Ораторское искусство в XI–XVI вв.

 

• Религиозная и риторическая этика речи.
• Общая характеристика ораторской практики этого периода. Обучение риторике.
• Лучшие памятники древнерусского красноречия.
• Древнерусские ораторы – Кирилл Туровский, Серапион Владимирский и др.
• Слова «риторика», «витийство» и их синонимы в памятниках  письменности XI–XVI 

 

Рекомендуемая литература

1. Аннушкин В.И. История русской риторики: Хрестоматия. – М.: Академия, 1998. – С.3–7, 18–32.
2. Буланина Т.В. Риторика в Древней Руси. Сведения о теории красноречия в русской письменности XI–XVI вв.: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. – Л., 1985. – 20 с.
3. Буланина Т.В. Первое определение искусства оратора в древнерусской письменности //Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. – 1991. - Т.50. – № 1. – С.69-74.
4. Еремин И.П. Литература Древней Руси. – М.: Наука, 1966. – 262 с.
5. Златоструй. Древняя Русь 10-13 вв. – М.: Молодая гвардия, 1990. – С.106-122, 209–213.
6. Красноречие Древней Руси (XI–XVI вв.). – М.: Советская Россия, 1987. – 444 с.
7. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. – М.: Наука, 1979. – 390 с.
8. Молдован А.М. «Слово о Законе и Благодати» Илариона. – Киев: Навукова думка, 1984. – 239 с.
9. Сазонова Л.И. Особенности старинного красноречия //Русская речь. – 1978. – № 6. – С.101–104. 

 

С крещением Руси в 988 г. утверждается христианская этика, определяющая новые отношения между людьми. Эти взаимоотношения предполагалось устанавливать на основе принципа «возлюби ближнего своего как самого себя». А так как человек проявляет себя не только в поступках, но и в слове - речи, то новая этическая философия предлагала иную модель речевого поведения. В старинных текстах данного периода (в молитвах, беседах «отцов» церкви - христианских писателей и ораторов Ш–IV вв. н.э., во многих древнерусских сочинениях - в «Пчеле», «Повести об Акире Премудром», «Молении Даниила Заточника», «Поучении Владимира Мономаха», «Похвале роду рязанских князей» и др.) обнаруживаются примеры риторической этики. Через формулировки недолжных речевых поступков (не лги, не клевещи, не печаль ближнего своего, не завидуй, не осуждай, не пускайся в похвалы самому себе, не вынуждай и других говорить о тебе, не празднословь, не окажись ненавистным миру многословной своей беседой и т.п.) можно представить идеальный образ речевого поведения. Он предполагал уважение к книжному слову, к мудрости, к словесному мастерству, отсутствие лести, смысловую насыщенность, эмоциональность, смирение, кротость, сдержанность в речи, уважение к ближнему и любовь к нему, открытость миру и единство с ним, простоту и уравновешенность, приветливость в речах, отсутствие желания осуждать, презирать, хулить.

Уже в XI в. восточные славяне познакомились с лучшими образцами античной, византийской и южнославянской риторики и быстро овладели стройной системой теории и практики искусства красноречия, обогатив ее опытом древнерусской литературы. Древние книжники стремились по-своему осмыслить факты действительности. В красноречии складывается трогательный образ автора - «печальника Русской земли», писателя-оратора, осознающего ответственность за судьбу народа. Исследователи отмечают отсутствие «периода ученичества» в красноречии восточных славян, потому что произведения уже XI–XII вв. поражают совершенством формы, глубиной содержания, оригинальностью языка. В Древней Руси не было специальных руководств по риторике, но, тем не менее, мы имеем замечательные образцы ораторских произведений.

Изучая исторические документы, памятники древнерусской литературы, мы можем получить представление о видах красноречия Древней Руси, Российского государства и их особенностях и принципах организации. В частности, для данного периода характерны следующие виды красноречия:

1) дипломатическое (переговоры русских князей между собой, отношения с иностранными государствами; «Договор русских князей с греками», заключенный княжескими послами после победы князя Олега под Царьградом);

2) военное (обращения князей и воевод к войску, к народу; «Повесть временных лет», «Слово о полку Игореве»);

3) политическое (речи на вече, народных собраниях, выступления царя Ивана Грозного и бояр в думе; «Повесть временных лет», «Слово о полку Игореве», переписка И.Грозного с князем А.Курбским);

4) духовное (проповеди в храмах; жития святых, «Слово о Законе и Благодати» Иллариона, «Слова» Кирилла Туровского, Серапиона Владимировского и др.).

