В процессе судебного следствия судьи принимают участие в исследовании многих доказательств, подтверждающих или отри­цающих наличие определенных фактов, обстоятельств. Для судебного познания недостаточно только установить определенные объек­тивные явления. Чтобы у суда сложилась истинная картина совер­шенного преступления, необходимо между этими явлениями выя­вить связи, закономерности. Несмотря на то, что мыслительная де­ятельность по выявлению связей и закономерностей исследуемых явлений протекает у судей одновременно с исследованием конк­ретных фактов, она должна быть продолжена и после завершения судебного следствия, когда все доказательства уже исследованы. Уяснение отдельных фактов или обстоятельств, их осмысливание и оценка, приведение в стройную систему способствуют формиро­ванию окончательного личного убеждения судей по делу.

В завершении формирования личного убеждения судей зна­чительную роль играют речи прокурора и защитника. Своими ре­чами они оказывают психологическое воздействие на суд, чтобы добиться вынесения желательного для них приговора. В отличие от судей прокурор и защитник, участвующие в разбирательстве дела, после окончания судебного следствия обязаны иметь сложившееся убеждение о виновности подсудимого. Для этого каждый из них в соответствии со своей позицией оценивает совокупность исследо­ванных доказательств и приходит к окончательным выводам по делу. Участвуя в судебных прениях, они излагают эти выводы и подво­дят итог всей своей деятельности по разбирательству дела.

Осуществляя свои функции, прокурор в речи обосновывает правильность предъявляемого подсудимому обвинения. При этом он подводит итог судебному следствию под углом зрения государ­ственного обвинения. Если во время судебного следствия виновность подсудимого в предъявленном обвинении не доказана, то прокурор в своей речи отказывается от поддержания обвинения.

Защитник, выступающий с речью после прокурора, дает оцен­ку собранным и исследованным в процессе судебного следствия до­казательствам с позиции защиты. Он излагает доказательства, ко­торые опровергают предъявленное подсудимому обвинение, при­водит обстоятельства, смягчающие его вину в совершении преступ­ления, высказывает свое мнение по поводу наказания, предложен­ного прокурором, вступает с ним в полемику по вопросам, которые противоречат позиции защитника, и т. д.

Позиции обвинения и защиты различны. И прокурор, и защит­ник стремятся убедить суд в истинности своих позиций, а поэтому подтверждают свои выводы приведенными в определенную систе­му доказательствами и аргументами. При этом дается тщательный анализ не только тех доказательств, которые подтверждают выво­ды, излагаемые выступающим, но и тех, которые противоположная сторона приводила или может привести в опровержение. Предме­том особенно оживленной дискуссии становятся спорные вопросы.

Являясь квалифицированными юристами, прокурор и защитник излагают эти вопросы с различных точек зрения, давая им тща­тельное обоснование.

"Внимательно выслушивая произносимые речи, — отмечает В. Ф. Бохан, — судьи мысленно вслед за ораторами критически прослеживают пройденный в процессе судебного следствия путь ис­кания истины. Осмысливая факты, их объяснения, выводы проку­рора и защитника, они невольно сравнивают их с собственными вы­водами, в отношении истинности которых у них сложилась соот­ветствующая степень уверенности. Совпадение выводов выступа­ющего с личными выводами судей приводит к формированию у последних еще большей уверенности в их правильности. Расхож­дение же в выводах заставляет судей критически оценить ту сово­купность доказательств, которая приводится в их подтверждение. При этом судьи сосредоточивают внимание и на тех знаниях, кото­рые привели их к формированию собственного убеждения. Это при­водит к тому, что возникающие противоречия между выводами, содержащимися в речах прокурора и защитника, с одной стороны, и сложившимися в сознании судей, с другой стороны, побуждают последних к проверке обоснованности одних и других. Подобным образом судьи поступают и при наличии противоречий в выводах прокурора и защитника. Такая мыслительная деятельность судей на этом этапе судебного разбирательства позволяет им пройти еще раз процесс убеждения в истинности или ложности сформировав­шихся выводов"¹.

Немаловажное значение имеют судебные прения в том слу­чае, когда у судей в силу недостаточного объема сведений и неуст­ранения возникших у них сомнений еще не сформировалось убеж­дение. Выслушивая речи прокурора и защитника, судьи имеют воз­можность восполнить те пробелы в своих знаниях, которые име­лись в начале судебного следствия.

Воздействие прокурора и защитника на процесс формирова­ния личного убеждения судей во время судебных прений является более активным, чем в процессе судебного следствия. Однако при этом возникают дополнительные затруднения, связанные с тем, что во время судебного следствия прокурор и защитник ограничены в изложении своих выводов и объяснении фактов. В основном они предоставляют в распоряжение судей информацию, соответствую­щую избранной ими позиции. Вследствие этого, воспринимая и оце­нивая информацию, судьи могут формировать свое убеждение в зависимости от принятой прокурором и защитником позиции. Выс­тупая с речами в судебных прениях, последние сообщают опреде­ленную информацию об обстоятельствах дела.

