4.2.6. Анализ позиции участника следственного действия

 

Эффективность следственного действия зависит не только от тактического репертуара следователя, его способностей к реализации многовариантной програм­мы, но и от тех качеств, которыми обладает человек, ставший участником следственного действия. Результа­ты следственного действия во многом определяются тем, как, каким образом действия следователя субъек­тивно воспринимает человек, включенный в текущую следственную ситуацию.

Отражение ситуации зависит от ряда качеств (фак­торов), с которыми человек входит в анализируемое следственное действие. Кроме того, позиция участника следственного действия в значительной степени зависит от его процессуального положения (свидетель, потер­певший, подозреваемый, обвиняемый и т.д.). Эта пози­ция не является застывшей, она постоянно меняется, отражая тактические удачи и неудачи следователя.

Изучив качества участника следственного действия, следователь имеет возможность интерпретировать то, как выявленные качества проявятся в процессе текуще­го следственного действия и предстоящих смежных следственных действиях.

Одновременно к следственному действию готовит­ся и партнер следователя. Он наводит справки о следо­вателе: манере его профессионального поведения, сти­ле разговора и т.д. Готовясь к общению со следователем, участник предстоящего следственного действия отрабатывает своеобразные заготовки такти­ческого характера: «Если следователь меня спросит..., я отвечу..., при этом выражение лица должно...; если следователь отреагирует на мои слова таким образом, я должен изменить позицию...».

Но эти тактические заготовки участника следствен­ного действия могут срабатывать только в стандартных ситуациях, которые можно прогнозировать и достаточ­но эффективно парировать.

Наибольшую сложность и интерес представляют реакции участника следственного действия на сложные ситуации экстремального характера. Эти реакции воз­никают спонтанно (самопроизвольно), вызываются внут­ренними субъективными оценками. Спонтанные реакции участника следственного действия в экстремальных си­туациях выдают настоящее лицо человека, его суть, его подлинные мысли и действия. Этим анализ реакций че­ловека в экстремальной ситуации особенно ценен для следственной практики.

Но для того, чтобы правильно расшифровать, интерпретировать реакции участника следственного дей­ствия, следователь должен быть готов к приему инфор­мации. Способность следователя принимать и реализо­вывать решения в экстремальных условиях Р.С. Белкин и Н. П. Яблоков обоснованно считают одним из наибо­лее важных субъективных факторов, влияющих на фор­мирование следственной ситуации^[1].

Экстремальная следственная ситуация для уча­стника следственного действия – это крайняя, предель­ная степень субъективного отражения ситуации. Это пик переживаний по поводу объективной реальности. В это время анализируемое лицо наиболее интенсивно пере­живает свое положение, его действия носят бурный, часто неадекватный характер. Следственная ситуация может длительное время быть напряженной, но экстре­мальность имеет кратковременный характер. Именно в это время происходят наиболее грубые ошибки со стороны следователя, иногда провоцирующего экстре­мальность и не готового к ее тактическому использова­нию и выходу из нее. В экстремальной ситуации и уча­стник следственного действия может поступать неадекватно, ломать все привычные стереотипы пове­дения, разрушать складывающийся психологический контакт, чтобы «сжечь мосты» и войти в глубокий, дол­говременный конфликт со следователем.

В такой ситуации участник следственного действия, в отличие от обыденных (типичных) ситуаций общения со следователем, отходит от традиционных приемов общения, не раздумывая, использует те средства, кото­рые разоблачают его. Следователь становится наблю­дателем процесса «срывания масок». Причем это дела­ет не следователь, а сам участник следственного действия. Представляется, что прием «срывания масок» допустим хотя бы потому, что действия следователя в этом случае концентрируются в направлении фиксации и интерпретации отдельных реакций и поведения в це­лом участника следственного действия.

