Объектом криминалистического риска являются отношения, складывающиеся в связи с расследуемым преступлением, Это отношения, содержащие в себе элементы риска, могут быть кратковременными и длящимися. Участниками этих отношений могут быть все субъекты, названные выше. Однако риск присущ не только межличностным отношениям, но и от­ношениям следователя с объектами внешней среды. Напри­мер, когда следователь снимает отпечатки пальцев с элемен­тами риска, не имея для того должной квалификации.

Объективная сторона криминалистического риска выража­ется в действии или бездействии. Риск проявляется в поступке, отражающем сознание, волю и эмоции субъекта риска.

Рискованное действие отягощается вероятностью недости­жения поставленной цели, ошибкой рискующего субъекта (следователя, обвиняемого, потерпевшего).

Риск действия состоит в активном поведении, предполага­ющем альтернативный результат (выигрыш — проигрыш), Причем результат для следователя может быть положитель­ным, а для обвиняемого — отрицательным, что свидетельствует о том, что и действие и его результат складываются из совместных усилий тактических партнеров. Это постоянно об­разует смешанные формы риска, т. е. мотивированно-не­мотивированный риск.

Субъективная сторона криминалистического риска — это отношение рискующего субъекта к принимаемому решению и его альтернативным последствиям.

Рискованное действие (бездействие) может совершаться с прямым умыслом, когда субъект сознавал возможность альтернативных последствий (успех—неуспех), желал их, и все сделал для наступления результата.

Если следователь избирает рискованный вариант действий (бездействий) с прямым умыслом, то предполагается, что он:

— сознает рискованный характер своих действий;

— предвидит возможное наступление негативных последст­вий, но не желает их;

— предпринимает усилия для многовариантного преодо­ления возможности наступления негативного — проигрышно­го — результата;

— нейтрализует малейшую возможность получения нега­тивного промежуточного и конечного результата.

В случае риска с прямым умыслом следователь рассчиты­вает только на выигрыш.

Главным является наличие убежденности следователя в своей способности устранить фатальные последствия при появлении их первых признаков, их зачатков.

Суммируя вышесказанное, можно отметить, что рискованное действие, на которое следователь идет с прямым умыслом является более прочным, более надежным с точки зрения до­стижения поставленных целей.

В случае риска с прямым умыслом проигрыш следователя также должен быть допустимым с точки зрения соблюдения норм морали, уголовного и уголовно-процессуального права. Следователь при косвенном умысле на выполнение рискованных действий:

— сознает рискованный характер своих действий;

— предвидит возможное наступление негативных послед­ствий но не желает их наступления, а лишь сознательно допускает это;

— обусловливает допущение негативных последствий тем, что вариант негативного результата соответствует нормам закона и следственной этики.

Разграничение риска в прямом и косвенном умысле осно­вано на волевом элементе:

— при прямом умысле следователь желает наступления позитивного результата, не желает наступления негативного, предпринимает максимальные усилия, чтобы исключить воз­можность наступления негативного результата, хотя бы он и вписывался в требования норм права;

— при косвенном умысле на риск следователь желает на­ступления позитивного результата, но допускает и наступле­ние негативного результата (при соответствии его действий требованиям норм УК, УПК и следственной этики). Видимо, этот вариант риска допустим тогда, когда проигрыш следова­теля не столь важен для процесса расследования и когда сам проигрыш может стать основанием для дальнейшего тактиче­ского развития следствия по делу.

Рискованные действия (бездействия) могут быть выполне­ны и по неосторожности.

По аналогии с уголовным правом в криминалистической рискологии неосторожность тоже можно рассматривать в двух направлениях: риск по самонадеянности и риск по небрежно­сти.

При самонадеянности по отношению к риску как действию (бездействию) следователь:

— сознает рискованный характер своих действий (бездействия);

— предвидит наступление негативных последствий;

— легкомысленно рассчитывает на их своевременное предотвращение.

В этом случае следователь не предпринимает многовари­антной программы предотвращения промежуточных и конеч­ных негативных результатов, как и при прямом умысле на ри­скованное действие.

При неосторожности по отношению к рискованному дейст­вию следователь:

— не сознает рискованного характера своих действий, хотя должен был сознавать;

— не предвидит возможности наступления негативных по­следствий, хотя мог и должен был предвидеть и предотвратить негативные последствия.

Формы отношения к риску рассматриваются с позиций следователя, так как он является главным «потребителем» результатов исследования.

Однако вышеприведенные положения относятся в полной мере и к деятельности судьи, прокурора, эксперта, адвоката, что еще раз подчеркивает широкий аспект действия риска прч решении профессиональных задач различными субъектами.

Необходимость в принятии и реализации рискованных ре­шений возникает у следователя в ситуациях с высоким уров­нем неопределенности исходных данных, с одной стороны, и высоким уровнем неопределенности развития следственной ситуации в последующих следственных действиях — с другое.

Информационная неопределенность складывается из сле­дующих факторов.

