В. Л. Петрушак
РОЛЬ ГУМАНИТАРНОГО ЗНАНИЯ КАК НЕОБХОДИМОГО УСЛОВИЯ ЭФФЕКТИВНОСТИ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО ПРОЦЕССА ВЗРОСЛЫХ И ФАКТОРА НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОГО МИРА
В статье высказана мысль, что кризисное состояние современного высшего образования в мире требует преодоления экономоцентризма мышления и повышения роли социогуманитарных наук.
The article substantiates the idea that a crises state maximum education in the world requires overcoming ekonomosentrizma and increases the role of socio-humanitarian sciences.
Глобальные вызовы и общая нестабильность мировой экономической и социально-политической системы, события в Украине и на Ближнем Востоке бросают серьезные вызовы современной техногенной цивилизации и национальной безопасности восточнославянских стран. Это обстоятельство еще раз заставляет задуматься о роли и значимости гуманитарного образования в развитии общества и эффективности образовательных технологий взрослых.
Цель данной статьи – обратить внимание педагогической общественности на роль и значение гуманитарного знания в формировании ценностных ориентаций молодежи и подготовке кадров высшей квалификации вузов Республики Беларусь и Российской Федерации. Актуальность статьи определяется в первую очередь тем обстоятельством, что общегуманитарная подготовка студентов и преподавателей системы образования выступает сегодня не только в роли расширения кругозора и общеметодологической основы формирования творчески мыслящего специалиста и научно-исследовательской деятельности, но и важнейшего фактора обеспечения самостоятельности и независимости бытия восточнославянских стран в современном мире.
Образование в любом обществе всегда играет роль не только освоения определенных знаний о природе, человеке, обществе и его техносфере или формирует основы практических умений и навыков, но и способствует становлению личности человека. Благодаря системе образования, в обществе происходит функционирование механизма его культурного бытия. Как отмечали Ч. С. Кирвель и А. А. Бородич: «Эффективная система образования, формирующая творческую личность, способную не только успешно осваивать передовые достижения культуры, но и создавать оригинальный интеллектуальный продукт, самостоятельно принимать решения и ответственно действовать в условиях современных мегарисков, оказывается важнейшим фактором национальной безопасности» [3, с. 97]. Однако на рубеже XX–XXI веков реализация воспроизводственной функции культуры через систему образования существенно затруднена нарастанием кризиса техногенной цивилизации. Этот процесс в образовании, с одной стороны, проявляется в чрезмерном развитии экономоцентрического мышления, как комплекса взглядов и теорий, носители которых стремятся перевести культурную среду общества в категорию самоокупаемости и хозрасчета. С другой стороны, происходит снижение роли и значимости гуманитарного образования, что сказывается на эффективности образовательного процесса не только в школе или вузе, но и послевузовском образовании.
Рассматривая опасность для общества экономоцентрического мышления, профессор факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета – Высшей школы экономики РФ В. Ф. Шелов-Коведяев отмечает, что в нем роль экономики абсолютизируется, в то время как роль механизмов культурных противовесов социального развития (морально-нравственные нормы, культурные и религиозные традиции) приуменьшается. В результате «экономическая деятельность из инструмента обеспечения частных и общественных нужд превратилась в самодовлеющую сущность: недаром все чаще приходится слышать: «экономике требуется то-то и то-то», «экономика диктует» и т.д., будто она есть некая, абсолютно независящая от нас сила» [14, с. 157]. Причем, одинокий индивид, лишенный системы родственных связей «более социально пластичен, а значит, более удобен бизнесу и управлению, экономике в целом, чем сплоченный коллектив дружных родственников. И коли многие уже привыкли воспринимать любые сигналы экономики как приказы, подлежащие исполнению без обсуждения, неудивительно, что они психологически настраиваются на малодетность» [14, с. 157]. Как показывают социологические исследования, страны «победившего капитализма» утрачивают поведенческую норму многодетности, несмотря на факт материального благополучия. Несмотря на это, проблема сокращения численности населения является для них одной из наиболее острых проблем. Так «60 % амстердамцев признались в проведенном опросе, что вообще не хотят обременять себя детьми; одиночество предпочитают браку 11 % французов, 14 % нидерландцев, 22 % датчан; в Бельгии на все 10 млн жителей — 928548 семейных пар вообще не имеют детей» [11, с. 30].
