§ 2. Соотношение социального и биологического в личности преступника
Одна из коренных проблем изучения личности преступника – соотношение социального и биологического. Эта проблема имеет научное, практическое, правовое значение. Специфическим для криминологии основанием повышенного интереса к -биологической и социально-психиатрической проблематике выступает необходимость более глубокого объяснения насильственной преступности, рецидива преступности несовершеннолетних и неосторожной, связанной с использованием источников повышенной опасности. И здесь очень важно найти верный методологический подход к этой проблеме.
Для правильного понимания проблемы соотношения биологического и социального в поведении, в том числе криминальном, необходимо исходить из следующих представлений о формировании и развитии личности.
В психологии данная проблема рассматривается диалектически, не или биологическое или социальное определяет формирование личности, а и то и другое вместе. Человек - биосоциальное существо. Биологическое и социальное выступают в нем во взаимодействии. Однако составные элементы этого взаимодействия неравнозначны. Определяющим фактором психического развития личности является социальная среда. Биологическое в человеке не отрицается, не уничтожается, а включается в качестве низшего, соподчиненного элемента в высший (социальный) не в чистом, а в преобразованном (социализированном) виде. Биологическое оказывает влияние на поведение человека не прямо, а опосредованно. При этом биологическое ни в коей мере не определяет содержательную сторону личности - содержание в ней определяется социальным фактором.
Опосредствованное влияние биологических элементов личности может сказываться и в некоторых формах антиобщественного поведения, например, в насильственных преступлениях против личности, хулиганских поступках, которые являются разновидностью или формами агрессивного поведения. Некоторые ученые объясняют агрессивное поведение человека, в том числе и преступные формы его выражения, прямым проявлением врожденных агрессивных устремлений человека. Это не совсем так. Биофакторы могут создавать предрасположенность к тому или иному типу реагирования на внешний раздражитель: например, сильный, неуравновешенный тип высшей нервной деятельности, соответствующий холерическому темпераменту, может предрасполагать к агрессивному поведению в ситуации фрустрации. Однако психологические исследования показывают, что агрессивное поведение в этой ситуации не наследуется, а усваивается, вырабатывается у человека, причем начиная с детского возраста.
Исследования личности преступников-рецидивистов, совершающих насильственные преступления, выявляют следующую особенность их психического развития: в детстве их очень часто родители подвергали физическому наказанию. Становится очевидным психологический механизм формирования агрессивного поведения у этих лиц: 1) ребенок, которого родители постоянно физически наказывают, перенимает, “копирует” их собственное поведение; 2) частое физическое наказание вызывает у него состояние фрустрации. Накопившуюся обиду, раздражительность, озлобленность против взрослых ребенок вымещает потом на доступных ему лицах, прежде всего на сверстниках. В итоге у него развивается тенденция к агрессивному поведению во всех фрустрирующих ситуациях.
Таким образом, социальные факторы (в данном случае - условия и особенности семейного воспитания) являются решающими в формировании и развитии у ребенка, подростка, а затем и взрослого агрессивного поведения, которое может принимать в случае нравственной деформации личности антисоциальные формы выражения.
Важное направление исследования влияния биологических факторов на преступное поведение связано со случаями, когда у преступника имеются физические или психические аномалии, которые влияют на поведение, облегчая и стимулируя действие криминогенных личностных ориентаций, побуждений. Их необходимо учитывать при оценке общественной опасности личности. На это обстоятельство указывал выдающийся русский юрист А.Ф. Кони: «В каждом человеке, несмотря на духовное развитие его, сидит зверь, стремящийся при раздражении или возбуждении растерзать, истребить, удовлетворить свою похоть и т.д. Когда человек владеет этим сидящим в нем зверем, он нормален в своих отношениях к людям и обществу; когда он сознательно дает зверю возобладать в себе и хочет с ним бороться – он впадает в грех, он совершает преступление; когда он бессилен бороться сознательно – тогда он больной. Призовите первого в судьи, покарайте второго, но не наказывайте, а лечите третьего, и если есть повод к сомнению, кто стоит перед вами – второй или третий – призовите на помощь науку и не стесняйтесь потерей времени и труда. Исследование истины стоит этой потери!»[1].