Все памятники духовного красноречия Киевской Руси делятся на дидактические и торжественные. Цель источников первого типа - моральное наставление, назидание, объяснение новых понятий и т.п. Они представлены жанром поучений, которые были невелики по объему, написаны просто, часто лишены риторических украшений, ориентированы на простых людей, нуждающихся в поучении. В этих сочинениях содержится требование трудолюбия, скромности, заботы о родителях, детях, семье, стремления к знаниям, ставится задача формирования идеалов гражданского служения народу, Родине. К памятникам дидактического красноречия относятся «Поучение к братии» Луки Жидяты, «Поучения Феодосия Печерского», «Поучения Владимира Мономаха» и др.

Памятники торжественного красноречия были приурочены к знаменательным датам церковной истории или посвящены событиям государственного значения (строительство города, храма, успешный поход против врага и т.п.). Они затрагивали проблемы общественно-политического характера (война и мир, борьба за независимость и т.д.) и были обращены к образованным людям, знающим книжную мудрость. По композиции и стилистике тексты составлялись в традициях античного и византийского красноречия, назывались «словами» и строились по общей схеме: вступление, назначение которого - эффективно начать речь, привлечь к ней внимание, наметить предмет речи; повествовательная часть, представляющая собой рассказ о конкретном событии, с отступлениями, пояснениями и комментариями автора; заключение - молитва или похвала герою, которому посвящена речь, обращение автора с призывом. В памятниках торжественного красноречия мы находим причудливое «плетение словес»: обилие риторических вопросов, восклицаний, обращений, цитат, аналогий из священного писания, широкое использование тропов (метафор, перифраз, сравнений, эпитетов и др.), вопросо-ответной формы, нагромождение синонимов, синтаксических конструкций, использование длинных перечислений, единоначатия, символов. Особенности риторических произведений этого периода - повторы (сочетаний звуков, однокоренных слов, одних и тех же лексем, имеющих не случайный, а ключевой, смысловой характер, предложений), стилистическая симметрия (повторение другими словами, образами одного и того же содержания), удвоение понятий, что усиливало сопоставление и противопоставление. Словесный прозаический материал ритмически организован и приближается к форме стихотворения.

Эти особенности подчинены одной задаче: сообщить речи более эмоциональный характер, увлечь читателей (слушателей), задеть их воображение. Воздействие осуществлялось не столько логической организацией речи, сколько словесной многозначительностью, абстрактностью, повторами, необыкновенным звучанием. Все это способствовало созданию как бы «сверхсмысла», доходившего даже до самого ленивого из слушателей.

К памятникам торжественного красноречия относятся «Слово о Законе и Благодати» митрополита Иллариона (XI в.), «Слова» Кирилла Туровского (XII в.), «Слова» Серапиона Владимирского (XШ в.).

Феодальные войны XII в. привели к распаду Киевского государства. Перемена политической ситуации, разобщенность Русской земли не могли не сказаться на развитии красноречия. Его значение резко падает. Среди дошедших до нас памятников этого периода наибольший интерес представляет «Моление» Даниила Заточника, в котором мы находим примеры использования различных риторических приемов.

Эмоционально-экспрессивный стиль «плетения словес» особенно ярко представлен в ораторских сочинениях XIV–XV в. (например, «Слово похвальное инока Фомы»). Пышный и великолепный слог утверждается в житиях, традиционная форма которых изменилась, сблизилась с торжественными похвалами в адрес видных церковных и светских государственных деятелей. Наиболее яркое выражение стиль «плетения словес» нашел в творчестве Епифания Премудрого («Житие Стефана Пермского», «Житие преподобного Сергия»), Пахомия Лагофета («Житие Кирилла Белозерского»).  Они неистощимы в перечислении синонимов, в обилии сложных слов, нагнетании эпитетов, сравнений, метафор. Авторы весьма искусно используют рифму, достигая гармонии смысла и звука.

Для риторики представляют интерес сочинения Максима Грека (XVI в.), письма князя Андрея Курбского и предисловия, послесловия, написанные Франциском Скориной к изданиям Библии (XVI в.). Язык  сочинений Ф.Скорины прост, ясен и лаконичен. Преимущество отдано афористическим языковым средствам, отсутствует обилие метафор и эмоциональных элементов. Автор предпочитает те средства, которые наиболее соответствуют настроению читателя Библии и помогают понять мудрость Священного писания, заповеди Христа. Это цитирование апостолов, риторические вопросы, повторы, рифма.

Крупнейшим представителем торжественного красноречия XII в., блестящим оратором, который пользовался славой «второго Златоуста», был Кирилл Туровский. Он автор 8 «Слов», относящихся предположительно к 60-м годам XII в. Они восходят к праздничным «декламациям» античных софистов, но вместе с тем К.Туровский дополнил библейские рассказы новыми подробностями, сочинил диалоги персонажей и т.п. «Слова» предназначались для произнесения в храме в обстановке торжественного праздничного богослужения и развивали одну и ту же тему - похвала празднику (отмечаемому весной): разъяснение его религиозного смысла, воспоминание о событиях, в честь которых праздник установлен.