Сопоставляя понятия конфликтной и экстремаль­ной ситуаций, можно отметить следующее. Экстремаль­ная ситуация может стать кульминацией конфликта сле­дователя и участника следственного действия, хотя экстремальность и не является непременным элементом каждого конфликта. Степень конфликтности отношений может быть различной. В то же время ситуация может рассматриваться как экстремальная для участника след­ственного действия, хотя конфликта между ним и сле­дователем не было. Например, экстремальной может стать ситуация осознания неотвратимости наказания за совершенное преступление. Экстремальность может быть вызвана уровнем неопределенности положения перед следственным действием. Поэтому следователь может заметить признаки отражения ситуации как экстремальной еще до начала проведения следственного действия. Это обстоятельство может изменить планиру­емый ранее следователем набор тактических приемов, а также формы межличностного взаимодействия.

Таким образом, «экстремальность» и «конфликтность» – далеко не тождественные понятия. Пик экст­ремальной ситуации целесообразно прогнозировать во времени и в структуре складывающихся отношений, что позволяет своевременно заметить его симптомы, Правильно нейтрализовать или тактически верно исполь­зовать. В связи с этим представляется уместным приве­сти ряд признаков, свидетельствующих о состоянии напряженности, испытываемом участником след­ственного действия ^[2]. Это:

1. Мышечное напряжение, дрожание рук, подергива­ние мышц лица, губ, век.

2. Снижение точности движений, нарушение коорди­нации.

3. Резкое усиление двигательной активности, суетли­вость, постоянное стремление ходить, двигаться, изменять положение тела.

4. Участившееся сердцебиение, чувство сжатия в об­ласти сердца, покалывание, боли в области сердца (внешне это проявляется в жалобах, жестах, мими­ке).

5. Значительное изменение дыхания, одышка, «комок в горле» (человеку трудно дышать).

6. Появление холодного пота.

7. Появление сухости во рту (участник следственного действия не может говорить, просит пить).

8. Побледнение кожи рук, шеи, появление на коже «мраморного», пятнистого рисунка.

9. Восприимчивость к внешним раздражителям, рез­кое обострение чувствительности.

10. Снижение настроения, чувство подавленности, страха, паники и отчаяния.

11. Нарушение речи, появление длительных пауз, запинок, увеличение числа лишних слов, тихая, невнятная речь.

Пик экстремальной ситуации, ее кульминационный период длится недолго, но продолжительность состоя­ния нервно-психического напряжения составляет значи­тельный период времени.

Это ставит перед следователем еще одну задачу – вывести участника следственного действия из состоя­ния напряжения, чтобы он мог продолжить участвовать в следственном действии.

Реакции участника следственного действия на экстремальную ситуацию могут быть двух типов: агрес­сивные и неагрессивные.

Агрессивные реакции могут быть обращены:

• на следователя;
• на иного участника следственного действия;
• на самого себя (аутоагрессия). Степень агрессивности может быть различной. Аг­рессивные реакции могут быть явными и скрытыми.

Неагрессивные реакции:

• двигательная активность, выраженная в беспо­рядочных, нецелесообразных действиях;
• уход от решения собственных проблем, апатия, безразличие (избрание пассивной неадекватной ситуации позиции). В таких условиях следова­тель должен применить серию приемов, чтобы «разговорить» партнера, вывести его из пассив­но-оборонительной позиции;
• различные формы психологической защиты, связанной с уходом в себя и с внутренним ре­шением собственных проблем. Отличие данной реакции от предыдущей состоит в том, что во втором случае проблема решается участником следственного действия, а в первом – не реша­ется, но внешне это решение никак не демонст­рируется. Это усложняет процесс и результаты интерпретации ситуации. В анализируемой си­туации партнер не отказывается от общения со следователем так категорично, как в первом слу­чае, Уместно оказать помощь этому человеку в избрании оптимальных средств психологической защиты, что позволяет сформировать некоторый психологический контакт и контролировать раз­витие ситуации;
• демонстрация готовности к общению характер­на для ложной ситуации. В этом случае следова­телю остается укрепить психологический контакт и правильно использовать его тактические воз­можности.

Готовность к общению участника следственного дей­ствия может быть обусловлена следующими мотивами:

а) преодоление позиции следователя, убеждение его в чем-то;

6) отстаивание ранее занятой позиции, укрепление ее путем разрушения аргументов следователя;

в) полное или частичное принятие предложения и помощи следователя.