Более того, ориентация на экономоцентризм приводит к стремлению превратить систему образования из социокультурной сферы бытия общества в придаток производственной, функционирующей в режиме самоокупаемости, как «сферы образовательных услуг», чтобы готовить не личностей для социума, а агентов для техноса, что и является первопричиной ухудшения его качества в общемировом масштабе. Дело в том, что «вложения в будущее – это также уменьшение дохода в настоящем, а потому, долгосрочные перспективы никто не хочет оплачивать – ни отдельный гражданин, ни крупный капитал, пребывающий в дне сегодняшнем, ни экономически ориентированное государство» [10, с. 69]. В результате, университеты и постдипломные учреждения «из фабрики мыслей» превращаются в «фабрики информации», а вернее – «в универсамы по ее рекламе и продаже. В этой связи еще Э. Фромм отмечал, что в такой системе образования «цель обучения состоит в том, чтобы накопить как можно больше информации, главным образом полезной для целей рынка. Студентам положено изучать многое, что у них едва ли остаются силы и время думать. Не интерес к изучаемым предметам или к познанию и к постижению как таковым, а знание того, что повышает меновую стоимость – вот побудительный мотив получения более широкого образования» [13, с. 78−79]. Такой подход серьезно деформирует систему подготовки подрастающего поколения, сводя ее к производству узких специалистов. Но, если в 60-е−70-е годы подобная реальность в системе образования была в основном характерна для западноевропейских стран, то после падения СССР подобная установка стремительно распространяется как на постсоветское пространство, так и на другие цивилизационные регионы планеты.
Кроме этого аспекта, экономоцентризм в качестве нормы общественной жизни утверждает принцип коммерциализации образования. Его реализация приведет к тому, что доступ к качественному образованию со стороны менее обеспеченных слоев населения будет существенно ограничен. «Это, безусловно, будет способствовать усилению неравенства в обществе и в перспективе – люмпенизации относительно широких его слоев, с одной стороны, и снижению возможности притока творчески одаренных людей в сферу образования и науки – с другой» [4, с. 64]. Кроме того, снизится и общий уровень образованности масс, когда примитивная личность более склонна преступать законы и поддаваться ложным лозунгам и асоциальному поведению в критические моменты истории.
Между тем, формирование творчески развитых, инициативных личностей может обеспечить лишь глубоко продуманная политика государства в образовательной сфере, опирающаяся на систему социальных гарантий как учителям, так и преподавателям вузовского и последипломного образования. Такой пакет государственных гарантий преподавательского труда должен подразумевать оплату не ниже средней заработной платы по стране, предоставление льготных кредитов на строительство жилья, обеспечение оплаты по двойному тарифу их работы в субботние дни и проведение кружковой работы со студентами, а также максимальное финансирование командировочных расходов за участие в научных конференциях. Возможно, как стимулирующую меру, необходимо ввести и выплату тринадцатой зарплаты в начале сентября. Эти мероприятия должны сочетаться с акцентом на достаточно высокий уровень гуманитарной подготовки студентов вузов и последипломников, ориентированной на становление экономики знаний.
События новейшей истории убеждают, что базовые принципы техногенной цивилизации, сформированной на основе философских идей эпохи Просвещения и промышленной революции XVIII века, направленные на увеличение прибыли в экономике и сверхпотребление вещественных благ, на расширяющееся использование естественных ресурсов, на милитаризацию международных отношений, вызывающих перегрузку экономики, экологические и антропологические катастрофы, исчерпали себя. Известный российский философ и политолог А. С. Панарин отмечал, что «обе стороны просвещенческого проекта – эмансипация общества от природной зависимости и эмансипация личности от давления традиций – оказались чреваты тупиком. Первая обернулась тупиком глобального экологического кризиса, а вторая – кризисом нравственного, состоящего в катастрофической порче человека» [9, с. 5].