Для композиции «слов» характерна трехчастность: вступление (обычно очень эффектное, небольшое по объему, немногословное), повествование (отличается детальной разработанностью, представляет пересказ того или иного евангельского события, но пересказ вольный, с добавлениями и живописными деталями), заключение-обращение. Основной стилистический принцип Кирилла Туровского - риторическая амплификация: тема развивается во множестве направлений, вариаций, которые образуют завершенный по смыслу и форме круг - риторическую тираду. К приемам создания празднично-торжественной тональности, высокой эмоциональности можно отнести большое количество метафор-символов (например, весна), аллегорий, сравнений, эпитетов, нагромождение близких по значению слов и словосочетаний, лексические и синтаксические повторы, переходы от прямой речи к косвенной, многочисленные диалоги действующих лиц, восклицания и обращения, ритмическую организацию, анафору и т.д. Автор также широко использует цитаты из Библии.

В годы татарского владычества - в середине XШ в. - были созданы слова-поучения Серапиона Владимирского. Их насчитывается 5. Они написаны в форме обращения к народу и развивают тему наказания за грехи людей, осуждают княжеские усобицы, суеверия. Слова-поучения просты по изложению, ритмически организованы, четки по композиции и являются примером церковного красноречия.

Риторика в Древней Руси рассматривалась как «высшая» наука, приезжие ученые греки, сербы и болгары восхвалялись за знание не только грамматического, но и «риторического художества». Обучение этой мудрости происходило на основе знания классических образцов красноречия, путем творческого подражания. Древнерусский книжник овладевал приемами и способами убеждения через усвоение религиозных текстов христианской культуры: Священного писания, сочинений Иоанна Златоуста, Василия Великого, Григория Богослова и др. Практическая подготовка состояла в писании и произнесении речей, необходимых для общественной практики.

Начиная с самых ранних рукописных сборников (Изборник 1073 г.), в древнерусских памятниках встречаются слова «ритор», «ритория», «ветийство», «ветий» (оратор) и многочисленные синонимы, обозначающие искусство речи: добрословие, доброречие, краснословие, красноречие, сладкогласие, хитрословие, златословие, велеречие и др. Слово риторика до XVII в. встречается только в формах риторикия и реже ритория, восходящих к греческому слову rhētorikē ( впервые отмечено в «Житии Феодора Студийского» XII в. В этом же литературном памятнике встречается слово ритор (от греч. rhētor). Древние русичи предпочитали славянские слова ветийство, ветий, обозначавшие говорение, речь и бывшие переводами указанных греческих слов. В древнерусском языке слова риторика, ветийство имели значение 'искусство речи; мудрость', ритор и ветий - 'оратор; мудрец'.

Исследователи установили, что определение искусства ритора появилось в XIVв. в южнославянской письменности и вместе с третьей редакцией перевода слов Григория Богослова получило распространение в древнерусской рукописной книжности. В кратком Азбуковнике, который ученые датируют серединой XVI в., среди толкований на букву Р есть такое определение: «Ритор. Речеточец, иже разумевая много писати и глаголати».

В Древней Руси хорошая речь понимается прежде всего как благословие и доброречие; элемент красно...– начинает активно использоваться лишь в XVII в. Слово красноречие впервые отмечено у его хулителя - протопопа Аввакума. 

 

Задания

 

1. О каких требованиях к речевому поведению идет речь в отрывках из древнерусских сочинений: 

При умном не делай глупости, а перед дураком не раскрывай ума своего (Повесть об Акире Премудром).

Не запрещай глупому глупость его, да не уподобишься ему сам. Не стану с ним много говорить. Да не буду как мех дырявый, роняя богатство в руки неимущих... (Моление Даниила Заточника).

...С равными и младшими любовь иметь, без лукавства беседуя, а побольше разуметь..., при старых молчать, премудрых слушать (Поучение Владимира Мономаха).

Пифагор: удобнее камень всуе пустити, нежели слово праздно (Пчела).

Апостол сказал: будь всяк человек скор на послушание, а ленив на глаголание (Пчела).

Глаза держи книзу, а душу ввысь (Поучение Владимира Мономаха).

Кроткое слово разрушает гнев (Пчела).

Соломон: Муж, склонный язык распускать, попадет в беду (Пчела).

Да не уподоблюсь жерновам, ибо же многих людей насыщают, а сами себя не могут насытить житом; да не окажусь ненавистным миру многословной своей беседой, подобно птице, частящей свои песни, которую вскоре ненавидеть начинают. Ибо говорится в мирских пословицах: длинная речь нехороша, хороша длинная паволока (Моление Даниила Заточника).

Не пропустите человека, не поприветствовав его, и доброе слово ему молвите (Поучение Владимира Мономаха).

...Если окажется в немилости тот, кто знатнее тебя, не слишком радуйся и не говори о нем ничего друзьям своим, да не припомнит он тебе слов этих (Повесть об Акире Премудром).

