Под психологическими особенностями личности понимают от­носительно стабильную совокупность индивидуальных качеств, оп­ределяющих типичные формы поведения.

Полученные за последние два десятилетия результаты эмпи­рического изучения личности преступников в сравнении с законо­послушными гражданами свидетельствуют о наличии некоторых отличительных черт в структуре личности.

Заслуживает внимания исследование ценностно-нормативной системы, которое выявило существенные различия между преступ­никами и законопослушными гражданами в уровне развития пра­восознания, в отношении к различным правовым институтам об­щества.

Так, максимальная солидарность с уголовным законом и прак­тикой его применения выражена у законопослушных граждан и в значительно меньшей степени у преступников, хотя правовая осведомленность у них примерно одинакова, а отчасти (знание ста­тей Уголовного кодекса) имеет и обратную зависимость.

Степень усвоения правовых ценностей и норм в качестве "сво­их" у преступников значительно ниже, чем у законопослушных граждан. Основным побуждением, удерживающим преступников от дальнейших противоправных действий, является боязнь нежела­тельных последствий, а не согласие с установленными нормами и правилами их соблюдения, как это характерно для законопослуш­ных граждан.

Выявлены существенные различия в оценочном отношении к правоохранительным органам и их деятельности у обследованных групп. Преступники оценивают карательную практику как чрез­мерно суровую, особенно по тем видам преступлений, за которые сами осуждены, относятся к органам правосудия настороженно, не­доверчиво, что не свойственно для подавляющего большинства законопослушных граждан. Наиболее скептически к правоохранитель­ным органам относятся корыстные преступники, наиболее отрица­тельно и враждебно — корыстно-насильственные¹.

Изучения специфики ценностно-нормативной системы лично­сти преступника все же недостаточно для раскрытия его психоло­гической сущности и соответственно выявления причин преступ­ного поведения. Вот почему значительным вкладом в развитие кри­минальной психологии является предпринятая под руководством Ю. М. Антоняна попытка исследования психологических особенно­стей (черт) преступников и их отдельных категорий². Была изуче­на группа лиц, совершивших общеуголовные преступления, т. е. убийства, изнасилования, хулиганства, кражи, грабежи, разбои, хи­щения имущества, а также нанесших тяжкие телесные поврежде­ния. Контрольную группу составили законопослушные граждане. Отобранные группы изучались с помощью методики многосторон­него исследования личности (ММИЛ), которая представляет собой адаптированный вариант Миннесотского многофакторного личнос­тного опросника (ММРI).

Установлено, что преступники от непреступников на статис­тическом уровне отличаются весьма существенными психологичес­кими особенностями, которые и обусловливают их противоправное поведение. "Иными словами, — отмечает Ю. М. Антонян, — поня­тие личности преступника может быть наполнено этим психоло­гическим содержанием. Поскольку же указанные психологические черты участвуют в формировании нравственного облика личности, есть основания утверждать, что преступники от непреступников в целом отличаются нравственно-правовой спецификой"³.

Результаты исследования позволяют дать психологический портрет обследованных преступников и выделить характерные для них личностные черты.

Прежде всего преступников отличает плохая социальная при­способленность, общая неудовлетворенность своим положением в обществе. У них выражена такая черта, как импульсивность, кото­рая проявляется в сниженном самоконтроле своего поведения, необ­думанных поступках, эмоциональной незрелости, инфантилизме.

Нравственно-правовые нормы не оказывают на их поведение существенного влияния. Такие люди обычно или не понимают, чего от них требует общество, или понимают, но не желают эти требо­вания выполнять. Поскольку у таких лиц нарушен или деформи­рован нормативный контроль, они оценивают социальную ситуа­цию не с позиций нравственно-правовых требований, а исходя из личных переживаний, обид, желаний. Словом, они характеризуют­ся стойким нарушением социальной адаптации.

