмико-мелодическая сторона речи, чередование повышений и понижений голоса; тон и манера произношения слов, выражающие чувство, отношение говорящего к предме­ту речи¹. Если интерпретировать интонационную направлен­ность речи, то можно выделить три ее стороны: информаци­онную, выразительную и волеизъявительную.

Интонация может выражаться в передаваемой информации об отношении к расследуемому событию или конкретному ли­цу. Например, обвиняемый с оттенком дерзкой гордости от­мечает: «И тогда я ударил его много раз в область ягодицы и почечного отдела.. бил от всей души...».

Выразительная сторона речи передает чувства, окрашиваю­щие состояние говорящего. Например, в речи можно обна­ружить чувство стыда, раскаяния, радости, гнева, скорби и т. д. Эти чувства отражаются в интонационном рисунке речи, в выразительных паузах и акцентах, в повторах и даже не­удачном построении фраз. Например: «Когда он упал, может быть, конечно, били, но не так уж, чтобы удары приходились в область лица, и вообще... откровенно там...» (фрагмент до­проса подозреваемого в убийстве). Из приведенной фразы можно сделать некоторые выводы об эмоциональном состоя­нии говорящего, об уровне его речевой культуры.

При анализе речевых средств можно попытаться интерпре­тировать психическое состояние говорящего, его эмоциональ­ное отношение к теме разговора, к собеседнику, а также к средствам контроля, который он должен выполнять по отно­шению к себе. Вместе с тем не лишним был бы анализ того, какими средствами участник следственного действия пытается оказать воздействие на другого в целях изменения его пози­ции.

Поэтому можно подвергнуть анализу и эффект воздействия одного человека на другого. Эффект воздействия может «из­меряться» изменением позиции личных целей, установок, си­стемы отношений, внешних форм деятельности и т. д., которые произошли после речевых и неречевых воздействий одного участника следственного действия на другого.

Если анализ информационной и выразительной сторон речи отражает, насколько в речи говорящего выразились его соб­ственные мысли, чувства, то по волеизъявительной стороне речи можно определить, насколько выражена воля говоряще­го, или же ему навязана чья-то воля. Волеизъявительной сто­роне речи (например, обвиняемого) должен соответствовать мотив его речевой деятельности во время допроса. Следует очень осторожно подходить к анализу волеизъявительной стороны речи (например, тихая, местами невнятная речь сви­детельствует не о давлении со стороны допрашивающего, а об экстремальности ситуации для обвиняемого, а также о чувстве стыда, раскаяния, горечи, сожаления о содеянном, тревоги за себя, что, несомненно, осложняет процесс рече­вой деятельности).

Таким образом, можно сделать некоторые практические выводы относительно не только общей направленности (по­ложительно-отрицательной) и силы эмоций, но и касающихся содержания этих эмоций.

Каждый следователь в процессе профессиональной и бы­товой деятельности вырабатывает для себя определенные стереотипы восприятия эмоций по речи, лицам, позам, жестам и другим проявлениям деятельности человека.

Причем эти оценки носят субъективный характер и зави­сят от возраста следователя, от местных критериев культуры, национальных особенностей и других факторов.

Но все-таки стабильные стереотипные представления об эмоциональных состояниях человека постоянно складываются и именно по ним можно определять содержание эмоций партнера.

По речи, выражению лица, позе, жестам могут опреде­ляться отрицательные эмоциональные состояния: неудоволь­ствие, горе, отчаяние, тоска, печаль, скука, огорчение, разоча­рование, тревога, боязнь, испуг, страх, ужас, жалость, состра­дание, сожаление, досада, обида, чувство оскорбления, ярость гнев, презрение, возмущение, неприязнь, злоба, ненависть. неуверенность, растерянность, недоверие, смущение, стыд раскаяние, угрызение совести, горечь, отвращение, омерзение.