Человек, ставший участником следственного дей­ствия, воспринимает ситуацию как экстремальную:

1.  Производит оценку ситуации глубоко субъективно, используя в качестве критериев оценки обстоятельства, влияющие в данный момент на достижение главной цели.

2. Стремится сохранить режим общения со следова­телем в соответствии с поставленными целями. Сам по себе режим общения является целью деятель­ности участника. В этих условиях он полагает: «Если я сумею сохранить образ честного человека со всеми вытекающими отсюда, атрибутами, я имею шанс на то, что следователь поверит мне и примет за истинные мои показания». Таким образом, за­бота о сохранении определенного образа (напри­мер, честного человека) значительно усложняет ситуации общения, вносит необходимость смотреть на себя внеположенно.

3. Допускает вариативность в оценке признаков экстремальной ситуации. На каждом последующем этапе следственного действия его участник может менять критерии экстремальности ситуации, это меняет и отражение им процесса общения. Чем сложнее ситуация, тем шире диапазон вариантов ожидаемого решения проблемы. Наблюдая изме­нение ситуации в худшую для себя сторону, участ­ник следственного действия снижает уровень сво­их притязаний, при этом ранее сформулированные цели подавляются. Это обстоятельство, с одной стороны, предохраняет человека от осознания кри­зиса и соответствующих ему переживаний, а с дру­гой – увеличивает длительность экстремальной си­туации.

Экстремальность следственной ситуации вызывает дисгармонию внутреннего мира участника следственно­го действия и отчасти следователя, хотя последний дол­жен быть готов к такому повороту в отношениях с парт­нером.

Экстремальность следственной ситуации может вызвать эмоции и связанные с ними действия, при реа­лизации которых человек теряет осторожность и гово­рит то, что думает, порой и себе во вред. Следователь, на наш взгляд, может тактически использовать эту ситу­ацию, но должен оформить текст заявлений предельно точно. Человек, находящийся в экстремальной ситуа­ции, у которого подавлена воля и рациональная оценка ситуации, может пойти на самооговор, на ложные по­казания. Это обстоятельство тоже следует учитывать и тщательно проверять полученную информацию. Регули­руя эмоциональный режим взаимодействия с участни­ком следственного действия, следователь должен по­мнить о возможных состояниях своего партнера по следственному действию соответствующими средства­ми регулировать процесс общения.

Наиболее часто экстремальная ситуация возникает в следующих прогнозируемых случаях:

1. Участник следственного действия, в результате ин­формационной неопределенности, накапливает от­рицательные эмоции, вступает в конфликт со сле­дователем в надежде, что тот выдаст определенную информацию о положении доказательств в деле. В результате возникает экстремальная ситуация, ко­торую следователь может использовать в тактичес­ких целях.

2. Участник следственного действия провоцирует раз­витие дискуссии со следователем в надежде на из­менение позиции следователя и формирование по­ложительного отношения к себе. В этих целях участник следственного действия до крайности под­нимает уровень эмоциональности общения. Следо­ватель рациональными приемами определяет экст­ремальность ситуации и имеет возможность использовать ее в тактических целях.

3.   Участник следственного действия, с одной сторо­ны, провоцирует следователя на конфликт, чтобы дать выход накопившимся отрицательным эмоци­ям, «разрядиться», а с другой – дать повод для необдуманных действий следователя, вплоть до провокации следователя на оскорбления в свой адрес и другие недопустимые действия. Так, участ­ник следственного действия полагает, что эмоцио­нальное состояние следователя и его поведение будут нерациональными и ошибочными, что позво­лит участнику следственного действия получить определенную информацию или сформулировать желаемую позицию следователя. Это обстоятель­ство следует прогнозировать и готовиться к нему.

4. Участник следственного действия, не вступая в конфликт со следователем, переживает обстоятель­ства, по поводу которых возбуждено уголовное дело и приходит к мысли о невозможности даль­нейшей жизни, неспособности и нецелесообраз­ности дальнейшей защиты. Это вызывает восприя­тие ситуации как экстремальной.