Таким образом, в судебных прениях судьям предоставляются не только знания, но и готовая оценка доказательств с вытекающи­ми из нее выводами. Убедительная сила такой логической системы по сравнению с изложением одних только доказательств значительно больше, поскольку судьи уже могут воспринять не только знания, но и убеждения в истинности сопутствующих им выводов. Вот по­чему психологическое воздействие прокурора и защитника на фор­мирование личного убеждения судей велико.

Однако сила этого воздействия в некоторой степени нейтрали­зуется тем, что у судей на момент судебных прений уже сложились, как правило, определенные выводы с соответствующей степенью уверенности в их истинности. "В результате, — пишет В. Ф. Бо-хан, — возникает столкновение убеждений, если только между ними имеются расхождения. Как известно, состоянию убежденности свой­ственны стойкие эмоциональные переживания, преодоление кото­рых требует значительных усилий. Поэтому степень воздействия прокурора и защитника зависит не только от качества их речей, но и от наличия у судей сформированного убеждения. Чем более за­вершенным является судейское убеждение, тем труднее оно под­дается изменению, тем сложнее самому судье отказаться от него. Это возможно только в том случае, если личному убеждению судьи противопоставлено твердое убеждение прокурора или защитника, тщательно обоснованное обстоятельствами дела"².

Речи прокурора и защитника могут достичь своей цели только в том случае, если они будут целиком и правильно восприняты су­дьями и если содержание речей будет убеждать судей в истиннос­ти высказываемых суждений.

Речь прокурора и защитника должна быть конкретной. Некон­кретные, расплывчатые, не имеющие отношения к делу рассужде­ния загромождают речь выступающих, не вызывают интереса со стороны судей, не могут принести пользы для формирования ис­тинного убеждения судей, а поэтому лишают ее убедительности. В речи следует говорить о конкретных обстоятельствах дела, конк­ретных доказательствах, делать конкретные выводы и т. д.

Последовательность в изложении материала в речи прокуро­ра или защитника свидетельствует о логике их рассуждений. По­добное изложение мыслей помогает судьям воссоздать цельную картину совершенного преступления, выяснить существенные свя­зи между разными его эпизодами или фактами, восстановить в па­мяти отдельные обстоятельства и детали. Такая речь легко слуша­ется и воспринимается. Всякая же непоследовательность в рассуж­дениях приводит к противоречиям, затрудняет установление свя­зей между обстоятельствами дела, мешает судьям сконцентриро­вать внимание на восприятии отдельных частей речи, а значит, снижает ее убедительность.

Простота и ясность речи способствуют тому, что каждое сло­во, каждая мысль будут правильно поняты судьями. Речь, облада­ющая такими достоинствами, делает доходчивой самую глубокую мысль. В то же время всякие словесные излишества, красивые фразы, рассчитанные на легкий успех у аудитории, только затруд­няют правильное восприятие сказанного, снижают интерес к речи, рождают у слушателей недоброжелательное отношение к оратору.

Прежде чем приступить к изложению речи, прокурор и за­щитник должны быть полностью убеждены в истинности своей по­зиции и выводов. Ведь убедить или переубедить судей сможет только тот, кто сам твердо убежден. Убежденность прокурора или адвока­та придает их речи страстность, взволнованность, эмоциональность. Убежденный оратор, заразив судей своей взволнованностью и ис­кренностью, может более легко воздействовать на их сознание, убе­дить их в правильности своего мнения, склонить к принятию нуж­ного решения.

Прокурор и защитник в судебных прениях оказывают воздей­ствие на судей двумя методами: логической доказательностью ре­чей и их эмоционально-психологической убедительностью. Опти­мальное сочетание обоих методов способствует формированию глу­бокого убеждения в истинности излагаемых положений. Хотя логи­ческое доказательство и эмоционально-психологическое воздействие служат одной цели, каждый из этих методов имеет и свое назначе­ние. Логическое доказательство используется для того, чтобы сред­ствами логики обосновать предлагаемые выводы. Под эмоциональ­но-психологическим воздействием понимается непосредственное воздействие на чувства судей.

Соотношение этих двух методов в речах прокурора и защит­ника приобретает особое значение. Ведь знание, используемое су­дьями для принятия решения, должно быть не просто знанием, а глубоким убеждением. "Логическое доказательство — главное, но не исчерпывающее средство формирования таких убеждений. Убеж­дения бывают прочны не только потому, что опираются на разум судей, но и потому, что они находят обоснование во всей совокуп­ности их чувств, привязанностей, симпатий. Поэтому эмоциональ­но-психологическое воздействие выступает не просто как возмож­ный риторический прием, который украшает речь прокурора или защитника, делает ее впечатляющей, а как принципиально необходимый момент, без наличия которого значительно ослабляется эф­фективность превращения знаний в личные убеждения судей"³.