Перечень отрицательных чувств приводится для того, что­бы показать, насколько разнообразными могут быть реакции участника следственного действия на процессы общения со следователем.

К сожалению, именно отрицательные чувства наиболее часто сопровождают общение следователя с участниками следственных действий. Это обязывает на каждое проявление названных чувств выразить ответную реакцию, именно ту, которая будет способствовать развитию и углублению отно­шений, а не свертыванию и замораживанию.

Можно надеяться, что тактическая деятельность следова­теля вызовет у участника следственного действия и положи­тельные чувства, например: удовольствие, восхищение, сим­патию, благодарность, уверенность, доверие, уважение, облег­чение.

Специалисты выделяют и чувственно-нейтральные состоя­ния, проявление которых участниками следственного действия также должно вызывать адекватные формы реагирования следователя. К ним относятся: любопытство, состояние спо­койного созерцания, безразличие².

Эмоциональная насыщенность речи проявляется в темпе, тембре и громкости речи.

Темп речи — это скорость устной речи в единицу времени, Как правило, мерилом темпа является число произносимых слогов в минуту.

Темп речи характеризуется изменчивостью и является по­казателем эмоционального состояния говорящего. Вялая, без­эмоциональная речь участника следственного действия сви­детельствует о его безразличии к излагаемой информации, это более характерно для незаинтересованных свидетелей, которых событие преступления не взволновало. Довольно часто именно эти свидетели дают полную и исчерпывающую информацию о расследуемом событии.

Если анализируемый темп речи характерен для следова­теля, то участник почти неизбежно теряет к нему интерес и уважение, перестает давать полную информацию, наблюдая незаинтересованность следователя к ее приему.

Если темп речи высокий, то можно предположить, что участник следственного действия взволнован, тема разговора безотносительно к следственному действию его глубоко вол­нует и свои переживания он демонстрирует высоким темпом речи, хочет сказать как можно больше, чтобы убедить следо­вателя в правильности занятой им позиции. Принимая инфор­мацию с высоким темпом речи участника следственного дей­ствия, уместно попытаться замедлить темп речи партнера вопросом, заданным тихим голосом и акцентирующим вни­мание на особо важных местах.

Негромкий, проникновенный голос следователя символизи­рует понимание состояния участника следственного действия, готовность к принятию информации и в то же время уважи­тельное, бережное отношение к человеку.

Если следователь принимает навязываемый ему высокий темп речевого общения и сам начинает говорить быстро и громко, то это приобретает вид неуправляемого общения С элементами конфликта, нарушающего психологический кон­такт общающихся, так как каждый сознает, что его речь не вполне воспринимается партнером, который желает утвердить только свою позицию.

Для полного и глубокого общения наиболее пригоден ти­хий, доверительный голос, с невысоким темпом речи, чтобы участник следственного действия мог следить за речью сле­дователя, достаточно обдумывать свои ответы. Это снижает уровень неопределенности, вызывает чувство доверия к сле­дователю, который не пытается жонглировать темпом речи, а гуманно предоставляет возможность взвесить каждое слово и выражение.

Тембр голоса — это окраска, характер звука голоса, в ко­тором говорящий также выражает свое отношение к теме разговора и излагаемой информации.

Словесное оформление речи характеризуется лексиче­скими, грамматическими, синтаксическими и стилистическими признаками.

Лексические признаки свидетельствуют об образовании, навыках речевой деятельности, профессии, принадлежности к определенной социальной группе. 

Данная группа признаков характеризуется словарным запа­сом, который может быть бедным и богатым, насыщенным профессиональными терминами, элементами профессиональ­ного и преступного жаргонов, специфическими выражениями, отражающими социальную принадлежность и возрастные особенности. 

Представляется, что для более глубокого изучения участ­нике следственного действия целесообразно дать ему «выго­вориться», поощрять его речевую активность, заняв позицию активного и благодарного слушателя. 