Понимая возрастающую роль знаний в современном мире, ряд стран, пытаясь преодолеть кризисные явления, отдают приоритет в социокультурной политике развитию науки и образовательной сферы. Так, в последние годы существенно увеличили капиталовложения в эти сферы Китай, Япония, США и некоторые другие страны. И делается это даже в условиях депрессии мировой экономики наступившей после финансово-экономического кризиса 2008 года. В Беларуси также определены основные задачи в развитии науки, образования и технико-технологической деятельности. Приняты законы «Об образовании», «О высшем образовании», «О научной деятельности». Подготовлены новые образовательные стандарты и разработаны соответствующие им учебные программы по отдельным дисциплинам. Реформы в системе образования Республики Беларусь вновь ставят проблему значимости гуманитарного образования как необходимого условия формирования всесторонне развитого, духовно и патриотически ориентированного поколения граждан Республики Беларусь. Так, с 2013 года большинство вузов Беларуси переходит на четырехлетний срок обучения. Какова же роль, с точки зрения министерства образования, будет отведена социально-гуманитарным дисциплинам? Как заявил министр образования Республики Беларусь С. Мацкевич: «Оптимизация социально-гуманитарного блока дисциплин направлена на повышение эффективности воздействия данных дисциплин на формирование личности молодого человека, его мировоззренческой, патриотической и духовной составляющих. Для этого предложено лучше взаимосогласовывать содержание различных дисциплин социально-гуманитарного блока между собой и с дисциплинами специальности» [1]. Причем, «каждое учебное учреждение получит право компоновать программу преподавания социально-гуманитарного блока дисциплин с учетом профиля образования, желания студентов и т.д.» [12]. Однако, несмотря на понимание министерством роли и значимости социально-гуманитарных наук, опасение вызывает то обстоятельство, что «сокращение сроков обучения будет достигнуто за счет уменьшения социально-гуманитарного блока дисциплин» [12]. Так, на преподавание философии по новым учебным планам на вторых курсах отводится 42 ч. (вместо прежних 78 ч.). Более того, введены образовательные модули, в которых совмещаются ряд учебных дисциплин социально-гуманитарного цикла. В качестве примера можно привести интегрированный модуль «философия», который в 2013–2014 учебном году включал в себя совмещение преподавания философии и основ педагогики и психологии. Излишне говорить, какую нагрузку в учебном семестре испытали студенты, готовясь к одному экзамену по этим дисциплинам.
Вместе с тем исследователи отмечают неблагополучное положение науки и образовательной сферы в современном мире вообще и в постсоветских странах в частности, что предполагает и реформу системы образования. Причем, основной постулат реформаторских усилий сводится к необходимости приведения образования в соответствие с международными (европейскими) стандартами. Однако здесь возникает ряд вопросов. Надо ли отказываться от лучших достижений советской школы? Ведь они подтверждены блестящими осязаемыми результатами освоения космоса, строительства судов с двигателями на атомной энергии, созданием новейших образцов оружия, выдающимися успехами в области теоретической физики, математики, языкознания и психологии. Надо ли уменьшать объем учебных часов по дисциплинам социогуманитарного цикла и количество таких дисциплин? Почему этого не делают в Японии, где, даже в старших классах общеобразовательной школы там преподаются изобразительное искусство и музыка, причем на уровне наших специальных колледжей, что развивает воображение, умение мыслить нестандартно. А как быть с формированием у молодежи целостного взгляда на мир, на место и роль в нем человека, что обеспечивается только социогуманитарными дисциплинами, и прежде всего философией? Кроме того известно, что белорусские, украинские и российские специалисты ценятся за рубежом именно потому, что они способны выходить за рамки европейского стандарта и даже превосходить его. Но именно экономоцентризм сегодня разрушает классическую модель образования индустриального общества, благодаря которой мы имеем все блага цивилизации: развитую промышленность, коммуникации, культуру и т.д.
