Источники изучения славянской мифологии В приложение включены некоторые источники изучения древних верований славян: древнерусские письменные памятники, свидетельства современников о славянах-язычниках, а также некоторые фольклорные памятники и духовные стихи.
В данном приложении даны некоторые письменные древнерусские памятники, в которых содержатся сведения о древних славянских верованиях. Это два известных поучения против язычества, отрывок из апокрифического сочинения "Хождение богородицы по мукам". Сюда не вошли многие другие письменные памятники: летописи, жития святых, "Слово о полку Игореве" и т. д., большая часть которых цитируется или излагается достаточно подробно в самой книге. Тексты даются в упрощенном написании.
Одно из наиболее важных поучений против язычества. Известно несколько списков XIV и XV вв. Публикуется по кн.: Аничков Е. В. Язычество и Древняя Русь. Спб., 1914.
И верують в Перуна, и в Хърса, и в Сима, и в Ръгла, и в Мокошь, и в вилы, их же числом три-десяте сестрениц, - и глаголють оканьныи невегласи и мнять богынями, и тако кладуть им требы и короваи им моять, куры режуть; и огневи молять же ся, зовуще его Сварожичемь, и чесновиток богам же творять. Егда же будеть у кого пир, тогда кладуть в ведра и в чаше пьють, веселящеся о идолах своих. И егда же у кого их будеть брак, творять с бубны и с сопельми и с многыми чюдесы бесовьскыми и ино же сего горее есть: устроивше срамоту мужьскую и вкрадывающе в ведра и в чаше, пьють и, вынемше, осморкывають и облизывають и целують.
Кое же суть идолослужители? То суть идолослужители, иже ставять тряпезу рожаницамь, короваи молять вилам и огневи под овином и прочее их проклятьство.
Того радии не подобаеть хрестьянам в пирах и на свадьбах бесовскых игр играти, аще ли то не брак наричется, но идолослужение. Иже есть пляска, гудьба, песни мирьския, сопели, бубни и вся жертва идольска, иже молятся огневи под овином, вилам, Мокошьи, Симу, Ръглу, Перуну, Волосу, скотью богу, Хърсу, Роду, рожаницам и всем проклятым богам их. Се же учение нам написася на конец век.
Не токо же простотою зло творим, но смешаем некыя чистыя молитвы с проклятым молением идольскым тресвятыя Богородица с рожаницами, иже ставять лише кутья ины трапезы законнага обеде, иже нарецаеться беззаконная трапеза, менимая Роду и рожаницам в прогневанье Богу.
Того же ради рече Господь: "Не можеть раб один работати двема господинома: единаго возлюбить, а другаго возненавидить".
Слово святого Григория, изобретено в толцех о том, како первое погани суще языци кланялися идолам и требы им клали, то и ныне творят
"Слово святого Григория об идолах" - второе важнейшее древнерусское поучение против язычества. За основу этого произведения взято греческое поучение Григория Богослова на богоявление, направленное против кровавых жертв античного язычества. Русский книжник взял только часть греческого поучения, дополнив его вставками о славянском язычестве. В. А. Рыбаков считает автором этого древнерусского текста игумена Даниила и относит время его создания к XII в. Поучение вошло в науку в 1851 г. По мнению Б. А. Рыбакова, в этом сочинении дана периодизация древних языческих верований славян. Известны четыре списка этого поучения.
Елени окньнии... И фифейское безумное пьяньство почитают, яко бога, и Семелино требокладенье грому и моланьям и вилам, иже есть был идол, нарицаемый Вил, его же погуби Данил пророк в Вавилоне. Тем же богом требу кладуть и творять и словеньскый язык: вилам и Мокошьи, Диве, Перуну, Хърсу, роду и рожаницам, упирем и берегыням и Переплуту и верьтячеся пьют ему в розех. И огневи сварожицю молятся и навем мовь творять и в тесте мосты делають и колодязе и ина многая же.
Словене же на свадьбах вкладываюче срамоту и чесновиток в ведра пьють... От них же от фюфильских же и от арвитьских писаний болгаре научившеся, от срамных уд истекшюю скверну вкушать, рекуще, яко же сим вкушеньем оцещаються греси...
От тех извыкоша древле халдеи, начаша требы им творити великия своима богома роду и роженицам по рожению проклятого и сквернаго бога Осира. Сего же Осирида скажють книги, лживыя и скверныя, сороциньския...