Это уместно и хотя бы для того, чтобы исключить речевые эксцессы данного человека в суде, т. е. следует сделать все, чтобы данный участник следственного действия исчерпал пол­ностью все свои речевые (тактические) возможности в стадии предварительного следствия. Такой подход позволяет надеяться, что в суде он не даст неожиданных для следователя показаний. Это же обстоятельство оправдывает удовлетворе­ние всех (или большинство) ходатайств обвиняемого и других участников уголовного процесса. 

Грамматические признаки речи свидетельствуют об уровне грамотности исполнителя речи, что подтверждается наличием или отсутствием ошибок в произношении слов и словосочета­ний (например, характерные для определенной местности пропуски букв в произносимых словах, искажение отдельных слов, перестановка букв в словах). 

Синтаксические признаки выражаются в соблюдении или нарушении правил синтаксиса, в правильном сочетании слов в предложении. Нарушение правил синтаксиса влечет за собой дефектное построение фразы. С одной стороны, это свиде­тельствует о недостаточно устойчивых навыках построения фраз, а с другой стороны — о чрезмерном возбуждении, об экстремальности ситуации для говорящего. 

Стилистические признаки выражаются в совокупности язы­ковых средств, отражающих навыки использования речи в про­цессах общения. В стиле отражается выразительность речи, уровень речевой культуры, привычная сфера применения речевых оборотов (канцелярский, деловой, бытовой, профессиональный и т. д.).

Речемоторная характеристика речи может проявляться:

— в артикуляционных навыках произношения слов и пред­ложений;

— в особенностях речевого дыхания, например, речь присвистом, что часто свидетельствует о наличии заболева­ний (бронхита, астмы и т. д.); 

— в наличии неязыковых звуков, сопровождающих речь (причмокиваниях, покашливаниях и т. п.). 

Личность говорящего характеризуется и особенностями заполнения пауз: э-э... ну, так сказать, короче, однако, это... самое и т. д. Это обусловлено, с одной стороны, бедностью речи отсутствием должного словарного запаса, а с другой— стойкими привычками, характеризующими говорящего, что особенно ценно при опознании по речи. 

Особо следует выделить привычные, стереотипные выра­жения, характерные для данного лица. В этих стойких выра­жениях может отражаться и принадлежность к местности, к профессии, к определенной социальной, возрастной или пре­ступной группе. 

Применительно к следственной деятельности особый ин­терес приобретает знание и интерпретация преступного жар­гона. 

Для отдельных регионов страны свойственно двуязычие. Это характерно для Белоруссии, Украины, Прибалтики. Двуя­зычие представляет собой наслоение одного языка на дру­гой. Сознание человека на многие годы сохраняет языковые особенности среды, в которой воспитывался человек в ран­нем детстве. Меняя языковую среду, человек сохраняет ста­рые языковые стереотипы и приобретает новые. 

Двуязычие (и многоязычие) проявляется в системе ошибок устной и письменной речи. Обнаружение этих ошибок в речи партнера может свидетельствовать о месте формирования речевых навыков и отдельных речевых стереотипах.

Интерпретации подвергаются неречевые средства общения: 

1. Мимика (особенности эмоциональных состояний, прояв­ляющихся в деятельности мышц лица). 

2. Пантомимика (жесты в сочетании с мимикой, особенно­сти походки и осанки при речевой деятельности). Жесты могут дополнять и иллюстрировать речевые сообщения и играть самостоятельную роль, отражая эмоциональные, волевые состояния человека в периоды, когда человек не говорит. 

3. Тактильные действия, сопровождающие речевую дея­тельность (прикосновения, движения руками и ногами, потирания предметов и т. д.) и свидетельствующие об эмоциональном состоянии.

4. Вегетативные проявления, сопровождающие речевую деятельность человека (покраснение, побледнение, тремор рук, выступление пота на лице и т. д.), свидетельствующие об эмоциональном состоянии говорящего.