Лживые люди, хотя и доброю речью сговариваются, но нравом своим бесчестны (Пчела).

Княже мой, господине!.. мед источают уста твои как плод райский (Моление Даниила Заточника).

Огонь - вещество, сотворенное Богом на службу умному и рассудительному, одаренному словом человеку (Послание Климента Смолятича).

Демосфен: Этот, спрошенный, как учился ораторскому искусству, ответил: «Истратил масла больше, чем вина» (Пчела). 

 

2. Определите, к какому типу красноречия (дидактическому или торжественному) принадлежат данные отрывки. Приведите доказательства этой принадлежности.

«О, светло светлая и прекрасно украшенная земля Русская! Многими красотами прославлена ты: озерами многими славишься, реками и источниками местночтимыми, горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразными птицами, бесчисленными городами великими, селениями славными, садами монастырскими, храмами божьими и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими. Всем ты преисполнена, земля Русская, о правоверная вера христианская!

Отсюда до угров и до ляхов, до чехов, от чехов до ятвягов, от ятвягов до литовцев, от немцев до карелов, от карелов до Устюга, где обитают поганые тоймичи, и за Дышащее море; от моря до болгар, от болгар до буртасов, от буртасов до черемисов, от черемисов до мордвы - то все с помощью Божьею покорено было христианскому народу, поганые эти страны повиновались великому князю Всеволоду, отцу его Юрию, князю киевскому, деду его Владимиру Мономаху, которым половцы своих малых детей пугали, а литовцы из болот своих на свет не показывались, а угры укрепляли каменные стены своих городов железными воротами, чтобы их великий Владимир не покорил, а немцы радовались, что они далеко - за Синим морем. Буртасы, черемисы, вяда и мордва бортничали на великого князя Владимира. А император царьградский Мануил от страха великие дары посылал к нему, чтобы великий князь Владимир Царьград у него не взял...»

«... Поистине, дети мои, разумейте, что Человеколюбец Бог милостив и премилостив. Мы, люди, грешны и смертны, и если кто нам сотворит зло, то мы хотим его поглотить и поскорее пролить его кровь; а Господь наш, владея и жизнью и смертью, согрешения наши превыше голов наших терпит всю нашу жизнь. Как отец, чадо свое любит, бьет его и опять привлекает к себе, так же и Господь наш показал нам победу над врагами, как тремя делами добрыми избавляться от них и побеждать их: покаянием, слезами и милостынею. И это вам, дети мои, не тяжкая заповедь Божия, как теми делами тремя избавиться от грехов своих и царствия небесного не лишиться.

Бога ради, не ленитесь, молю вас, не забывайте трех дел тех, не тяжки ведь они; ни затворничеством, ни монашеством, ни голоданием, которые иные добродетельные претерпевают, но малым делом можно получить милость Божию...» 

 

3. Сопоставьте отрывки из «Моления Даниила Заточника» и «Слова о Законе и Благодати» Иллариона с точки зрения использования риторических средств. Выделите общие и отличительные особенности данных текстов. 

«Княже мой, господине! Избавь меня от нищеты этой, как серну из сетей, как птицу из западни, как утенка от когтей ястреба, как овцу из пасти львиной.

Я ведь, княже, как дерево при дороге: многие обрубают ему ветви и в огонь кидают; так и я всеми обижаем, ибо не огражден страхом грозы твоей.

Как олово пропадает, когда его плавят, так и человек, когда он много бедствует. Никто ведь не может ни пригоршнями соль есть, ни в горе разумным быть; всякий человек хитрит и мудрит о чужой беде, а в своей не может рассудить. Злато плавится огнем, а человек напастями; пшеница, хорошо перемолотая, чистый хлеб дает, а человек в напасти обретает ум зрелый. Моль, княже, одежду ест, а печаль - человека; печаль человеку кости сушит.

Если кто в печали человеку поможет, то как студеной водой его напоит в знойный день.

Птица радуется весне, а младенец матери; весна украшает землю цветами, а ты оживляешь людей милостию своею, сирот и вдовиц , вельможами обижаемых.

Княже мой, господине! Покажи мне лицо свое, ибо голос твой сладок и образ твой прекрасен; мед источают уста твои, и дар твой как плод райский.

Когда услаждаешься многими яствами, меня вспомни, хлеб сухой жующего; или когда пьешь сладкое питье, вспомни меня, теплую воду пьющего в укрытом от ветра месте; когда же лежишь на мягкой постели под собольими одеялами, меня вспомни, под одним платком лежащего, от стужи оцепеневшего, и каплями дождевыми, как стрелами, до самого сердца пронзаемого.

Да не будет сжата рука твоя, княже мой, господине, на подаяние бедным: ибо ни чашею моря не вычерпать, ни нашими просьбами твоего дому не истощить. Как невод не удерживает воды, а только рыб, так и ты, княже, не удерживай злата и серебра, а раздавай людям.