Им свойственны также нарушения в сфере общения: неспо­собность устанавливать контакты с окружающими, неумение встать на точку зрения другого, посмотреть на себя со стороны. Это в свою очередь снижает возможность адекватной ориентации, продуциру­ет возникновение аффективно насыщенных идей, связанных с пред­ставлением о враждебности со стороны окружающих людей и общества в целом. Все вместе взятое формирует такие черты, как погруженность в себя, замкнутость, отгороженность, с одной сторо­ны, и агрессивность, подозрительность — с другой. В результате правильная оценка ситуации еще более затрудняется, поскольку поведением управляют аффективные установки, а поступки окру­жающих рассматриваются как опасные, угрожающие личности, что приводит к противоправным способам выхода из сложившейся ситуации⁴ .

Рассмотренные психологические черты присущи различным категориям преступников не в равной мере. Наиболее своеобразны среди них расхитители.

В отличие от других преступников расхитители являются бо­лее адаптированными, т. е. более приспособленными к различным социальным ситуациям и их изменениям. Они лучше ориентиру­ются в социальных нормах и требованиях, более сдержанны, могут хорошо контролировать свое поведение. Они также более общитель­ны и, как правило, не испытывают трудностей в установлении со­циальных контактов, для многих свойственны статусные потребно­сти — стремление к лидерству, к признанию. Они отличаются наи­меньшей психической напряженностью, относительно высоким уров­нем интериоризации социальных норм.

Корыстно-насильственные преступники образуют однородную группу с выраженными психологическими чертами. Им свойствен­ны импульсивность поведения, пренебрежение к социальным нор­мам, агрессивность. Они отличаются наиболее низким интеллекту­альным и волевым контролем. Для них характерна повышенная враждебность к окружению, а их преступные поступки выступают как постоянная линия поведения. Они с трудом усваивают нрав­ственно-правовые нормы. Инфантильные черты, проявляющиеся в тенденции к непосредственному удовлетворению возникающих же­ланий и потребностей, сочетаются с нарушением общей норматив­ной регуляции поведения, неуправляемостью и внезапностью по­ступков. Они отличаются также значительной отчужденностью от социальной среды, в связи с чем у них снижается возможность адек­ватной оценки ситуации, общей ригидностью и стойкостью аффекта.

Воры сходны с корыстно-насильственными преступниками, но их психологические особенности имеют значительно меньшую сте­пень выраженности. Они более социально адаптированы, менее импульсивны, обладают меньшей ригидностью и стойкостью аф­фекта. Воры обладают наиболее гибким поведением и отличаются сравнительно низким уровнем тревоги. Они наиболее общительны, с хорошо развитыми навыками общения и в большей степени стре­мятся к установлению межличностных контактов. Их агрессивность значительно ниже, и они в большей степени могут контролировать свое поведение. Для них менее характерно самообвинение за ранее совершенные асоциальные действия.

Психологический профиль насильников характеризуется та­кими чертами, как склонность к доминированию и преодолению препятствий. У них самая низкая чувствительность в межличност­ных контактах (черствость) и в наименьшей степени выражены склонность к самоанализу и способность поставить себя на место другого. Интеллектуальный контроль поведения такой же низкий, как и у корыстно-насильственных преступников. Для них харак­терна нарочитая демонстрация мужской модели поведения, о чем свидетельствует и характер совершенного ими преступления (из­насилование), в котором сексуальные мотивы выражены в мень­шей степени, а в большей — утверждение себя в мужской роли. Им присущи также импульсивность, ригидность, социальная отчуж­денность, нарушение адаптации.

В значительной степени черты, присущие всем преступникам, выражены у убийц. Вместе с тем у них имеются выраженные од­нородные личностные свойства.

Убийцы — это чаще всего импульсивные люди с высокой тре­вожностью и сильной эмоциональной возбудимостью, которые в первую очередь концентрируются на собственных переживаниях, а в поведении руководствуются только своими интересами. У них отсутствует представление о ценности жизни другого человека, малейшее сопереживание. Они неустойчивы в своих социальных связях и отношениях, склонны к конфликтам с окружающими. От других преступников убийц отличает эмоциональная неустойчивость, высокая реактивность поведения, исключительная субъективность (предвзятость) восприятия и оценки происходящего. Они внутрен­не неорганизованны, их высокая тревожность порождает такие чер­ты, как подозрительность, мнительность, мстительность, которые в большинстве случаев сочетаются с беспокойством, напряженностью, раздражительностью.