5. Аранжировка окружающего пространства (выделение говорящим «сюжетного» центра в окружающем пространстве, привлечение внимания к каким-то предметным комплексам).

6. Одежда и обувь участника речевой коммуникации, лич­ные вещи. По одежде можно судить о наличии или отсутствии у человека определенного вкуса, об уровне эстетической куль­туры и т. д.

7. Прическа и головной убор.

8. Татуировки, шрамы, а также иные источники информа­ции о человеке.

Расшифровка неречевых средств общения имеет большое значение для определения направлений по совершенствова­нию тактических приемов, оптимизирующих процесс общения с участниками следственного действия.

В каждом из названных средств общения в той или иной степени отражается психологический портрет человека, всту­пившего в общение со следователем. Подвергая анализу ис­пользуемые человеком  средства общения, можно сделать профессионально значимые выводы о направленности парт­нера по общению, о его волевых качествах.

Известно, что человек реагирует не столько на реальную ситуацию, сколько на свою субъективную оценку этой ситуа­ции. Поэтому следователь должен быстро и правильно сделать интерпретацию оценки ситуации своим партнером по следст­венному действию.

Каждый акт интерпретации становится новым шагом к сле­дующему тактическому приему. Причем приемы отличаются вариантностью, т. е. могут быть диаметрально противопо­ложными в зависимости от реакции партнера. Кстати, этим и характеризуется многовариантное программирование след­ственного действия, когда следователь при планировании действия прогнозирует реакции участника следственного дей­ствия в широком диапазоне, от самых положительных до самых отрицательных и в соответствии с ними, т. е. с учетом каж­дой возможной реакции строит свое поведение, тактика ко­торого выражена в комплексе приемов.

Каждый жест следователя, каждое слово и форма молча­ния прочно ложатся в тактику отношений с данным человеком.

Молчание слушающего партнера проявляется в его реак­циях, жестах, которые являются индивидуальной частью дей­ствий по восприятию говорящего. Жесты слушающего приоб­ретают характер коммуникативной функции. Он «говорит» жестом, демонстрирует им свое отношение к тексту и своему партнеру. Ни одна деталь не должна остаться без внимания.

Следственной практике известны случаи, когда незначи­тельные, внешне почти незаметные реакции собеседника (допрашиваемого) являлись ключом к раскрытию преступле­ний.

С помощью мимики и жестов следователь может приме­нять тактические приемы, направленные на развитие диалога с участником следственного действия.

Естественные реакции следователя (взгляды, интонация, жесты, мимика, выражающая самые различные чувства) де­монстрируют то, что следователь воспринимает информацию именно так, как этого хочет участник следственного действия. Здесь мы видим тактический прием «допущение легенды», но в то же время достигается общность понимания анализируе­мой проблемы. Следователь как бы встает на позицию парт­нера по общению, который оценивает слушающего следова­теля по своим субъективным каналам обратной связи. В опи­сываемых реакциях следователя есть и элемент психотерапии, данная форма не травмирует участника следственного дейст­вия, убеждает его в том, что следователь относится к нему бережно, уважает его как участника диалога.

Неречевые реакции следователя можно рассмотреть и как форму тактической разведки, предоставляющей возможность рассмотреть партнера по диалогу, расслышать весь его язы­ковой репертуар, проникнуть в его эмоциональную сферу, своеобразно «заглянуть в душу».

 

Эмоциональные состояния человека можно определять по таблице экспертной оценки эмоциональных проявлений³ (см. табл. 1).

 

Таблица № 1

 

 

Уместно заметить, что участники следственного действия, как правило, стараются скрывать свои эмоциональные прояв­ления.

