§ 2. Интеллектуальная культура следователя в потенциале следственных действий

 

	Посредством логики доказывают, посредством интуиции изобретают...
	Анри Пуанкаре

 

Весь процесс расследования уголовного дела соткан из задач разной степени сложности, различных направлений, различных сроков исполнения. Сложность работы следовате­ля состоит в том, что все эти многочисленные задачи решаются в условиях постоянно меняющихся и усложняющихся следст­венных ситуаций и противодействия со стороны заинтересо­ванных лиц.

Более того, обладающее число задач не может решаться традиционными отработанными методами, так как не только следственные ситуации отличаются индивидуально-неповтори­мыми особенностями, но и их участники. Одновременно воз­никает еще одна проблема — совместимости следователя и участников следственного действия...

Эта эскалация сложностей, растущих на фоне социальных изменений в обществе, продолжается.

Безусловно, учет растущих сложностей следствия необхо­димо учитывать, но главное — надо искать не только пути, средства, «инструменты» сохранения позиций следствия, но и методы упрочения и стабилизации следственной деятельности, а на их основе — методы развития следственного аппарата и его потенциальных возможностей. Нельзя допустить, чтобы ответственнейший процесс борьбы с преступностью стал не­управляемым, как это случилось с экономикой.

Ключом к решению этих проблем является развитие мето­дов интеллектуальной культуры следователя, которая как об­щая социальная культура ранее существовала по остаточному принципу.

Потенциал следственного действия зависит от исполнителя действия — следователя, его способностей к творческому мышлению и преобразованию первичной информации, к гене­рации идей при построении версий и к планированию, постро­ению и оптимальным формам реализации тактических планов и программ.

Рассматривая потенциал следственного действия, нельзя на отметить, что в криминалистической науке отсутствует единст­во относительно сущности следственного действия. Представ­ляется, что наиболее верную позицию в этом плане занимает Н. А. Селиванов, выделивший следующие признаки следствен­ного действия: а) сложный характер действия, представляю­щего систему, комплекс более простых действий; б) регламен­тированность уголовно-процессуальным законом; в) сведение содержательной стороны следственного действия к собиранию и исследованию доказательств; г) направленность на решение задач предварительного расследования¹.

Содержание системы, комплекса простых действий состав­ляет специальные приемы и методы. Чем изысканнее и тонь­ше «инструменты» следователя, тем шире, глубже и достовер­нее результаты следственного действия.

Потенциал следственного действия представляет собой комплекс доказательственной информации, которая находится в скрытом состоянии в источниках доказательств и может быть обнаружена, исследована и интерпретирована следова­телем, если, конечно, он располагает должным тактическим инструментарием, чтобы эту информацию извлечь из ее источников.

В этом плане потенциал следственного действия можно оценивать с двух позиций:

а) с позиции соотношения объемов объективно возможной информации, т. е. информации, которую можно было бы по­лучить при максимуме благоприятных обстоятельств, и ин­формации, реально полученной с учетом субъективных воз­можностей следователя, т. е. «соотношения ожидаемых и фактически наступивших результатов»²;

б) с позиции соотношения реально полученного результата по конкретному следственному действию и ценности этого конкретного результата для расследования дела в целом, т. е. исходя из того, что «результат расследования дела в целом — результат следственного действия»³.

В основе тактического потенциала следственного действия лежит тактический («операциональный») репертуар следова­теля, комплекс усвоенных приемов, методов и операций, под­чиненных иерархии целей (конечных и промежуточных), а так­же подчиненных главной цели — оптимизации раскрытия преступления.

Тактический репертуар следователя складывается из всех знаний и умений, обладание которыми свидетельствует об уровне профессионализма.

Тактический репертуар следователя проявляется в едини­цах действий, каждое из которых вызвано соответствующим мотивом достижения определенной промежуточной или ко­нечной цели.