"Среда, — отмечает Ю. М. Антонян, — ощущается убийцами как враждебная. В связи с этим у них затруднена правильная оценка ситуации, и эта оценка легко меняется под влиянием аффекта. Повышенная восприимчивость к элементам межличностного взаимо­действия приводит к тому, что индивид легко раздражается при любых социальных контактах, ощущаемых как угроза для него"⁵.

Такие люди обладают ригидными (косными) представления­ми, которые с трудом поддаются изменению. Все затруднения и неприятности, с которыми они сталкиваются в жизни, рассматри­ваются ими как результат чьих-то враждебных действий. В своих неудачах они обвиняют других, чем снимают с себя бремя ответ­ственности.

Наиболее чувствительны убийцы к сфере личной чести, у них болезненное самолюбие в сочетании с завышенной (неадекватной) самооценкой. Постоянное аффективное переживание, что менее достойные имеют значительно больше благ, чем они, вызывает же­лание защитить свои права, и они могут разыгрывать роль "борцов за справедливость". Поэтому "справедливое" убийство они могут совершить не только при разбоях, когда как бы перераспределя­ются ценности, но и из мести или ревности, когда якобы отстаива­ется личная честь, и даже при учинении хулиганских действий.

Убийцам свойственны эмоциональные нарушения, психологи­ческая и социальная отчужденность, трудности в установлении кон­тактов, замкнутость и необщительность. Указанные лица испыты­вают также трудности в усвоении нравственно-правовых норм. Чаще всего они совершают преступления в отношении того или иного человека или ситуации в связи с накопившимся аффектом, не видя при этом (или не желая видеть) другого способа разрешения конф­ликта.

Убийцам свойственно наделять других людей (по механизму проекции) чертами, побуждениями, свойственными им самим, а именно: агрессивностью, враждебностью, мстительностью. Это при­водит к тому, что окружающих они начинают воспринимать как враждебных и агрессивных. В силу этого, совершая акт насилия, убийца считает, что он таким образом защищает свою жизнь, свою честь, а также интересы других людей. Таким образом, этих лиц отличает не только высокая восприимчивость в межличностных отношениях, но и их искаженная оценка. Насильственные действия с их стороны обычно происходят по принципу "короткого замыка­ния", когда даже незначительный повод тут же вызвает разруши­тельные акты⁶.

Особый интерес, в том числе для правоведов, криминологов, криминалистов и психологов, представляют психологические ха­рактеристики 107 лиц, каждый из которых совершил несколько умышленных убийств, а теперь отбывает пожизненное наказание в колонии особого режима в Вологодской области.

Кто они? Лишь трое из них моложе 25 лет, 101 человек в воз­расте от 26 до 55 лет, трое в возрасте от 56 до 60 лет, старше 60 нет ни одного.

Впервые отбывают уголовное наказание 30 человек, во второй раз — 25 человек, в третий раз — 22, четвертый — 20, пятый — 11, шестой — 8, седьмой — ни одного, восьмой — 1. Таким образом, подавляющее большинство не впервые совершает преступление, а 62 человека привлекались к уголовной ответственности не менее трех раз. 23 преступника признаны судом особо опасными рециди­вистами, на одного осужденного "приходится" в среднем 2—3 тру­па. Из 107 человек лишь двое были приговорены к смертной казни не за убийства, а за бандитизм, лишь 13 — "только" за убийство с особой жестокостью и несколько человек — за убийство в совокуп­ности с изнасилованиями, кражами, хулиганством и другими опас­ными преступлениями. Большая группа была осуждена сразу по пяти, шести, семи и восьми статьям Уголовного кодекса.