Паволока, расшитая разноцветными шелками, красоту свою показывает; так и ты, княже, множеством своей челяди честен и славен во всех странах являешься. Некогда ведь похвалился царь Иезекииль перед послами царя вавилонского и показал им множество злата и серебра; они же сказали: «Наш царь богаче тебя не множеством золота, но множеством воинов; ибо воины золото добудут, а золотом воинов не добыть». Как сказал князь Святослав, сын Ольгин, когда шел на Царьград с небольшою дружиною: «Братья! нам ли от этого города погибнуть или городу от нас быть пленену?» Как Бог повелит, так и будет; погонит один сто, а от ста побегут тысячи. Тот, кто надеется на господа, не дрогнет вовек, как гора Сион...»

(Моление Даниила Заточника) 

«Достойный же и весьма верный тебе преемник - сын твой Георгий, которого сделал Господь наследником твоего владычества, не разрушающим твои уставы, но укрепляющим их, не уменьшающим устроений твоего благоверия, но умножающим их, не извращающим, но продолжающим дело твое, он неоконченное тобой завершил, как Соломон дело Давида, создав дом Божий великий и святой в честь его премудрости на святость и освещение граду твоему. Он искусно украсил церковь эту золотом, и серебром, и каменьями драгоценными, и утварью великолепной, так что она вызывает удивление и восхищение во всех странах, лежащих окрест, ибо не найдется подобной ей во всех полунощных землях от востока и до запада!

И славный город твой Киев величием, как венцом окружил и вручил людей твоих и город святой всеславный, скорой на помощь христианам святой Богородице; ей же и церковь на Великих вратах воздвиг во имя первого Господнего праздника - святого Благовещения, так что приветствие архангела, данное деве, распространится и на град сей. Той речено было: «Радуйся, обрадованная, Господь с тобою!», а граду речем: «Радуйся, благоверный город, Господь с тобою!».

Встань, о честная глава, из гроба твоего, встань, отряхни сон! Ведь ты не умер, но спишь до общего всем воскресения. Встань! Ты не умер! Не подобало умереть тебе, уверовавшему в Христа - жизнь всего мира. Отгони сон, возведи очи и увидишь, что Господь, таких почестей удостоив тебя там, и на земле память о тебе оставил в сыне твоем. Встань, посмотри на сына своего Георгия, посмотри на кровного своего, посмотри на возлюбленного своего, посмотри на того, кого Господь создал от чресл твоих, посмотри на украшающего престол земли твоей и возрадуйся и возвеселись!

Посмотри и на благоверную сноху твою Ирину, посмотри на внуков твоих и правнуков, как они живут, как хранимы Господом, как благоверие сохраняют по завещанию твоему, как прилежат к святым, как славят Христа, как поклоняются имени его. Посмотри же и на город, величием сияющий, посмотри на церкви процветающие, посмотри на христианство разрастающееся, посмотри на блеск города, освещаемого святыми иконами, благоухающего фимиамом, оглашаемого святыми хвалами и божественным пением...»

(Слово о Законе и Благодати) 

 

4. Охарактеризуйте вступления к речам К.Туровского. В чем особенность их языкового оформления и содержания?

«Неизмерима небесная высота, не испытана глубина преисподней, неведома тайна божественного промысла. Велика и неизреченна милость божия на роде человеческом, которою помиловал нас. Того ради хвалить и петь должны мы, братья, и прославлять господа бога и спасителя нашего Иисуса Христа, не забывать чудес его великих, поведать о которых бессилен язык человеческий...»

«Как историки и витии прислушиваются к рассказам о войнах и битвах, чтобы прославить в слове слышанное и воспеть мужественно бившихся за своего царя и не обратившихся в бегство во время боя с врагами, - так подобает и нам («лепо есть нам») хвалу воздать храбрым и великим воеводам божьим... Начнем же, братья все, едиными устами, петь победную во славу отцов наших, поразивших нечестивого Ария...» 

«После прошедшего праздника праздник достойней приспел, доставляя божию благодать святой церкви. Ибо если и цепи златые, унизанные жемчугом, с драгоценным каменьем, радуют очи глядящих на них, - тем выше духовная нам красота, праздники святые, что радуют сердца верующих и души освящают. Так сначала вокресением Христовым очистился мир и настала Пасха, освящая всех в вере; затем Фоминым опознаньем ребер Христа возродилось творенье: как только коснулся рукою он ран, всем подтвердилось Христа воскресение во плоти.

Ныне же Иосифа благообразного с мироносицами восславим, послужившего после распятия телу Христову; его евангелист называет богатым, родом из Аримафеи...» 

 

5. Определите, какие риторические приемы использует К. Туровский при создании тирад. 