Очевидно, что в настоящее время остро стоит вопрос: как реформировать систему образования? Известно, что самой уязвимой сферой национально-государственной безопасности любого общества является духовная сфера − сознание и ценностные ориентации граждан. Всякие социальные трансформации, социальные катаклизмы, революции, том числе и «цветные», подготавливаются незаметными, постепенными изменениями в общественном сознании. Еще Гюстав Лебон, писал: «Великие перевороты, предшествующие изменению цивилизации, например, падение Римской империи и основание арабской, на первый взгляд определяются, главным образом, политическими переменами, нашествием иноплеменников, падением династий. Но … крупные исторические события являются лишь видимыми следствиями невидимых перемен в мыслях людей» [6, с. 5]. Поэтому, слабость в социогуманитарной составляющей образования чревата не только деградацией его самого, но и ведет к обессмысливанию жизни целых поколений людей и дестабилизации общества в целом. Так, падение Советского Союза стало результатом потери ценностных ориентиров бытия и преклонение перед Западом в сознании значительной части народных масс, интеллигенции, элиты и т.д. СССР проиграл странам Запада, прежде всего в соревновании в сфере потребления, т.е. в духовных идеалах организации социального бытия, в идеологии, в сознании, а не в вооруженном противостоянии и поэтому был обречен. События в Украине также дают пищу для размышлений в плане того, что усиленная пропаганда в СМИ иллюзий относительно европейского выбора, при нагнетании антироссийских настроений, а также преподавание фальсифицированной в учебниках истории привела к острому экономическому и политическому кризису, переросшему в вооруженное противостояние на Юго-Востоке. Конечно, положение дел значительно осложнялось и факторами политического и экономического характера, такими как невиданная коррупция власти и вмешательство стран Запада в политический процесс. Из этих примера можно сделать заключение, что укрепление национальной безопасности предполагает создание благоприятных условий для социально-гуманитарного образования молодежи, формирующее у нее научно обоснованное мировоззрение, чувство патриотизма, гибкое творческое мышление. Слабость же в социогуманитарной составляющей образования чревата не только деградацией его самого, но и ведет к обессмысливанию жизни и дестабилизации общества. Без ценностно-смыслового ядра личность теряет социальные ориентиры и не знает, как далее жить. Это особенно проявляется в условиях отсутствия четкой цели всей государственной политики того или иного государства, например, ориентации на евразийский характер восточнославянских земель и построение духовно-экологической цивилизации, инструментом реализации которой и должна служить система высшего образования.
Обоснованное беспокойство вызывает ограничение возможностей социогуманитарной подготовки студентов, как результат проводимой в нашей стране реформы образования. Обращает на себя внимание в первую очереди сокращение общей учебной нагрузки по дисциплинам данного цикла, что уже само по себе не позволяет обеспечить ту «энциклопедическую полноту» знаний, которая была присуща выпускникам вузов еще несколько десятилетий назад. В результате «педагог «дотягивающий» слабого студента до приемлемого уровня, чтобы ни в коем случае никого не отчислить и не потерять доход (на что ориентируют новые реалии функционирования высшей школы), сначала вынужден, а затем и привыкает работать по нижней планке своих возможностей, что также сказывается на качестве образования» [4, с. 61]. Кроме сокращения часов происходит и изменение структуры преподавательской нагрузки. Из учебных планов, к сожалению, исключаются важные виды учебной работы, развивающие самостоятельность и творческую активность мышления у студентов, как выполнение контрольных работ, написание рефератов, подготовка к практическим занятиям. Труднее всего, в данной ситуации приходится начинающим преподавателям, вся нагрузка которых сводится к проведению семинарских занятий. А ведь большинству из них надо еще работать над диссертацией. Статистические данные показывают, что только 6−8 % аспирантов успевают защитить диссертацию в срок [8, с. 188−189]. Им надо проявлять большую самоотверженность, используя для научной работы все свободное время, включая выходные дни и отпуск. И это в условиях, когда проучившись 20 лет (школа, университет, магистратура, аспирантура), преподаватель попадает в разряд самых низкооплачиваемых работников, что отражается и на качестве его подготовки. Ограниченные финансовые возможности затрудняют приобретение новой литературы, без которой немыслима работа специалистов обществоведов и гуманитариев, выезд в ведущие научные центры для участия в платных конференциях и работе в библиотеках, что приходится делать за счет собственного и без того скудного бюджета. Поэтому, для достижения ожидаемого результата надо создавать необходимую инфраструктуру, обеспечивая высокую мотивацию труда аспирантов и докторантов и самих преподавателей вузов.