Усредненный психологический портрет указанных лиц выгля­дит следующим образом: возраст 35—37 лет, ранее один-два раза судимый, в том числе за насильственное преступление, склонность к злоупотреблению алкоголем, к импульсивным проявлениям аг­рессивности и конфликтности, осужден за умышленное убийство, часто с особой жестокостью. По характеру замкнут, аутичен (по­гружен в себя), пессимистичен, испытывает трудности в общении и адаптации, чувство вины завышено, чувствителен, раздражителен, склонен к аффективным реакциям, мнителен, тревожен, замкнут на чувственном восприятии реальности, с пониженным, часто по­давленным фоном настроения. Общая агрессивность в целом сни­жена, но с врожденной склонностью к словесной агрессии, уровень эротизма завышен, уровень интеллекта ниже среднего, мыслитель­ная деятельность снижена, логическое мышление часто блокируется аффективными переживаниями. Обнаруживается робость, не­уверенность в себе, заниженная самооценка сочетается с переоцен­кой личных страданий с целью избежать или уменьшить ответственность за содеянное.

Склонен пренебрегать нравственно-правовыми нормами, ори­ентирован в первую очередь на получение личной выгоды. Внут­ренне недисциплинирован, поведение часто мотивируется случай­ными влечениями, индивидуалист, пренебрегает коллективными ин­тересами. Уровень самоконтроля снижен, стремится приспособить­ся к условиям особо строгого лишения свободы. Необходимость по­стоянного сдерживания и самоконтроля часто вызывает тревожные, невротические реакции⁷.

Психологическое обследование, проведенное штатным психо­логом колонии В. В. Поповым, показало, что почти для всех осуж­денных характерно наличие тяжелых психотравм, вызванных со­вершенным преступлением, арестом, вынесением смертного приго­вора, ожиданием того, будет расстрел приведен в исполнение или нет; длительным, в отдельных случаях даже до пяти лет, нахожде­нием в камере смертников.

Наиболее тяжелые переживания отбывающих пожизненное наказание вызывают следующие обстоятельства:

— чувство вины перед потерпевшими и их родными — 32,8%;

— чувство вины перед собой и своими родными — 37,2%;

— отсутствие общения с родственниками, разрыв отношений с ними — 56,3%;

— утрата свободы — 46,9%;

— переживание личной несостоятельности, невозможности что-либо изменить в своем положении — 42,2%;

— ограничение общения с другими осужденными — 17,2%;

— отсутствие перспектив освобождения — 59,4%;

— изменение привычного образа жизни, однообразие жизни в колонии — 43,8%.

В последнее время в стране наблюдается заметный рост заказ­ных (наемных) убийств. По данным Ю. М. Антоняна, в России еже­годно совершается 150—200 наемных убийств, по данным других исследователей (А. Г. Корчагин, В. А. Номоконов, В. И. Шульга), — 500—600. Убивают банкиров, коммерсантов, промышленников, кон­курентов организованных преступных групп, реже — журналис­тов, политических противников. Убивают для устрашения других, для устрашения конкурентов, за несговорчивость, обман и надува­тельство, в преступных группах — за предательство и сотрудниче­ство с правоохранительными органами.

Появилось довольно значительное число (иногда говорят — ар­мия) лиц (киллеров), которые сделали убийство по найму своей профессией, источником получения солидного денежного вознаграж­дения (главным образом в валюте). Они представляют исключитель­ную опасность для общества ввиду того, что довольно редко несут уголовное наказание. Нередко совершенные ими дерзкие убийства преподносятся средствами массовой информации как сенсация. В результате убийцы предстают в привлекательном для молодых читателей ореоле "героев", неуловимых и неустрашимых.

Что собой представляют киллеры?