5. Следователь допускает тактическую ошибку, провоцирующую развитие ситуации, которую участ­ник следственного действия воспринимает как эк­стремальную.

Если следователь верно интерпретировал различ­ные реакции участника следственного действия, симво­лизирующие возможность возникновения экстремаль­ной ситуации, он может откорректировать тактику дальнейших действий следующим образом:

• изменить эмоциональный режим отношений, снизить или нейтрализовать негативное воздей­ствие психологических барьеров;
• сместить внимание участника следственного дей­ствия с эмоциональной (глубоко субъективной) оценки следственной ситуации на рациональную, основанную на анализе реальных аргумен­тов, доказательств, имеющихся в деле;
• оказать участнику следственного действия пси­хологическую помощь.

Режим отношений с участником следственного действия можно изменить следующим образом. Оценка следователя участником следственного действия формируется предварительно, она вырастает в ожида­нии встречи со следователем из отрывочных сведений и предубеждений. Если при реальном взаимодействии ожидаемая оценка хоть в чем-то подтверждается, она стабилизируется и, как правило, дополняется негатив­ными характеристиками.

Суть экспресс-анализа состоит в том, что он прово­дится быстро, в ускоренном темпе и в процессе проте­кания анализируемого действия.

Условия экспресс-анализа крайне неблагоприятные: следователь, продолжая выполнять запланированное, вынужден давать оценку тому, что произошло, одно­временно корректируя свою текущую деятельность.

Наиболее успешно экспресс-анализ может прохо­дить тогда, когда следователь имеет определенные за­готовки, подготовленные им заранее на основе плани­рования и программирования следственного действия. Заготовки традиционно строятся на гипотетической (версионной) основе: «Если участник следственного действия сделает..., то мне следует..., если реакция на определенный вопрос (информацию) будет негативная, то мне следует отреагировать следующим образом».

Заготовки вышеописанного типа могут использо­ваться в традиционных следственных ситуациях и их можно считать репродуктивными.

Но следственная ситуация может быть и нестан­дартной, к которой следователь не был готов. В такой ситуации следователь вынужден решать сложную зада­чу продуктивными творческими методами, которые вы­рабатываются в течение профессиональной деятельно­сти, и решение в этом случае строится на синтезе всей имеющейся у следователя информации, на системе всех известных ему методов. Чем богаче тактическая база криминалистических методов, тем легче и эффективнее деятельность следователя в экстремальной ситуации. Профессионализм следователя определяется именно теми действиями, когда он проявляет способность к решению нестандартных следственных задач.

Примером использования репродуктивных приемов взаимодействия с различными по стилю общения людь­ми являются рекомендации психотерапевта А.Б. Добровича^[3].

Например, свободный рассказ допрашиваемого за­кончен. Что он дает следователю? Следователь может получить определенный объем информации о расследу­емом событии; допрашиваемый при этом демонстриру­ет свое отношение к расследуемому событию, он как бы строит свою позицию, которую будет защищать при ответах на вопросы следователя.

Кроме того, следователь продолжает изучать лич­ность допрашиваемого, он сверяет ранее полученные данные с информацией, которую он может воспринять лично в процессе свободного рассказа допрашиваемо­го. Это позволяет откорректировать тактическую про­грамму допроса и стиль общения с допрашиваемым.

Кем может быть допрашиваемый по своему харак­теру и стилю отношений? Он может быть доминантным и недоминантным, мобильным и ригидным, экстравертом и интравертом. Каждой из этих условных характе­ристик соответствует стиль поведения, который может избрать следователь.

Доминантный собеседник характеризуется жест­костью и напористостью, он может легко перебить собе­седника, но зато, повышая голос, не дает перебить себя. Если он умен, то старается оставить впечатление пре­восходного собеседника. Если он вступает в конфликт­ные отношения, то язвительно насмешлив, груб, резок и презрительно замкнут. Он решителен, ему легко свер­нуть разговор на полуслове. Такой человек втайне ува­жает собеседника, если тот, проявляя выдержку, не поддается его влиянию.