«Верую, господи, и кланяю ти ся! Верую в тя, сыне божий, и прославляю тя! Верую, владыко, и проповедаю тя!... Ты бо еси, о немь же писаша пророци, дозряще духомь твоего въчеловечения. Ты еси, его же прообразиша патриархи агньца божия, всего мира грехы взяти хотящаю. Ты, господи, сам еси, о немь же учеша законодавьци...» 

«Как начну и как продолжу? Небом ли тебя назову? Но неба светлее ты благочестием... Землею ли благоцветущею тебя назову? Но и той ты честнее себя показал... Апостолом ли тебя наименую? Но и тех вернее и тверже оказался... Святителем ли тебя и старейшиной назову? Ты ведь пример своей службы передал им...» 

«Пред вчерашним днем господь наш Исус Христос яко человек распинаем бе и яко бог солнце помрачи и луну в кровь преложи... яко человек воспив испусти дух, но яко бог землею потрясе... яко человек в ребра прободен бысть, но яко бог завесу перваго закона полма раздра... яко человек во гробе положен бысть и яко бог олтарь язычьскыя церкве освяти.» 

«Но жидове ся на благодетеля гневають. и юдеи ропщють на чюдотворца, израильтяне съвет творять на спаса своего, сынове Ияковли погубити мыслять... садукеи... на судище влекуть иродьяне съборище съвокупляють... книжници пытають родителю прозревшаго... левгити дивяться, видяще ясно зрящею зеницю уродившагося без очью, старьци укаряють в суботу отверзшаго очи слепцю... фарисеи хулять чюдотворца, жьрци изгонять от съборищ помилованного богом; архиереи претять прозревшему.» 

«Восхвалим теперь Иосифа вечночтимого, благовидного и досточудного. Блажен ты воистину, преславный и досточудный Иосиф, такого блаженства и великого счастья на земле и на небе сподобившись! Достойно послужил, как и херувим, божьему телу; но те невидимо, на своих держа раменах, от страха свои прикрывают лица, ты же в радости на своих руках Христа бога носил. Блажен ты, Иосиф, более патриархов Авраама, Исаака и Иакова! Ибо они только голос его слышали - и в чести и славе над всеми возвысились, ты же обвил пеленами божие тело. Восславлю руки твои, Иосиф, на которых божьего сына и творца всей вселенной держал ты тело; лик его не осмелившись видеть, в Хориве Моисей, под камнем укрывшись, услышал: «Сзади меня ты увидишь», потому и на Фаворе с Илиею увидев Христа, свидетельствовал, что тот бог - и человек. Блажен ты более царя Давида, великий Иосиф! Ибо Давид от Силома киот с божьим словом принес, но в своем убоялся поставить его доме; ты ж не шатер с Заветом, но самого бога, приняв от креста, в гробнице своей, радуясь, положил. Блажен и благословен тобою, Иосиф, приготовленный склеп, в нем пребыл и спаситель Христос наш! И это уже не гробница, но божий престол, небесный алтарь, покоище духа святого и ложе небесного царя, и окрест же, сказал Соломон, стоят могучие воины, искушенные в брани, имея мечи обоюдоостры; так говорил он, объявляя лики святых, борющихся с еретиками и с иудеями за Христа. Блажен ты, Иосиф, совершитель божьего таинства, исполнитель пророческих предсказаний! Ибо кого Завет и пророки притчами живописали, того ты въявь миррой по святым мазал ранам. Блажен ты, Иосиф, ибо того, кто дал жизнь словом и водами покрыл твердь небесную, его, как мертвеца, камнем прикрыл ты в гробнице, веря в трехдневное воскресение! Блажен же и город твой, Аримафей, из которого ты пришел послужить сыну божьему!» 

 

6. Найдите приемы, подтверждающие, что данный отрывок - образец эмоционально-экспрессивного стиля «плетения словес». 

«Кому уподоблю я великого князя Бориса Александровича?

Назову его Соломоном. Не читали ли, как южная царица, прослышав о премудрости Соломона, пришла с края земли, желая убедиться в премудрости Соломона? Здесь же, мнится мне, удивительнее Соломона: узнали великие русские князья и вельможи о премудрости и могуществе великого князя Бориса Александровича, царствующего в богом обетованной той земле, и пришли с разных концов земли не только премудрости наслышаться, но и лицезреть славного того государя и насыщаться от царской и сладкой этой трапезы.

И как еще назову тебя, великого князя Бориса Александровича? Уподоблю его кесарю Тиберию Справедливому. Но Тиберий не разрешил своим подданным ходить перед собою в прекрасных одеяниях и в блистании злата, а сей самодержавный государь, великий князь Борис Александрович, напротив, бесчисленно одаривая людей своих, повелевает им в своей палате предстоять пред собой в великолепном блеске, увенчав себя самого царским венцом. Воистину не слыхано, чтобы среди прежних царей кто-либо был так прекрасен лицом и одеждами, наиболее же всего - добродетелями, как великий князь Борис Александрович.