"Наемные убийцы, — пишет Ю. М. Антонян, — это те, кото­рые... убивают не по страсти, не из-за ненависти к конкретному человеку и мести, а по холодному расчету. Это — преступники-рационалисты, что не исключает, а, напротив, предполагает нали­чие у них сложнейшего переплетения глубинных мотивов именно такого поведения, не охватываемого их сознанием. И это — про­фессионалы, получившие необходимую подготовку в армии, в Аф­ганистане, Таджикистане, на Кавказе и во всех тех местах, где проходили боевые действия, в которых они принимали участие"⁸. Пси­хологическая подготовка таких лиц начиналась еще в подростко­вом возрасте в групповых драках, избиении "чужаков"; совершен­ствовалась в преступных действиях боевиков — членов организо­ванных преступных групп — при насилии над молодыми солдата­ми или "козлами отпущения" в исправительных учреждениях. В настоящее время исполнители заказных убийств могут находиться в составе преступной организованной группировки или в качестве "профессионалов" существовать автономно и конспиративно. Но об их существовании знают те, кто может прибегнуть к их услугам ("заказчики").

"Исполнитель" из организованной преступной группы обла­дает большими возможностями совершения удачного покушения благодаря ресурсам (материальным и организационным), которы­ми обладает криминальная группа. Личные качества такого "ис­полнителя" более соответствуют специфике убийства, чем у слу­чайного человека. Тем не менее шансы на удачное покушение у такой категории наемных убийц существенно ниже, чем у "профессиона­ла", в связи с преобладанием корыстной мотивации деятельности и высоким уровнем личной агрессии, что значительно деформирует моменты восприятия окружающей обстановки и ее оценки.

Наиболее часто киллеры используют огнестрельное оружие, причем такое, которое, по их данным, не имело криминальной пре­дыстории. Его оставляют на месте. Указанные лица отличаются большой осторожностью, внимательностью, мобильностью, наход­чивостью. Обычно они тщательно готовятся к "работе", осматрива­ют место будущего покушения, определяют точки, с которых будут производить выстрел, способы маскировки, пути отхода, располо­жение транспорта. Взрывы, а тем более пожары применяются реже. Встречались в криминальной практике случаи применения ядов, а также радиоактивных веществ, вызывающих медленную, но вер­ную смерть. В более редких случаях "организуется" гибель в ре­зультате несчастного случая при автоаварии. Продуманность всех деталей, тщательный выбор и проверка оружия и т. д. входят в "профессиональную" деятельность киллеров, являются необходи­мым атрибутом их работы, которую необходимо выполнять успешно, ибо в противном случае можно поплатиться собственной жизнью.

Когда один человек воспринимает другого абстрактно и лишь как мишень для выстрела, он должен быть отчужденной личностью, т. е. эмоционально холодной, бесстрастной, что исключает сопере­живание, идентификацию с людьми, умение поставить себя на их место. Он должен обладать если не полной, то весьма значитель­ной отстраненностью от жизни, некрофильскими чертами (стрем­лением к уничтожению живого). Указанные особенности присущи большинству наемных убийц. Некоторые из них вообще не воспри­нимают жертву как живого человека, тем более как индивидуаль­ность.

Является ли единственным мотивом их действий корысть, су­губо материальный интерес? Безусловно, нет, поскольку их пове­дение полимотивированно, что подчеркивает и Ю. М. Антонян. "Во-первых, ... наемные убийцы по большей части некрофильские на­туры, чье поведение определяется самой потребностью в убийстве. Во-вторых, это игроки, которым очень нужно побывать в острых, возбуждающих ситуациях риска и опасности, что совсем не проти­воречит ранее высказанному утверждению о хладнокровии и осмотрительности таких людей. В названных ситуациях могут успешно действовать спокойные, выдержанные личности, умеющие просчи­тывать разные варианты. В-третьих, отнюдь не исключено, что от­дельные наемные для убийства лица мстят бизнесменам или ком­мерсантам за то, что те удачливее и богаче, что они делают то, о чем убийца может лишь мечтать"⁹.