1. Неопределенность исходной следственной ситуации.

2. Неопределенность процесса развития исходной следст­венной ситуации в последующих следственных действиях.

3. Непредсказуемость действий людей, включенных в сфе­ру предварительного следствия по расследуемому преступле­нию.

4. Отсутствие традиционных, типовых методов разрешения поставленных задач.

5. Неопределенность действий следователя.

Наличие хотя бы одного из названных факторов вызывает необходимость принятия решений с элементами риска в условиях информационной неопределенности.

Риск — это всегда различная по степени и содержанию неопределенность как для следователя, так и для его партнеров.

Данная неопределенность находится в динамике, она мо­жет усиливаться или ослабляться, а вместе с ней может усиливаться или ослабляться и состояние ситуации и, соответст­венно, реакции взаимодействующих лиц.

Информационная неопределенность — это элемент субъ­ективной стороны риска. Информация тогда неопределенна, когда содержание ее элементов не расшифровывается, но и определяется конкретным человеком (следователем).

Г. Я. Буш дал пригодную для криминалистики характерис­тику неопределенности. Определенность и неопределенность могут быть формальными, пространственными, терпоральными, причинными, структурными, количественными и т. п. Под неопределенностью понимается широкий класс свойств и от­ношений: изменчивость, динамизм, хаотичность, случайность, неизвестность, нерасчлененность, необособленность, непред­сказуемость, произвольность, неизмеримость, нелогичность, неформальность, неограниченность, непонятность, несвязность, нечеткость и т. п. Под определенностью—противоположнос­ти этих свойств и отношений. Любые скачки развития сопро­вождаются неопределенностью. Решение проблемной задачи есть увеличение определенности ее компонентов до уровня, достаточного для принятия решения².

Криминалистический риск является неотъемлемой частью деятельности следователя. Опросы следователей показали не­адекватное отношение следователей к риску: одни предпочи­тают вообще не рисковать, исключают из своей деятельности действия, содержащие элементы риска, и вместе с тем снижа­ют эффективность следственного действия, лишаются поло­жительных результатов, которые могли бы получить; другие следователи легко идут на риск, не рассчитывая тактические ходы, не оценивая в деталях перспективу развития следствен­ного действия и оттого проигрывая, получая отрицательнее результаты; некоторые следователи идут на риск, но делают это интуитивно, не опираясь на научные рекомендации, что крайне отрицательно влияет на результативность их действий.

Одним из факторов, отвращающих следователей от риска, является отсутствие критериев оценки риска.

В зарубежной литературе обсуждается вопрос о способах и методах оценки технологического риска. Можно выделить три основных подхода к этой проблеме: синтетический (ком­плексный) подход, количественный подход и подход, основан­ный на изучении субъективных оценок риска.

Примером первого подхода может служить методика ана­лиза риска, разработанная американским специалистом У. Роувом³. В основе его концепции лежит понятие допустимого ри­ска. Нужно отметить, что в большинстве своем специалисты рассматривают допустимый риск как проблему, которая свя­зывает измерение риска и управление им. Однако имеющиеся определения допустимого риска противоречивы, представля­ют собой лишь различной полноты списки критериев такого риска и нередко построены на несовместимости личностных и объективных оценок, ценностных и количественных характе­ристик. У. Роув стремится преодолеть такое положение. Его концепция схематично выглядит следующим образом (см. таб­лицу).

 

Таблица № 6

 

 

Основная цель анализа — установить предельно допустимый риск для определенного вида случаев. Соотношение уровней риска у Роува выглядит следующим образом:

Область недопустимого риска (чрезмерный уровень риска) III

Область желательной редукции риска (повышенный уровень риска) II

Область неактивного риска (нормальный уровень риска)   I

Отношение к риску (как критерий допустимости по Роуву) применительно к уголовному праву вписывается в содержание категорий прямого и косвенного умысла, неосторожности. Это в полной мере можно принять и перенести на оценку так­тического риска, допущенного следователем или иным участ­ником следственного действия.

Учитывая степень ответственности за рискованные действия следует признать, что только осознанный, мотивирован­ный риск, избранный следователем с прямым или косвенным умыслом, допустим. При наличии выполнения рискованных действий по неосторожности, следователь теряет контроль над ситуацией, необоснованно полагая, что недопустимые по­следствия не наступят. В данном случае, критерием допусти­мости действий следователя с элементами риска является умысел как форма отношения к рискованным действиям.

Вместе с тем, главным критерием допустимости тактичес­кого риска является допустимость проигрыша. Это означает, что следователь, выбирая решение (одно без риска, но с ми­нимальным выигрышем, другое с риском, но с максимальным выигрышем или проигрышем), должен прогнозировать и ре­зультат — как при удачном решении задачи, так и при неудачном.

Главное, чтобы самый неудачный результат деятельности следователя был бы допустим с точки зрения закона и следственной этики. Как бы плохо ни сложилось следственное дей­ствие, следователь должен соблюсти нормы закона и этики.