И так как не могу найти слов, чтобы описать его величественную походку, прекрасные его одеяния, красоту лица его, мудрость старца, таящуюся в молодом теле, добрый нрав, соединенный с кротостью, то и назову его, самодержавного и братолюбивого, наиболее же всего - боголюбивого великого князя Бориса Александровича, назову его Львом Премудрым, который созидал несказанно прекрасные столпы. А великий князь Борис Александрович, - тот не столпы созидал, но сооружал великие стены, и воздвигал в них церкви божии, и собирал преподобных монахов и святолепных старцев, подобно прекрасным столпам, о которых следовало бы сказать, что на них утверждается и ими просвещается вся поднебесная.

Но мнится мне, что и Льва мудрее великий князь Борис Александрович. Ибо зачем тот столпы ставил? Никакого в том прибытка людям, только на обозрение. А великий князь Борис Александрович многие церкви поставил, которые просвещают и освящают всякого человека, грядущего в мир.

И Августу его уподоблю, при котором была перепись всем людям и люди начали веровать. Но видится мне, что и того он лучше. При том все люди были переписаны; этого же, великого князя Бориса Александровича, самого имя записано и прославлено во всех народах. И о сем же я скажу в согласии со словом Давидовым: «О великий князь Борис Александрович! Возлюбил ты правду и возненавидел беззаконие. И сего ради возвысил тебя бог больше других, подобных тебе, и прославил тебя больше всех великих князей русских».

Но кому все-таки уподоблю сего самодержавного и любезного мне государя, великого князя Бориса Александровича? не Симеону ли златоструйному и книголюбивому, не Птоломею ли Книголюбцу? И воистину он - новый Птоломей, великий князь Борис Александрович, собирающий повсюду святые книги и учащийся по ним тому, что ведет к спасению души.

Но что много рассуждать! Может быть , уподоблю его царю Константину, или царю Юстиниану, или Феодосию, царю благочестивому, укрепившим соборами православное христиантство? Тот правоверный царь Константин первый принял христианское благочестие, а сей благочестивый великий князь Борис Александрович от Владимира принял таковую же великославную честь, и хвалу, и доброславие. И, как никто другой на Руси, не только сам так утвердился в вере, но и укрепил всю свою державу божественными добродетелями.

Или уподоблю его великому Моисею, законодателю древних, проведшему народ израильский неомоченными стопами чрез Красное море? Великий же князь Борис Александрович, новый Моисей человеколюбивый, кого из нас не привел от ничтожеств и многотрудной жизни в свое радостное и богом обетованное царство.

Или уподоблю его Иосифу, которого поставил бог властителем над всем Египтом? Но тот пшеницею напитал только город Египет, сей новый наш Иосиф, великий князь Борис Александрович, напитал многие местности и села.

Кому же тебя уподоблю, великий князь Борис Александрович, христолюбец! Воистину ты - друг правды, вместилище разума, гнездо милосердия. В твоем имени только шесть букв, но семь тысяч раз велик твой разум. Хвала и слава ты среди всех семидесяти языков, сущих на земле...»

(Инока Фомы Похвальное слово) 

 

7. Найдите доказательства эмоционально-риторического стиля отрывка из первого послания Курбского Ивану Грозному. 

«Царю, богом препрославленному и более того - среди православных пресветлым явившемуся, ныне же - за грехи наши - ставшему супротивным (пусть разумеет разумеющий), совесть имеющему прокаженную, какой не встретишь и у народов безбожных. И более сказанного говорить обо всем по порядку запретил я языку моему, но из-за притеснений тягчайших от власти твоей и от великого горя сердечного дерзну сказать тебе, царь, хотя бы немногое.

Зачем, царь, сильных во Израиле истребил, и воевод, дарованных тебе богом для борьбы с врагами, различным казням предал, и святую кровь их победоносную в церквах божьих пролил, и кровью мученическою обагрил церковные пороги, и на доброхотов твоих, душу свою за тебя положивших, неслыханные от начала мира муки, и смерти, и притеснения измыслил, оболгав православных в изменах и чародействе и в ином непотребстве и с усердием тщась свет во тьму обратить и сладкое назвать горьким? В чем же провинились перед тобой и чем прогневали тебя христиане - соратники твои? Не они ли разгромили прегордые царства и обратили их в покорные тебе во всем, а у них же прежде в рабстве были предки наши? Не отданы ли тебе богом крепости немецкие благодаря мудрости их? За это ли нам, несчастным, воздал, истребляя нас и со всеми близкими нашими? Или ты, царь, мнишь, что бессмертен, и пал в невиданную ересь, словно не боишься пред неподкупным судией - надеждой христианской, богоначальным Иисусом, который придет вершить справедливый суд над вселенной и уж тем более не помилует гордых притеснителей и взыщет за все и мельчайшие прегрешения их, как вещают слова: «Он есть Христос мой, восседающий на престоле херувимском одесную величайшего из высших, - судия между тобой и мной».