Если потенциал следственного действия — категория веро­ятностная и слагается из теоретических возможностей полу­чения информации безотносительно к личности следователя, то тактический репертуар следователя — это категория глу­боко реальная, полностью зависящая от личностных качеств следователя, а также определяемая реальной динамикой це­лей конкретного следственного действия.

Потенциал следственного действия складывается из части­чек (микро- и макроэлементов), своеобразных слоев след­ственного действия, правильное сочетание которых дает так­тический выигрыш, положительный результат следственного действия.

Чем тоньше и разнообразнее элементы тактического арсе­нала следователя, тем выше потенциал конкретного следствен­ного действия.

Микроэлемент следственного действия — это тактически оправданный взгляд, жест, движение глаз, их выражение ч т. д.

Макроэлемент тактического действия представляет собой:

— целенаправленное восприятие искомых объектов иссле­дуемой ситуации («не смотреть, а всматриваться, «не слушать, а вслушиваться»);

— рациональные приемы оценки исходной информации и принятия решений;

— действия по реализации принятых решений;

— действия по оперативному приему и интерпретации ин­формации об успешности ранее выполненных микро- и макро­элементов — действий (по каналам обратной связи).

Обязательным условием эффективности следственного действия является гармоничное сочетание микро- и макро­элементов в стройную, тактически сбалансированную систему. Даже при безупречном выполнении отдельных микро- и мак­роэлементов, но с нарушением их оптимального сочетания по­тенциал действия в целом может быть резко снижен.

Главными условиями формирования арсенала тактических средств следователя являются: а) наличие в памяти, в стерео­типах поведения системы тактических приемов и методов, характеризуемых необходимым количеством и качеством;

б) наличие умений и практических навыков по оптимальному их исполнению в структуре выполняемого действия при обна­ружении, фиксации, изъятии, исследовании и оценке доказа­тельственной информации; в) наличие в памяти моделей ти­пичных следственных ошибок, а также навыков по их прогно­зированию в конкретной ситуации, предотвращению и своев­ременному исправлению.

Названные условия обеспечивают оптимальность производ­ства следственного действия в процессуальном режиме и ре­зультативность итоговой оценки.

Оптимальность исполнения как элемент потенциала пред­полагает ряд последовательно выполняемых внутренних ма­кродействий:

1. Пусковым механизмом мыслительного процесса явля­ется мотив деятельности следователя, хотя в роли мотива могут выступать потребность в расследовании дела и профес­сиональные интересы. Своевременный запуск мыслительного процесса может обеспечить повышение потенциала следст­венного действия.

2. Своевременное и правильное формирование системы целей следственного действия, В одном следственном дейст­вии, но с разными целями можно получить противоположные результаты.

3. Повышение скорости мыслительных операций. В данном случае имеется в виду быстрая оценка информации, поступи­вшей от участника следственного действия, и оперативный перебор аналогов, имеющихся в памяти следователя, в том числе из специальной литературы. При этом следователь за­дает себе вопрос: «Что даст эта информация и какое развитие при ее наличии получит следственная ситуация?» Одновремен­но этим перебором следователь «просматривает» свои такти­ческие возможности, свой репертуар, выбирает наиболее под­ходящее и готовится к выполнению микро- и макроэлементов следственного действия.

4. Одновременно вся анализируемая информация прогно­зируется на предстоящие этапы следственного действия, в программном варианте «просматриваются» промежуточный и конечные результаты следственного действия в целом и от­дельных его элементов.

Исполнение микро- и макродействий реализуется в гибких, подвижных формах, содержащих элементы вариабельности, позволяющих быстро реагировать на реакции участника след­ственного действия и соответственно корректировать собствен­ную деятельность.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что кор­ни потенциала следственного действия лежат в трех плоско­стях:

— профессиональной подготовке следователя (широте и глубине запаса профессиональных знаний и умений, т. е. нали­чии обширного тактического репертуара);

— оптимальности интерпретации получаемой информации, своевременной оценке и прогнозировании результатов ее ис­пользования;

— гармоничных формах исполнения микро- и макродей­ствий, их рациональном сочетании при построении всей систе­мы следственного действия.