В отличие от рассмотренных ранее убийц, которые отличают­ся повышенной ранимостью и восприимчивостью в межличностных отношениях, киллеры — спокойные, уравновешенные люди. Их трудно вывести из равновесия. Вероятно, они вряд ли дадут себя втянуть в уличную ссору или домашний конфликт. Отличительная их черта — умение быть незаметными, ничем ни привлекать к себе внимания. Это одно из условий их успешной деятельности по вы­полнению "заказов". Таким образом, в лице наемных убийц наше общество столкнулось с довольно необычным явлением, с особой ка­тегорией людей и преступников.

Существует еще одна категория преступлений, которая вызы­вает, пожалуй, наибольший общественный резонанс, — многоэпизодные сексуальные убийства, которые в последние годы стали совершаться все чаще.

Сексуальные убийцы-маньяки обычно выслеживают жертву, внезапно нападают на нее, приводя в состояние шока, насилуют, наносят множество телесных повреждений, вспарывают грудь и живот, выворачивают внутренности, совершают надругательство над половыми органами, отрезают отдельные куски тела, поедают их или разбрасывают в разные стороны и т. д. Эти кровавые злодея­ния поражают своей необычностью, немыслимой жестокостью, не­умолимостью и цинизмом убийц, числом жертв, среди которых не­мало детей.

В числе таких преступников Бруно Людке, убивший в Герма­нии по сексуальным мотивам 85 женщин в период с 1928 года по 1943 год; жертвами Педро Алонсо Лопеса стали 300 малолетних девочек в возрасте до 10 лет. Среди отечественных кровопийц ре­кордсменами являются Чикатило, убивший в разных регионах Рос­сии 53 человека (1978—1991 гг.), Михасевич, уничтоживший в 80-е годы в Белоруссии 37 женщин, а также Кузнецов, который убил в Москве и на Украине 20 женщин.

Серийные сексуальные убийства имеют свою специфику: 1) чис­ло жертв — не менее двух; 2) жертвами становятся подростки и дети обоего пола, взрослые женщины; 3) большинство убийств со­вершается с особой жестокостью; 4) все убийства связаны с сексу­альными переживаниями; 5) в большинстве случаев жертва специ­ально не выбирается, нападение часто совершается и на случайно подвернувшихся лиц; 6) убийства совершаются с разной периодич­ностью различными способами и орудиями; 7) иногда сексуальные убийства сопровождаются актами каннибализма; 8) все серийные сексуальные убийства совершаются в условиях неочевидности.

Что представляют собой эти современные монстры?

Под руководством Ю. М. Антоняна А. Р. Павлов обследовал 102 человека, совершивших 329 сексуальных убийств, 96 покуше­ний на убийства, 321 изнасилование и 84 покушения на изнасило­вания.

Особая жестокость многоэпизодных убийств по сексуальным мотивам, способы их совершения и поведение преступников, число жертв всегда вызывают у представителей правоохранительных органов сомнение в психической полноценности людей, которым инкриминируются указанные преступления.

Анализ состояния психического здоровья лиц, обвиняемых в совершении такого рода убийств, показал, что их преступное пове­дение в той или иной мере связано с наличием различных рас­стройств психической деятельности. Однако, по данным А. Р. Пав­лова, лишь 17,7% преступников, подвергнутых стационарной судеб-но-психиатрической экспертизе в НИИ им. В. П. Сербского, были признаны невменяемыми.

В то же время среди лиц, признанных экспертами вменяемы­ми, только 28,6%, или практически каждый третий, не имели ника­ких расстройств психики, а 71,4% обнаруживали те или иные пси­хические аномалии в рамках вменяемости. К ним относятся: психо­патия — 46,6%, шизофрения — 16,7%, олигофрения в степени дебильности — 15%, органические заболевания центральной нервной системы или их последствия — 15%, хронический алкоголизм в раз­личной степени — 5% и эпилепсия — 1,7%. Следует отметить, что среди психопатов, многократно совершивших убийства, 11,7% обна­ружили склонность к сексуальным перверсиям (парафилиям), т. е. к нарушениям сексуального поведения 60,4% преступников находи­лись в момент совершения преступления в состоянии алкогольного опьянения. Алкоголь как бы развязывал им руки, снимал внутрен­ние тормоза, актуализировал бессознательные переживания и дав­ние психотравмы. 40,2% преступников ранее привлекались к уго­ловной ответственности, из них 22% — за половые преступления.