 

Кроме вышеизложенного, на форму и содержание рече­вого поведения влияет сложный комплекс факторов объек­тивного характера, который необходимо учитывать и подвер­гать глубокой интерпретации. Несомненно влияет обстановка помещения или местности, где происходят процессы речевого обмена (квартира участника следственного действия, место происшествия в лесу, кабинет следственного изолятора). Каждое место проведения следственного действия вызывает множество, на первый взгляд, невидимых, ассоциативных связей.. которые меняют настроение человека, его физическое состояние и т. д. Поэтому обстановка следственного действия крайне важна в плане исследования ее влияния на поведение участников этого действия.

 

Также влияют условия среды, в которых выполняется след­ственное действие: освещение, запахи, температура, окружа­ющей среды, наличие или отсутствие атмосферных осадков, посторонних шумов и т. д.

 

Каждое из названных условий заслуживает глубокого ана­лиза, но в данном случае рассмотрим лишь отдельные влия­ния, налагаемые названными условиями на форму речи. На­пример, плохое освещение или темнота не только не способ­ствуют общению, но почти полностью разрушают процесс общения. Если гаснет свет и участники следственного действия остаются в темноте, беседа, как правило, прекращается или приобретает «натянутый» характер. Думается, это обстоятель­ство вызывается тем, что участники следственного действия не видят друг друга, поэтому у каждого создается впечатле­ние, что он говорит в пустоту, без обратной связи, которая поддерживает диалог.

 

Пребывание в помещении или на местности с неприятными запахами людьми рассматривается как необходимое и вре­менное явление, поэтому в таких условиях исключается дли­тельное общение, участник следственного действия постоянно думает о необходимости ухода с этого места, по отношению к следователю возникают крайне негагивные чувства из-за непонимания им ситуации.

Отрицательно влияют на форму речи низкие температуры, при которых следователь пытается получить некоторую ин­формацию по расследуемому делу. Замерзший человек резко меняет речевые стереотипы, которые крайне трудно расшифровать, имея в виду скрываемый материал. В практике пред­варительного следствия имели место случаи, когда человек сознательно прекращал дачу показаний (при проверке) только потому, что следователь не обеспечил перерыва для согрева­ния, не продумал возможности проявления уважения к участ­нику следственного действия, выполняемого в крайне небла­гоприятных условиях. В практике автора имели место случаи когда именно перерывы, связанные с обогревом в тепло/и помещении участников следственного действия, проводимого в условиях низких температур, приводили к получению мак­симума информации. Некто Е., совершивший убийство в драке в которой принимало участие более 100 жителей лесного поселка, участвовал в проверке показаний на месте преступ­ления, говорил крайне мало, безэмоционально, непоследова­тельно. Проверка показаний длилась около 50 минут. Местом обогрева была выбрана жарко натопленная изба одного из жителей поселка. Это пребывание у жаркой печки, общее со­стояние «отогревания» всех участников действия определило стихийно образовавшуюся основу для психологического кон­такта с подозреваемым, который, отогревшись, в течение двух часов в присутствии понятых комментировал свои пока­зания на «промороженном» месте происшествия,

 

Посторонние шумы очень отвлекают участников следст­венного действия, вызывают раздражение следователя за неудачно выбранное место и время, что, естественно, мешает получению полной и достоверной информации о происшест­вии. В этом плане оптимальным является создание тишины в условиях звукоизолированного помещения или введение специально запланированных звуковых факторов, вызывающих прогнозируемые реакции участника следственного действия. Эти прогнозируемые, подготовленные следователем звуки могут стать основой для формирования психологического контакта, зачином для «тактической вариации», с которой можно отойти от исследуемых событий, но и при необходимо­сти вернуться к главной теме действия. Прогнозируемыми зву­ковыми раздражителями могут стать фрагменты музыкальных произведений, звук которых может исходить из соседней комнаты, радиодинамика, фрагменты проблемных передач или фильмов, детские разговоры, звуки естественной среды и т. д.

 

Главное, чтобы вводимые в контекст следственного дейст­вия звуки имели позитивное воздействие на участника, могли вызывать положительные ассоциации по смежности и сходству или даже по контрасту.