Одновременно ранее приведенные три направления состав­ляют в своей совокупности интеллектуальную культуру следо­вателя. Корни потенциала следственного действия растут именно из интеллектуальной культуры следователя.

В соответствии со словарем Вебстера: «Интеллект — это:

а) способность успешно реагировать на любую, особенно новую ситуацию путем надлежащих корректировок поведения;

б) способность понимать взаимосвязи между фактами дей­ствительности для выработки действий, ведущих к достижению поставленной цели»⁴.

К этому можно добавить ряд способностей, возносящих интеллект следователя в ранг творческого интеллекта:

— способность многопланово рассуждать, производить умозаключения из малозначительных доказательственных фактов;

— способность порождать гипотезы, версии, системы вер­сий, многозначно объясняющие имевшие место события и придающие глубокой, широкой, интенсивной интерпретации все факты, ставшие предметом криминалистического анализа;

— подвижность и комбинационная способность интеллек­та, обеспечивающие на высоких скоростях обработки инфор­мации учет новизны появляющихся исходных данных и нахож­дение их места в системе расследуемого дела;

— способность отказаться от ставших ложными, неправиль­ными путей исследования ситуации, отказаться от предвзятого мнения, отказаться от неверно избранной позиции;

— способность наблюдать исследуемую криминальную си­туацию многопланово, многолико, с позиций людей, которые впоследствии будут оценивать расследуемое дело с позиций судьи, прокурора, адвоката, обвиняемого, его законного пред­ставителя, потерпевшего, свидетелей и т. д. и каждый из которых будет видеть в ситуации свое, то, что для него особенно важно и значительно;

— способность вырваться из колеи привычных представле­ний, приемов и методов, динамических стереотипов, неосо­знанно выполняемых при выполнении следственных действий;

— способность проявить оригинальность, индивидуальность в любой позитивной форме, допускаемой законом и нормами морали;

— способность к постоянной трансформации и генерации профессионального опыта (индивидуального и коллективного, своего и чужого).

Таким образом, творческий интеллект следователя объеди­няет логические, психологические и интуитивные компоненты.

Главное, чтобы следователь, обладатель этих достоинств, мог найти выход за рамки обычных интеллектуальных процес­сов с получением нового и полезного результата для раскры­тия преступления. Пути формирования необычного, нетрадиционного выхода на раскрытие для каждого следователя различны, каждый исходит при этом из собственного интеллекту­ального потенциала, из способности к комбинированию средств, приемов, способов и методов интеллектуальной об­работки исходной информации применительно к «дереву це­лей», стоящих перед следователем — «думателем». Интеллект является основанием, на котором строится успех буду­щего следственного действия. В нашем случае интеллект сле­дователя — тот объект, развитие которого является обязан­ностью не только работников высшей школы, где готовится следователь, но и самого следователя — обладателя этого ин­теллекта. Интеллект следователя становится своеобразным государственным достоянием. Однако обладание высокими интеллектуальными качествами еще не означает их продуктив­ной реализации.

Чтобы использование интеллектуального потенциала следо­вателя дало продуктивный выход, необходимы достаточно сильная мотивация и соответствующие условия.

Следователь должен захотеть заниматься расследованием как творчеством, не как ремесленничеством в худшем смысле этого слова. В среде следователей появился термин «набивка», суть которого сводится к тому, что когда следователь не имеет позитивной мотивации на раскрытие преступления или не получилось раскрытие, следователь «набивает» дело ненужными документами, дело становится разбухшим, но конечного про­дукта нет, причем в этом случае следователь сознательно до­пускает (или даже желает), чтобы дело каждодневно теряло перспективу на раскрытие.

Механизм формирования мотивации — это предмет осо­бых исследований, выходящих за рамки данной работы, но привлечь внимание к этой проблеме кажется вполне уместным.