Возрастные характеристики преступников распределились следующим образом: лица в возрасте до 16 лет составили 1,6%; от 17 до 18 лет — 6,9%; от 19 до 24 лет — 31,4%; от 25—29 лет — 29,4%; от 30 до 39 лет — 16,7%; от 40 до 49 лет — 11,8% и старше 50 лет — 1,9%. Таким образом, больше всего серийных убийств на сек­суальной почве совершают преступники в возрасте 19—29 лет, хотя среди них есть и исключения — тот же Чикатило начал свои зло­деяния, когда ему было за 40 лет, и продолжал их совершать 12 лет.

Среди указанных преступников преобладают лица с неполным и полным средним образованием.

Рабочие среди сексуальных убийц составили 59,8%, служа­щие — 14,7%, учащиеся — 3,9% и неработающие — 21,6%.

Среди многоэпизодных убийц 36,3% состояли в браке, 10,8% — в повторном браке, 43,1% не имели семьи и 9,8% были разведены.

"Приведенные статистические показатели, — указывает Ю. М. Антонян, — позволяют получить некоторую общую модель личности преступника, совершающего многоэпизодные убийства по сексуальным мотивам. Это молодой человек в возрасте от 19 до 24 лет, не состоящий в браке, принадлежащий к рабочей среде, за­кончивший 7—9 классов общеобразовательной школы, не привле­кавшийся ранее к уголовной ответственности, страдающий расстрой­ством психической деятельности в форме психопатии"¹⁰.

Что касается психологических особенностей указанных лиц, то они характеризуются ранимостью, внутренней напряженностью, тревожностью, ригидностью (застреваемостью аффективных пере­живаний), подозрительностью, злопамятностью, высоким уровнем агрессивности. Наличие аффективных установок, проявления не­терпимости, враждебности не позволяют им изменить стереотип по­ведения, обусловливают нарушения социального взаимодействия, плохую социальную приспособляемость. Им присущи импульсив­ность, непосредственная реализация в поведении возникающих побуждений, крайний эгоцентризм с сосредоточенностью на соб­ственной личности, собственных переживаниях, пренебрежение к интересам и чувствам других людей, иногда с ощущением собствен­ной необычности, постоянным желанием самовыражения, привле­чения к себе внимания.

Серийных сексуальных убийц отличает бессознательное стрем­ление к психологической дистанции между собой и окружающим миром, уход в себя. "Эти данные можно интерпретировать как глу­бокое и длительное разрушение отношений со средой, которая с какого-то момента начинает выступать в качестве враждебной и в то же время часто непонятной силы, несущей угрозу для данного человека. С этим, несомненно, связаны подозрительность, злопамят­ность, повышенная чувствительность к внешним воздействиям, не­понимание среды, что повышает и поддерживает тревожность и страх смерти"¹¹.

Определенный интерес представляют психологические особен­ности женщин-преступниц. Хотя удельный вес женской преступ­ности неизмеримо ниже мужской, но и он в последнее время рас­тет. Так, если в 1991 году удельный вес женщин-преступниц в об­щем числе выявленных преступников составлял 10,6%, в 1993 — 11,2%, то в 1995 году — 14,9%. Кроме того, с 1991 по 1995 год число женщин-преступниц выросло почти в 2 раза, в то время как число преступников-мужчин возросло чуть более, чем в 1,5 раза, т. е. темпы роста числа женской преступности перегнали соответствующие тем­пы роста мужской преступности.

Каков же психологический портрет современной женщины-преступницы?