Какого только зла и каких только гонений от тебя не претерпел! И каких бед и напастей на меня не обрушил! И каких грехов и измен не возвел на меня! А всех причиненных тобой различных бед по порядку не могу и исчислить, ибо множество их и горем еще объята душа моя. Но обо всем вместе скажу: всего лишен был и из земли божьей тобою без вины изгнан. И воздал ты мне злом за добро мое и за любовь мою непримиримой ненавистью. И кровь моя, которую я, словно воду, проливал за тебя, обличает тебя перед богом моим. Бог читает в сердцах: я же в уме постоянно размышлял, и совесть свою брал в свидетели, и искал, и в мыслях своих оглядывался на себя самого, и не понял, и не нашел - в чем же я перед тобой согрешил. Полки твои водил и выступал с ними и никакого тебе бесчестья не принес, одни лишь победы пресветлые с помощью ангела господня одерживал для твоей же славы и никогда полков твоих не обратил спиной к врагам, а напротив, преславно одолевал на похвалу тебе. И все это не один год и не два, а в течение многих лет неустанно трудился в поте лица своего, так что мало мог видеть родителей своих, и с женой своей не бывал, и вдали от отечества своего находился, в самых дальних крепостях твоих против врагов твоих сражался и страдал от телесных мук, которым господь мой Иисус Христос свидетель; особенно много ран получил от варваров в различных битвах, и все тело покрыто ранами. Но тебе, царь, до всего этого дела нет.

Хотел перечислить по порядку все ратные подвиги мои, которые совершил я во славу твою, но потому не называю их, что бог их еще лучше ведает. Он ведь за все воздаст, и не только за это, но и за чашу воды студеной. И еще, царь, говорю тебе при этом: уже не увидишь, думаю, лица моего до дня Страшного суда. И не надейся, что буду я молчать обо всем: до последнего дня жизни моей буду беспрестанно со слезами обличать тебя перед безначальной Троицей, в которую я верую, и призываю на помощь херувимского владыки мать - надежду мою и заступницу, владычицу богородицу, и всех святых, избранников божьих, и государя моего, князя Федора Ростиславича...»

(Грамота Курбского царю-государю из Литвы) 

 

8. Охарактеризуйте язык отрывков из предисловий Ф.Скорины. Каким средствам автор отдает предпочтение и почему? 

«...В сей книзе всее прироженое мудрости зачало и конець; бог вседержитель познаван бываеть. В сей книзе вси законы и права, ими же люде на земли справоватися имеють, пописаны сут . В сей книзе вси лекарства душевные и телесные зуполне знайдете. Ту навчение филозофии добронравное, яко любити бога для самого себе и ближнего для бога, имамы. Ту справа всякого собрания людского и всякого града, еже верою, соединением ласки и згодою посполитое доброе помножено бываеть. Ту научение седми наук вызволеных достаточное.

Хощеши умети граматику или, по-рускы говорячи, грамоту, еже добре чести и мовити учить, знайдеши в зуполной Бивлии, Псалтыру, чти ее. Пак ли ти ся любить разумети ло[г] ику, она же учить з доводом розознати правду от кривды, чти книгу светого Іова или Послания светого апостола Павла. А еще же помыслиши умети риторику, еже ест красномовность, чти книги Саломоновы. А то суть три науки словесные...»

(Из «Предъсловия доктора Франъциска Скорины с Полоцька во всю бивлию рускага языка») 

«...Псалом ест щит против бесовским нощъным мечтанием и сътрахом, покой денным суетам и роботам, защититель младым и радость, старым потеха и песня, женам молитва и покраса, детем малым початок всякое доброе науки, дорослым помножение в науце, мужем моцное утвержение.

Псалом ест всея церкви единый глас, свята украшаеть. Псалом всякую противность, еже ест бога ради, усмиряеть. Псалом жестокое серце мякчить и слезы с него, яко со источника, изводит. Псалом ест ангел[ь] ская песнь, духовный темиан, вкупе тело пением веселит, а душу учит.

И что ест, чего во псалмех нhзнайдеш? Нест ли там величества божия и хвалы его?

Там ест справедливость, там ест чистота, душевная и телесная . Там ест наука всякое правды. Там мудрость и разум совh ршеный. Там ест милость и друголюбство без ильсти и вси иные добрые нравы, якобы со источника оттолh походять. Тамо ест великая тайна о бозе во троици едином, и о воплощении господа нашего Iсуса Христа, и о вмучении его невинном, и о воскресении его из мертвых. Тамо ест надежда востания з мертвых и вечного живота, боязнь страшного суду и вечнаго огня. Там многих сокритых божих таин възъявление. Вси тые речи, якобы у великом сокровищи, в сей малой Псалтыри знайдеш...»

(Из «Предъсловия во Псалтырь 1522 г.»)