Не менее важным обстоятельством является наличие усло­вий, в которых расследуется преступление. Причем в понятие условий входит не только пригодное для работы место следо­вателя и оформление окружающего его пространства. Условия — это и психологическая среда, в которой работает следова­тель, взаимоотношения с коллегами и начальством, системы взаимовлияний, системы психологической защиты, наличие или отсутствие психологических барьеров в структуре «верти­кально-горизонтальных» межличностных контактов следова­теля.

При многочисленных опросах следователей выявлена ма­лоисследованная необычная черта — психологическая «незащищенность» следователя.

Следователь, осознающий наличие психологического кон­такта с начальником следственного подразделения, чувствует себя психологически защищенным, он как бы делит свою от­ветственность за дело со старшим по должности. Здесь уме­стно сравнение следователя с сыном, осознающим любовь своих родителей и потому естественно проявляющим свои лучшие качества, не зажатого тисками комплекса «Золушки».

Следователь, не чувствующий психологического контакта с коллегами и руководством, теряет опору в бытовых и про­фессиональных контактах, процессы расследования у таких следователей носят несколько аффективный характер, кото­рым следователь пытается утвердить себя в своих глазах и в восприятии своих коллег. Но стоит ли «аффектировать» в след­ствии, где все микро- и макродействия должны быть логически сбалансированы, психологически обоснованы?

Вывод: необходимую мотивацию для творческого подхода следователя к расследуемому делу должен обеспечить на­чальник следственного подразделения, прокурор, осуществля­ющий надзор за выполнением законов при расследовании преступлений. К сожалению, психология надзора за закон­ностью следствия не получила своего развития в специальной литературе, отчего страдают и следствие, и надзор, а также и люди, стоящие за этими видами ответственнейшей деятельно­сти.

Вышеприведенные рассуждения вызывают вопрос: какими же качествами должен обладать следователь, чтобы быть творческой и «защищенной» личностью?

По суммированному мнению ста опрошенных нами в 1989 г, следователей, творчески работающий коллега должен обла­дать следующими чертами:

— иметь достаточно широкий круг интересов, позволяю­щих осуществлять продуктивные диалоги с представителями различных профессий и разных уровней интеллектуально? культуры;

— иметь навыки рациональной и оперативной оценки исходной, текущей, прошедшей и предстоящей следственных ситуаций, хотя все это можно было бы делать одновременно (во всяком случае надо стремиться к этому);

— иметь адекватные эмоциональные оценки реальной дей ствительности и соответствующее им внешнее выражение если, конечно, это не противоречит тактической программ (негативно в этом смысле проявление эмоциональных оценок раньше, чем следователь оценит ситуацию с позиций рацио­нальных, интеллектуальных критериев);

— иметь твердую уверенность в собственных способностях к нестандартному профессиональному мышлению, професси­ональной компетентности, чтобы не вызывать психологические барьеры перед реально преодолимыми следственными и кри­минальными ситуациями, проще говоря, не иметь искусственно созданных комплексов профессиональной неполноценности;

— обладать чувством юмора и уметь в самые сложные минуты остроумно оценить следственную ситуацию, снять стресс, найти для себя и партнеров по следственной ситуации «психотерапевтические» формы общения (следователь сам по себе психотерапевт);

— обладать высокоразвитым навыком к самокритике и критике действий партнеров с позиций предельного скепти­цизма;

— обладать суммой типовых, традиционных моделей про­фессиональной деятельности, применение которых в стандарт­ных профессиональных ситуациях ускоряет, оптимизирует процесс решения следственных задач;

— владеть навыками создания новых приемов и методов для решения нестандартных следственных задач;

— обладать развитыми навыками «погружения» в интел­лектуальную и эмоциональную сферу своих партнеров по следственному действию, что позволяет полностью войти в об­раз исследуемой личности, осознать характер и значение след­ственной ситуации и как бы считывать изнутри скрытые от сле­дователя мысли, чувства, значения;

— гармонически сочетать в себе способность к длительной и продуктивной работе по выполнению логических операции интеллектуально-поискового характера с эвристическими ме­тодами (преобразования, комбинирования и т. д.), а также элементами интуиции (вспышками идей, озарениями).

