Достаточно часто следователь не имеет объективной воз­можности и времени для углубленного изучения личносги участника следственного действия. Это вызывает необходи­мость использования социальных и криминологических стерео­типов, т. е. повторяющихся с минимальными изменениями, привычных представлений, сложившихся в определенной со­циальной среде.

Стереотипные представления о человеке связаны с двумя условиями: а) принадлежностью к определенной социальной группе, характеризующейся совокупностью стабильных при­знаков; б) специфической направленностью при восприятии и отборе признаков. Имеется в виду группа признаков чело­века, которая влияет на ход и результаты следственного дей­ствия (уголовно-релевантные признаки).

Стереотипными для людей являются и внутрииндивидные доминанты, к которым В. В. Столин обоснованно отнес сле­дующее:

1. Безусловная значимость для каждого человека прояв­ленных  в его адрес симпатий и антипатий.

2. Значимость мнения большинства.

3. Значимость общесгвенного осуждения и отвержения.

4. Значимость эмоциональной поддержки в условиях от­вержения большинством или кем-либо,

5. Эмоциональное удовлетворение от смелости рисковать (самораскрываться).

6. Неожиданность, новизна, а следовательно, и привлекательность мнения о себе, высказанного малознакомым чело­веком на основе конкретных проявлений «здесь» и «теперь»

7. Благодарность за неосуждение поступков, которые уже осуждены самим собой или могли бы быть осуждены другими.

8. Гордость за себя, если удается добиться признания во­преки негативному первому впечатлению¹.

Перечисление обстоятельств уместно предать своеобраз­ному «примериванию» к участнику предстоящего следствен­ного действия, ввести в систему приемов, способствующих оптимизации профессионального общения в условиях психо­логического контакта.

При подготовке и проведении следственного действия могут с успехом использоваться криминологические стерео­типные характеристики личности преступника. Например, кри­минологи выделяют типичные черты «злостных» преступников (последовательно-криминогенного типа личности), неустойчи­вого, ситуативно-криминогенного, ситуативного и «случайного» типов личности преступников².

Существуют криминологические характеристики лиц, со­вершающих убийства, изнасилования, хулиганство, хищения и т. д. Исследуя эти характеристики, следователь имеет воз­можность заранее создать систему оптимальных для ситуации приемов и методов работы  с этими людьми.

Недостатком стереотипизации является то, что стереотипы «усредняют» личность, обедняют ее, но в то же время ин­формация стереотипов дает следователю некую усредненную картину восприятия личности преступника, концентрирующего наиболее типичные социально-психологические черты.

Например, Э. Ф. Побегайло выделяет три основных типа насильственных преступников³.

К первому типу следует отнести преступников с четко и устойчиво выраженной специфической (агрессивно-насиль­ственной) антиобщественной направленностью. Речь идет о лицах, ориентированных на поведение, опасное для жизни, здоровья и достоинства  других  граждан.

Для них характерны негативно-пренебрежительное отно­шение к человеческой личности и ее важнейшим благам, убежденность в допустимости насильственных средств разрешения возникающих конфликтов. Преступное посягательство на жизнь и здоровье другого человека является для них лишь звеном в цепи постоянных и непрекращающихся актов агрес­сивного поведения, проявляющихся в разных сферах жизни и различных ситуациях. Такой поведенческий стереотип — ре­зультат глубокой деформации их личности, специфический продукт эгоцентрической жизненной направленности.

Подавляющее большинство рассматриваемых субъектов характеризуются общим низким уровнем развития. Ведущи­ми чертами их личности является завышенная самооценка, болезненное самолюбие, эмоциональная неуравновешенность, слабый самоконтроль, неумение соразмерять желания и диа­пазон реальных возможностей, наличие двойной оценочной системы: «для себя» и «для других», нравственный и правовой нигилизм, стремление к самоутверждению путем унижения других. Жизненные достижения и степень общественного при­знания у этих лиц неизвестны, в то время как их притязания неадекватно защищены. Это порождает озлобленность, враж­дебность к окружающим, приводит к хроническому психиче­скому напряжению (фрустрации, стрессам), особенно обост­ряющемуся под воздействием алкоголя, и обусловливает вы­сокую степень готовности к разрядке такого напряжения пу­тем применения насилия. Агрессия в этих случаях выступает в качестве своеобразного компенсаторного механизма.

У определенной части рассматриваемых субъектов агрес­сивно-насильственная направленность носит глубоко укоре­нившийся, доминирующий, злостный характер, в силу чего их преступные действия в значительной степени утрачивают си­туационный характер. Агрессивное поведение таких субъек­тов нередко рационально не мотивировано, представляет со­бой в известном смысле самоцель.