В то же время, ухудшение качества подготовки преподавателей вузов совпадает с ухудшением качественного состава абитуриентов вузов. Так на смену хорошо подготовленным, высокомотивированным по отношению к учебе студентам, тщательно отобранным в ходе вступительных экзаменов, пришли массы бывших школьников, уровень подготовки которых часто далек от желаемого. «Переварить» их в имеющихся условиях высшая школа не в состоянии, т.к. ею все еще не найден адекватный ответ на вызов времени. В результате, талантливая молодежь при усеченной системе гуманитарной подготовки и переходе к четырехлетнему циклу обучения в вузе не сможет в полной мере освоить тот уровень знаний, который способствовал бы ее творческой самореализации. Переломить ситуацию в рамках магистратуры на уровне подготовки научных кадров высшей квалификации за два-три года трудно. Поэтому, если данная тенденция в высшем и последипломном образовании приобретет устойчивый характер, то в ближайшей перспективе «передовые информационные и технические проекты, авторство в которых только и способно определить стратегическое положение страны на современных мировых рынках, создавать будет некому» [4, с. 61].
Специфической чертой современного образовательного пространства является усиливающаяся его унификация. Первый ее аспект связан с тем, что при существующей количестве часов, а также увеличивающемся нормативе количества студентов на одного преподавателя возможна только унификация учебной деятельности, а не индивидуальный подход к процессу обучения. Второй вектор унификации содержится в Болонском процессе, который означает унификацию высшего образования по образцам «провинциальных» европейских университетов, что позволяет многим странам в условиях демографического кризиса решать свои проблемы по подготовке дипломированных специалистов [7, с. 46]. Как отмечает Кара-Мурза, «к имитации склоняются культуры, оказавшиеся неспособными ответить на вызов времени» [2, с. 4]. Несомненно, что сотрудничество с западными странами в различных областях жизни и деятельности необходимо и полезно, но при этом основным ориентиром должен оставаться приоритет национальных интересов. Так, если в области преподавания естественных и технических наук заимствование заграничного опыта, идей и знаний вполне оправдано, то в сфере гуманитарных наук даже при условии опоры на классиков философской мысли (О. Шпенглера, А. Тойнби, С. Хантингтона и т.д.) необходим упор на достижения собственной интеллектуальной мысли. В противном случае бездумное заимствование гуманитарных идей в философии, экономике, политологии «способно порождать своего рода культурный империализм, т.е. транслирование идей, выгодных доминирующей культуре, на все остальное образовательное пространство» [4, с. 62]. А этот процесс может превратить восточнославянские страны в социокультурную периферию развитых стран постиндустриального мира. Поэтому, приоритет социогуманитарного знания должен найти отражение в основополагающих документах министерства образования и правительства Республики Беларусь.