В целом можно сказать, что основной массе женщин-преступ­ниц по сравнению с преступниками-мужчинами в меньшей степе­ни свойственны асоциальные установки, у них нет устойчивых пре­ступных убеждений, социально-психологическая адаптация хотя и нарушена, но глубоких дефектов нет, чего, конечно, нельзя сказать о рецидивистках, которые давно утратили социально-позитивные контакты и стали по сути дезадаптированными личностями. Пси­хологическую специфику указанным лицам придает то, что у мно­гих из них имеются психические аномалии и расстройства, в том числе и из-за возрастных изменений.

Известно, что женской психологии свойственно такое качество, как стремление обращать на себя внимание. Демонстративность присуща и преступницам, однако у них она, определяя главным образом агрессивные преступные проявления, выполняет функцию самоутверждения. "Потребность в самоутверждении, — отмечает Ю. М. Антонян, — являясь одним из самых мощных стимулов че­ловеческих поступков, становится у преступниц навязчивой, заст­ревающей, существенно влияя на весь их образ жизни. Это не про­сто стремление нравиться мужчинам или выглядеть лучше других женщин, а потребность в подтверждении, как бы в фиксации свое­го существования, бытия, места в жизни в целом. Она, как прави­ло, не охватывается сознанием"¹².

Свойственная женщинам-преступницам, в основном совершив­шим насильственные преступления против личности, ригидность (застреваемость и стойкость психотравмирующих переживаний, нередко достигающих аффективного уровня), а также высокая импульсивность, неспособность адекватно воспринимать и оцени­вать возникающие жизненные трудности побуждает их в ситуации фрустрации к необдуманному, дезорганизованному, часто преступ­ному поведению.

В отличие от преступников-мужчин женщинам-преступницам, как правило, свойственны чувство вины, беспокойство за свое бу­дущее. Им характерны также повышенная тревожность, эмоцио­нальная ранимость.

Преступному поведению женщин в целом присуща импульсив­ность, мужскому — логичность.

Среди осужденных женщин много таких, кто имеет невроти­ческие нарушения, характерны для них и тревожно-депрессивные состояния.

Интересны данные психологического обследования в отноше­нии отдельных категорий насильственных преступниц. Женщин, совершивших убийство своих мужей (сожителей) или причинив­ших им тяжкие телесные повреждения, отличает высокий уровень эмоциональности, упрямство, отсутствие чувства вины или раска­яния в совершенном преступлении. Отличительной чертой женщин-детоубийц является дисгармоничность их личности, которая выра­жается в сочетании двух противоречивых тенденций: с одной сто­роны, испытываемые ими депрессивные состояния побуждают их стремиться к общению с людьми, а с другой — подозрительно от­носясь к большинству людей, они боятся общения. Наиболее типично это для женщин, убивших своих внебрачных новорожден­ных детей. Указанное преступление, как правило, связано с бояз­нью осуждения со стороны окружающих людей и в то же время со стремлением заслужить их уважение и признание.

Подводя итог сказанному, можно сделать следующие выводы:

1. Среди умышленных преступников имеется значительное число лиц, которые обладают однородными психологическими чер­тами, такими, как импульсивность, агрессивность, асоциальность, гиперчувствительность к межличностным взаимодействиям, отчуж­денность, плохая социальная приспособляемость.
2. Психологические особенности умышленных преступников можно рассматривать как предрасположенность к совершению прес­тупления, т. е. как свойства личности, понижающие криминоген­ный порог.

С учетом рассмотренных данных о нравственных и психологи­ческих чертах преступников можно утверждать, как отмечает Ю. М. Антонян, что "личность преступника отличается от лично­сти законопослушного негативным содержанием ценностно-нор­мативной системы и устойчивыми психологическими особеннос­тями, сочетание которых имеет криминогенное значение и специфично именно для преступников. Эта специфика их нравственно-психологического облика является одним из факторов совершения ими преступлений, что отнюдь не является психологизацией при­чин преступности, поскольку нравственные особенности складыва­ются под влиянием тех социальных отношений, в которые был вклю­чен индивид, т. е. имеют социальное происхождение"¹³.