Это, конечно, далеко не полный перечень качеств творче­ской личности следователя, но главное, повторяющееся во многих ответах, в этом тексте отражено.

Продолжая развитие темы о качествах творческой личнос­ти, следует отметить, что творчески работающий следователь способен к применению эвристических методов следствия, не стремится приспособиться к дефектам существующей следст­венной практики. Наоборот, такой следователь, обладающий творческими признаками, способен адаптировать к себе окру­жающих его людей (участников следственного процесса) собственному восприятию следственной ситуации на различ­ных этапах расследования уголовного дела. Это не свидетельствует о его способности навязывать свое субъективное мне­ние. Следователе в этом случае различными приемами высвечиваат блоки информации о происшествии, ту оперативную я полученную процессуальным путем информацию, которая вызывает у партнеров следователя прогнозируемые оценочные реэкции относительно исследуемой ситуации. Следователь в этом случае как бы вводит партнера в свой внутренний мир и создает условия, в которых партнер всматривается, вслуши­вается и вдумывается в ситуацию с позиции, предложенной ему следователем.

На данном этапе деятельность следователя может сравни­ваться с деятельностью талантливого актера, который «отры­вает» зрителя от сугубо личных переживаний и вводит его в мир иных отношений, вызывая различные прогнозируемые автором текста и исполнителем чувства и мысли.

Творчески мыслящий следователь гибок в избрании такти­ческих приемов, их сочетании, получая при этом высокий эф­фект.

Но получение максимального эффекта обусловливается перебором всех возможных вариантов действия, с одной сто­роны, а с другой — сочетанием элементов существующих так­тических приемов, что обеспечивает получение и внедрение тактического приема нового качества, с новыми характеристи­ками и возможностями.

Критерием перехода от традиционного, добросовестного, но нетворческого труда к творческому, оригинальному, ново­му, с получением новых результатов является тактический риск, которому также будет уделено снимание в работе.

Есть у этой проблемы повышения эффективности следст­венного действия еще одна сторона: установление предела по­вышения эффективности, за которым положительный эффект в его максимальном выражении перерастает в отрицательный.

Творчество является неотъемлемым атрибутом следствен­ной деятельности, так как следственные ситуации постоянно, каждодневно ставят перед следователем серию задач, каждая из которых требует своего решения применительно к возник­шей следственной ситуации, индивидуальным особенностям ее участников.

Поэтому следователь должен быть готов к применению эв­ристических методов подобно приемнику, настроенному на определенную волну.

Создавая тактическую программу каждого следственного действия, следователь может и должен:

— индивидуализировать тактические приемы и методы применительно к ситуации и будущему участнику следствен­ного действия;

— адаптировать тактический прием и метод по времени, месту, форме, структуре элементов, связям и интенсивности воздействия и т. д.;

— «защитить» тактическую программу от противодействия со стороны участника следственного действия;

— предусмотреть варианты преобразования тактической программы следственного действия;

— подготовиться к реализации процессов саморегуляции, восстанавливающей моральные и физические силы и предот­вращающей процессы профессиональной деформации.

 

______________________________

¹ Селиванов Н. А. Советская криминалистика: система понятий. М., 1982. С. 94. 

² Казинян Г. С., Соловьев А. Б. Проблемы эффективности следственных действий. Ереван, 1987. С. 42.

³ Быховский И. Е. Процессуальные и тактические вопросы системы следственных действий. Дисс. д-ра юрид. наук. М., 1975. С. 273.

⁴ Цит. по: Слэйгл Дж. Искусственный интеллект. М., 1973. С. 11.