Важнейшей среди технологий обучения в целом и усвоения социально-гуманитарного знания является наличие четких критериев оценки знаний. Такую роль традиционно выполняла в советской системе образования пятибалльная система. Однако, с введением десятибалльной системы, даже, несмотря на наличие критериев оценок знаний, сама оценка их уровня вызывает определенные затруднения даже у опытных педагогов, что уж говорить о студентах. Далее, необходимым условием для усвоения социогуманитарных дисциплин является способность к рассуждениям и, особенно к нестандартным решениям, что и требуется сегодня, особенно для научной творческой деятельности, а также для экономики знаний. Однако тестовая система оценки знаний как раз и отбивает охоту к творческому нестандартному мышлению. Необходимо также обратить внимание на то, что простое обучение навыкам на основе тренировки памяти с помощью тестов, и упор на компетентностный подход, ведущий к узкоспециализированному образованию и тестовому мышлению − это модель вчерашнего дня. Чтобы быть адекватными современному динамичному миру, студенты должны усваивать методологию познания и самостоятельного приобретения знаний в роли, которой выступают именно теоретические знания. Отказ от широкой теоретической подготовки в вузе, урезание, умаление социогуманитарного цикла в подготовке специалистов фактически означает не только разрушение основ высшего образования, но и подрыв духовных основ общества, что создает угрозу основам государственной безопасности любой страны. Но, особо опасна такая тенденция для восточнославянских стран, так как после распада СССР, выполнявшего геополитическую роль межцивилизационного баланса между Западом и Востоком, сохранить международную стабильность на приемлемом уровне чрезвычайно сложно. Но эта задача как раз по силам высокоинтеллектуальным политикам, для подготовки которых и необходима широкая гуманитарная подготовка на основе принципов бытия восточнославянской цивилизации.
Список литературы:
1. Бондарчук, Е. Обучение в вузах Беларуси сократят до четырех лет / Е. Бондарчук // Режим доступа: http://freesmi.by/obshhestvo/99282.html. – Дата доступа: 27.03.2012.
2. Кара-Мурза, С. Г. Угасание рациональности: имитация / С. Г. Кара-Мурза // Социально-гуманитарные знания. − 2004. − № 6. − С. 3−25.
3. Кирвель, Ч. С. Социогуманитарное знание как условие оптимальных политических решений и адекватного исторического выбора / Ч.С. Кирвель, А. А. Бородич // Проблемы управления. − № 2 (31). − 2009. – С. 90–103.
4. Кирвель, Ч. С. Модернизация образования: скупой платит дважды / Ч. С. Кирвель, С. З. Семерник // Беларуская думка. − № 8. − 2012. – С. 60–65.
5. Кирвель, Ч. С. Социогуманитарное знание как условие оптимальных политических решений и адекватного исторического выбора / Ч. С. Кирвель, А. А. Бородич // Проблемы управления. − № 2 (31). − 2009. – С. 90–103.
6. Лебон, Г. Психология масс / Г. Лебон // Хрестоматия / под ред. Райгородского Д. Я. [и др.]. – Самара: Изд. дом «Бахрах–М», 2001. – С. 5–115.
7. Никонович, С. В. Подготовка научных работников высшей квалификации с целью обеспечения инновационного развития Республики Беларусь / С. В. Никонович, И. А. Хартоник, И. В. Войтов // Проблемы управления. − 2006. − № 4. − С. 187−190.
8. Мельникова, Л. Социогуманитарное образование как фактор национальной безопасности / Л. Мельникова, Ч. Кирвель, В. Карпинский // Беларуская думка. − 2007. − № 5. − С. 43−49.
9. Панарин, А. С. Россия в циклах мировой истории. – М.: Изд-во МГУ, 1999. – 288 с.
10. Семерник, С. З. Экономоцентризм как кризисогенный фактор современного общества / С. З. Семерник // Becнік Брэсцкага унiверсiтэта. – Серыя 1, Фiласофiя. Палiталогiя. Саціялогія. − 2011. − № 1. – С. 69−81.
11. Современные глобальные трансформации и проблема исторического самоопределения восточнославянских народов / Ч. С. Кирвель и др. / Под ред. Ч. С. Кирвеля. 3-е изд., перераб. и доп. Минск: Четыре четверти, 2010. – 548 с.
12. Спасюк, Е. Беларусь на пути в Болонский процесс: шаг вперед, два назад и три в сторону / Е. Спасюк // Режим доступа: http://n1.by/news/2012/04/14/285267.html. – Дата доступа: 14.04.2012.
13. Фромм, Э. Человек для себя / Э. Фромм. – М.: Коллегиум, 1992. – 256 с.
14. Шелов-Коведяев, Ф. В. Полемические заметки политолога об экономике, политике и демографии / Ф. В. Шелов-Коведяев // ОНС. – 2010. – № 6. – С. 154–159.