К психическим аномалиям (пограничным состоянием), которые должны учитываться при оценке общественной опасности лиц, совершивших преступления, относятся психопатии, алкоголизм, наркомания, слабоумие в форме дебильности, не исключающее вменяемости, травмы центральной нервной системы, эпилепсии. Они снижают сопротивляемость к воздействию ситуаций, в том числе конфликтных,; ослабляют волевой контроль; облегчают реализацию случайных, в том числе антисоциальных, действий; создают препятствия для развития социально полезных черт личности, особенно для ее адаптации к внешней среде.
Среди лиц, совершивших тяжкие насильственные преступления, чаще всего встречаются такие аномалии: психопатии и психопатические состояния – у 33 %; органические поражения центральной нервной системы – 19 %; ушибы головного мозга – 18 %; хронический алкоголизм. В целом среди убийц лица с психическими аномалиями составляют более 70 %[2].
Среди рецидивистов удельный вес психопатов, по данным некортрых исследований, составляет 75 – 90 %, в то время как среди всех преступников он колеблется в интервале 15 – 65 %.
Удельный вес лиц, совершивших убийства, тяжкие телесные повреждения, изнасилования в состоянии алкогольного опьянения, достигает, в среднем,, 78 %.
Также отмечается интенсивный рост преступности среди несовершеннолетних с аномалиями психики, опережающий по темпам почти в 4 раза рост преступности несовершеннолетних в целом.
Рассматривая психические аномалии в рамках генезиса личности преступника, следует отметить, что они проявляются на всех его стадиях, но в различной степени. Психические аномалии значительно затрудняют усвоение социальных норм, регулирующих поведение. В результате такие лица в большей мере, чем остальные, отчуждены от общества, от малых социальных групп. Это приводит к тому, что в реальной ситуации поведение таких лиц во многом конфликтно, что нередко приводит их к совершению преступления.
Таким образом, место и роль психических аномалий в механизме генезиса личности преступника состоят в следующем. «Психические аномалии воздействуют на поведение, в том числе преступное, не сами по себе, а через формирующее влияние на психологические особенности личности. Поэтому именно эти особенности, а не психические аномалии, следует признать криминогенными. Признание такого опосредованного влияния означает, что, в первую очередь, надлежащее воспитание, необходимые коррекционные социально-психологические мероприятия, а не медико-психиатрическое воздействие способны оказать профилактическое воздействие»[3].
Определяя силу влияния психических аномалий, нужно подчеркнуть, что они автоматически не приводят к совершению преступления. На индивидуальном уровне можно говорить лишь о возможности совершения преступления лицами с такими отклонениями, и только на статистическом уровне криминогенность этого фактора становится неизбежной. Необходимо отметить, что на преступное поведение оказывает влияние не отдельный признак психического расстройства, а такое комплексное образование, как «патопсихологический синдром».
Значительную сложность представляет анализ биосоциальных импульсов. Известно, что маньяк Чикатило совершал убийства под влиянием не поддающихся саморегуляции импульсов. При этом не только не пытался избавиться от этих импульсов с медицинской помощью, но, напротив, все свои интеллектуальные усилия направлял на то, чтобы найти преступный способ разрядки и в то же время обеспечит безнаказанность за совершенное кровавое деяние (он весьма тщательно планировал преступление, отказывался от их совершения, если предчувствовал малейшую возможность последующего разоблачения, тщательно скрывал следы преступлений).
В мировой практике зафиксированы случаи, когда лица, совершив преступления под воздействием непреодолимой тяги кровавым злодеяниям, осуждались и отбывали длительные сроки наказаниям. При проявлении импульсов к кровавым преступлениям в местах лишения свободы или после выхода на свободу они добровольно обращались к специалистам, которые оказывали им достаточно эффективную медицинскую помощь. Таким образом, «эти люди способны правильно воспринимать правовые запреты и с помощью общества (в лице специалистов данного рода) удержать себя от совершения кровавого преступления. Если общество не оказывает им своевременной помощи (или они не информированы о возможности ее получения) – это уже не биологическая, а социальная предпосылка преступления. И в случае совершения преступления лицами такого типа именно окажется решающим фактором преступного поведения»[4].