У другой, значительно большей части преступников (каж­дый третий), ориентированных на применение насилия, по­добная направленность вызывает совершение преступления в сочетании с конфликтной ситуацией, однако и здесь решаю­щую роль играет личностная деформация. Мотивация их кри­минального поведения связана с такими отрицательными эмо­циями, как раздражение, обида, злость, месть, зависть, него­дование и др. Эффективность поведения указанных лиц сви­детельствует об их эмоциональной распущенности. Для них достаточно малейшего «повода», чтобы примитивный стерео­тип самоутверждения, связанный с применением физической силы, воплотился в преступном посягательстве на жизнь и здоровье другого человека. Условно их можно именовать «привычными преступниками».

Ко второму типу насильственных преступников следует отнести лиц, характеризующихся в целом отрицательно, допускавших и раньше различные правонарушения и аморальна проявления, но направленность которых на совершение посягательств против личности явно не выражена. Совершение насильственного преступления выступает нередко в качестве средства достижения особо значимых для них целей, способом завладения определенным «благом», во имя которого приносится в жертву ценность другого человека. По данным нашего исследования, таким «расчетливым эгоистом» оказал­ся каждый пятый убийца. Условно данный тип насильственного преступника можно назвать «промежуточным».

Третий тип — ситуационные преступники — все те лица которые до совершения преступления характеризовались по­ложительно либо нейтрально, а само насильственное посяга­тельство совершили впервые под воздействием неблагопри­ятной внешней ситуации, хотя в целом направленность их личности социально-положительная. По данным Э. Ф. Побегайло, каждый третий среди осужденных за убийство явля­ется ситуационным преступником. Противоправные действия таких лиц, противоречащие их общей социально-положитель­ной направленности, зачастую представляют собой неадекват­ную реакцию на внезапно возникшую конфликтную ситуацию. Иногда они обусловлены интенсивным психологическим давлением неформальной группы, позицией солидарности со «своими». Фактически это случайные преступники. Преступное же поведение некоторой части таких лиц представляет реак­цию на длительную психотравмирующую ситуацию (Э. Ф. Побегайло, 1986).

Технология применения предлагаемого метода (системы приемов) может рассматриваться в двух плоскостях: упрощен­ной и усложненной.

Первая позиция — упрощенная — состоит в следующем. Каждый человек принадлежит по своему положению к оп­ределенной группе, границы характеристик которой могут быть и стабильными, и «размытыми». Принадлежность к груп­пе влечет за собой перенесение черт, свойственных группе, на исследуемую личность.

В связи с этим целесообразно: а) определить, к какой со­циальной группе принадлежит участник предстоящего след­ственного действия; б) определить черты, свойственные данной группе; в) «наладить» этими чертами партнера по предстоя­щему следственному действию. Например, на допрос вызы­вается человек, ранее судимый за кражу, не вставший на путь исправления, имеющий на себе татуировки, символизирующие стойкую антисоциальную установку, нежелание принимать «можившиеся в обществе нормы. С учетом этого программа взаимодействия должна учитывать и содержать все варианты коммуникаций, свойственные общению с ворами («в законе»), уточнив для себя такие категории, которыми пользуются воры: «пристяжь», «шестерки», «быки», «громоотводы», «козыр­ные фрайера», «блатные», «шерстяные», «путевые» и т. д.

Уместно сформировать тактическую программу следствен­ного действия с учетом типовых черт, типовых реакций, типовых речевых и эмоциональных форм взаимодействия воз­можного партнера, принадлежащего к определенной социальной группе.

«Усложненная» технология может иметь следующую форму.

Эвристические приемы социальной типизации при исследо­вании личности партнера по следственному действию могут быть реализованы и по следующей усложненной схеме, хотя последовательность этапов может быть перекомбинирована, а содержание этапов преобразовано.

1. Определение границ области взаимодействия с участником следственного действия: где, когда, в каких условиях и по поводу чего. Какие черты личности партнера могут про­явиться в негативных или позитивных аспектах взаимодействия.

2. Формулировка целей:

— которые ставит перед собой следователь;

— которые ставит перед собой человек, относящийся к социальной группе, черты которого имеет (должен иметь) участник предстоящего следственного действия.

3. Определение характеристик социальных стереотипов, на основе которых будет развиваться следственное действие:

— перечень стереотипных черт, отражающих определен­ные отношения, в которых развивался и живет партнер по предстоящему следственному действию; следователь отвеча­ет на вопрос: «Какими типовыми чертами обладает партнер по предстоящему следственному действию?»;

— содержание стереотипных черт, которые могут про­явиться при производстве следственного действия, т. е. надо ответить на вопрос: «Как обнаруженные стереотипные черты будут проявляться и «звучать» в следственном действии?»;

— направленность (наличие выраженных тенденций в развитии) обнаруженных черт, т. е. насколько негативно или по­зитивно выявленные черты будут развиваться в следственное действии;