Как строить отношения с доминантным челове­ком? Ему надо дать возможность проявить свою доминантность. Целесообразно спокойно держаться неза­висимой точки зрения, но не следует пресекать или высмеивать используемые им «силовые» приемы. И тогда он постепенно умерит свой непроизвольный на­тиск. Если же активно осаживать такого собеседника, то это может перерасти в конфликт, который способен повредить дальнейшим отношениям следователя и доп­рашиваемого.

Недоминантный собеседник – полная противо­положность описанному выше. Он уступчив, легко те­ряется, он деликатен, предупредителен, робок. Из-за своей нерешительности он может дать сбить себя с тол­ку, признаться в своей неправоте. Конфликт пугает его. В условиях конфликта он в ярости может наговорить лишнего или уходит в себя, замыкается, не отвечает на вопросы. Недоминантный собеседник нуждается в из­вестном поощрении словом и взглядом. Он может дать значительный объем информации при бережном с ним обращении.

Мобильный собеседник легко включается в кон­тактные отношения, но также легко может их разру­шить. Речь его быстра, даже тороплива, выражение лица быстро меняется. Высказав что-либо, он торопит собе­седника с ответом, это можно заметить по нетерпеливо­му взгляду, жесту. Стиль его высказываний неряшлив, смысл для него важнее словесного обращения. Дли­тельный допрос для него почти невыносим, но он мо­жет отдыхать во время отвлечений, т.е. в процессе доп­роса можно поговорить на близкую ему тему, а затем вновь вернуться к проблемам расследуемого дела. При этом целесообразно подстроиться к темпу беседы, навязываемой допрашиваемым, далее можно постепенно снижать скорость и частоту собственных вопросов и реплик. Выровняв таким образом «скорость» общения с допрашиваемым, можно в привычном ритме уточнить обстоятельства, которые не получили достаточно осве­щения на первом «ускоренном» этапе общения.

Ригидный собеседник отличается степенностью, уверенностью в себе. При появлении в кабинете сле­дователя он изучает последнего, ему надо некоторое время, чтобы подготовиться к допросу, адаптироваться к обстановке, в связи с этим не следует торопить его вопросами. Свои ответы он обдумывает, взвешивает. Слушает внимательно, говорит неспешно, вдумчиво. Фразы строит, стремясь точнее передать смысл. Это говорит о том, что при чтении протокола допроса он будет анализировать и взвешивать каждое записанное слово, такие люди не допускают никакой стилизации своей речи при оформлении ее следователем. Он не любит, чтобы его перебивали, поэтому следователь дол­жен терпеливо дослушать такого допрашиваемого. Если следователь отвлекается, разговаривает по телефону, выходит в коридор, то ригидный допрашиваемый выхо­дит из контактных отношений, утрачивает интерес к следователю, испытывает к нему неуважение. Чаще всего ригидными бывают люди зрелого и пожилого воз­раста. Надо уметь показать, что следователь понимает и положительно оценивает достоинств его психоло­гического склада.

Допрашиваемый-экстраверт расположен к обще­нию, он легко входит в контакт со следователем, ему нравятся люди, которые относятся к нему с теплотой и симпатией, но он ищет разнообразие в формах обще­ния. Говорить с ним легко, нужно только постоянно направлять его речь в необходимое русло, чтобы он не уходил от главной темы разговора.

Допрашиваемый-интраверт не склонен вступать в контакты, он предпочитает жить своим внутренним миром. При работе с интравертом целесообразно чет­ко, точно формулировать свои вопросы, избегая отвле­чений и сугубо личных вопросов. С ним можно говорить только по делу, без посторонних, только с глазу на глаз, проявляя понимание его характера и достоинств.

Изложенные (по Добровичу) типы характеров – это крайности, реальный человек бывает ближе к тому или иному полюсу, но учет этих полюсов может помочь сле­дователю избрать верный стиль общения.