Таким образом, сложный комплекс характеристик речевого поведения участника следственного действия может и должен возбудить в следователе разнообразные мыслительные про­цессы, касающиеся расшифровки информации, передаваемой иди скрываемой «исполнителем» анализируемого текста

Интерпретируя речевую деятельность, следователь имеет возможность все более точно улавливать нюансы эмоцио­нальных состоянии, глубже и полнее понимать явный и скры­тый смысл слов и молчания.

Чем длиннее монолог участника следственного действия тем больше следователь имеет информации об анализируе­мой ситуации и личности исполнителя текста.

Реакции следователя при активном слушании должны под­держивать живую и естественную монологическую речь парт­нера.

Поддерживающие реакции следователя также могут быть речевыми и неречевыми.

К речевым следует отнести:

— контактоформирующие реплики: полностью согласен с вами, разделяю ваше негодование..., могу представить ваше состояние (поставить себя на ваше место...); адресации к па­мяти: вы, конечно, помните (знаете)...; адресации к способно­стям: при ваших прекрасных способностях к изложению для вас не составит труда...;

— оценочные реплики: это вызывает самые отрицательные (положительные) чувства.

К неречевым реакциям, поддерживающим монологиче­скую речь участника следственного действия, можно отнести:

— взгляд следователя (прямой, доброжелательный, но твердый);

— поза раскрепощенная, но сдержанная, свидетельствую­щая о готовности следователя выслушать длинный и важный рассказ участника следственного действия;

— мимика, свидетельствующая о вере следователи в до­стоверность информации, передаваемой участником след­ственного действия; представляется, что мимика следователя должна симметрино отражать чувства, испытываемые рас­сказчиком, т. е. если человек негодует по поводу действий преступника, то и на лице следователя должны отразиться аналогичные чувства. Иначе участник следственного действия может изменить эмоциональную   окраску своего рассказа и корректировать его по мимике следователя, что, естественно исказит чистоту и истинность воспринятого и излагаемого материала.

Опросами следователей выявлено, что мимика и реплики следователя достаточно сильно влияют на эмоциональную окраску и содержание показаний допрашиваемого. Опреде­ленную роль играют и жесты, некоторые передвижения сле­дователя, изменение расстояния до участника следственного действия.

Следователь может в процессе слушания в знак согласия покачивать головой, пересаживаться ближе к участнику след­ственного действия, или, напротив, увеличивать расстояние до говорящего, подчеркивая свое несогласие с его точкой зрения или демонстрируя свое недоверие определенной ин­формации.

Интерпретировать содержание диалога с участником след­ственного действия — это значит:

— определить главный смысл всего речевого поведения партнера, т. е. того, что он хотел достичь, общаясь со следо­вателем;

— расчленить главную цель его деятельности на древо­образную систему целей;

— обнаружить в речевых и неречевых формах поведения участника следственного действия доказательства подтверж­дения версий относительно системы целей;

— сопоставить предпосылки (исходные данные) анализи­руемой ситуации и результаты, достигнутые (не достигнутые) участником следственного действия;

— сформулировать выводы обобщений и оценок, дедук­тивно не вытекающих из анализируемой деятельности, но по косвенным доказательствам поведения партнера, свидетель­ствующих о сокрытии определенной информации, вероятность существования которой связана с наличием главной и второстепенных целей деятельности анализируемого лица;

— истолковать скрытый материал путем анализа связей исходной следственной ситуации и результатов деятельности анализируемого лица, с одной стороны, а с другой — связей известных, установленных фактов с фактами, скрываемыми участником следственного действия. 

 

_________________________________

¹ Словарь иностранных слов. М., 1985. С. 199.

² Перечень чувств приводится по: Лук А. Н. Эмоции и личность. М,, 1982. С. 25.

³ Платонов К. К. Психологический практикум. М., 1980. С. 101.