Оттуда же извыкоша елени класти требы Артемиду и Артемиде, рекше роду и роженице. Тации же игуптяне та же римляне. Тако же и до словен доиде се слово. И ти начаша требы класти роду и рожаницам преже Перуна, бога их. А преже того клали требы упирям и берегыням. По святем же крещеньи Перуна отринуша, а по Христа бога нашего яшася. Но и ноне по украинам молятся ему проклятому богу Перуну и Хърсу и Мокоши и вилам то творят отаи; сего же не могуть ся лишити наченше в поганьстве, даже и доселе проклятого ставления вторыя трапезы, нареченныя роду и рожаницам на велику прелесть верным крестьяном и на хулу святому крещению и на гнев Богу. По святемь крещении череву роботни Попове уставиша трепарь прикладати Рожества Богородици к рожаничьне тряпезе, отклады деюче. Таковии нарицаются кормогузьци, а не рабы Божьи. И недели день и кланяются, написавше жену, в человеческ образ, тварь.
Паки же и се еще Егуптяне чтуть и требы кладуть Нилу и огневе, рекше: Нил - плододавець и раститель класам. А огонь творять спорыню сишить егда созреет. Того ради окааньнии полуденье обратившеся до сюде беседа си бысть. Досюде могох написати, даже несоша книгы ты Царю-граду. А мы, выседши ис корабля, идохом во святую гору. Си же повесть велика есть, но мы, лености ради, от многа мало избрахом.
"Хождение богородицы по мукам" - переводной памятник апокрифической литературы XI - XII вв. В нем рассказывается о том, что видит богородица в аду. Древнерусский книжник среди грешников, которые терпят муки в аду, показывает и язычников, поклоняющихся солнцу и луне, земле и воде, а также Хорсу, Велесу, Перуну и другим древним богам. Текст этого источника содержится в издании: Тихонравов Н. С. Памятники отреченной русской литературы. М., 1863. Т. 2
Печатается отрывок
И повеле архистратиг явитися ангелам от полудне, и отверзеся ад, и виде во аде мучащаяся, и бяше ту множество муж и жен, и вопль мног бяше. И вопроси благодатная архистратига: "Кто си суть?" - И рече архистратиг: "Сии суть, иже не вероваша во отца и сына и святаго духа, но забыша бога и вероваша юже ны, бе тварь бог на работу сотворил, того они все богы прозваша: солнце и месяць, землю и воду, и звери и гади... Трояна, Хорса, Велеса, Перуна на богы обратиша, богам злым вероваша и доселе мраком злым содержимы суть, того ради зде тако мучатся..."
Прокопий Кесарийский (между 490 и 507 - после 562 г. н. э.) - византийский писатель, советник полководца Велизария. Участвовал в походах против персов, вандалов и остготов. Главным из дошедших до нас произведений Прокопия Кесарийского является "О войнах Юстиниана" в 8 книгах. Здесь мы даем отрывок из его книги "Война с готами", в котором описаны верования древних славян. Из кн.: Прокопий из Кесарии. Война с готами. М., 1950.
...Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком... Они считают, что один только бог, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды. Судьбы они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу, и когда им вот-вот грозит смерть, охваченным ли болезнью, или на войне попавшим в опасное положение, то они дают обещание, если спасутся, тотчас же принести богу жертву за свою душу; избегнув смерти, они приносят в жертву то, что обещали, и думают, что спасение ими куплено ценой этой жертвы. Они почитают реки, и нимф, и всякие другие божества, приносят жертвы всем им, и при помощи этих жертв производят и гадания.
Константин Багрянородный - византийский император. Родился в 905 г., шести лет был коронован на царство, но достиг самодержавия только в 945 г. Много путешествовал и писал. Оставил сочинение "Об управлении империей", в которой есть глава о русах и в частности об обычае приносить жертву. Отрывок печатается по кн.: Константин Багрянородный. Об управлении империей: Текст. Перевод. Комментарий / Под ред. чл.-кор. Г. Г. Литаврина и чл.-кор. А. П. Новосильцева. М.: Наука, 1989.
После того, как пройдено это место, они достигают острова, называемого Св. Григорий. На этом острове они совершают свои жертвоприношения, так как там стоит громадный дуб: приносят в жертву живых петухов, укрепляют они и стрелы вокруг [дуба], и другие - кусочки хлеба, мясо и что имеет каждый, как велит их обычай. Бросают они и жребий о петухах: или зарезать их, или съесть, или отпустить их живыми. От этого острова росы не боятся пачинакита... Затем, продвигаясь таким образом от [этого острова] до четырех дней, они плывут, пока не достигают залива реки, являющегося устьем, в котором лежит остров Св. Эферий.
Некоторые сведения о славянах можно почерпнуть из сообщений арабских путешественников, географов и писателей X в. Интересный рассказ об обычаях и языческих верованиях славян содержится в книге, которую написал арабский писатель Ахмед Ибн-Фадлан Ибн-Аббас Ибн-Рашид Ибн-Хаммад вскоре после его путешествия по Волге в 920 - 921 гг. Отрывок взят из кн.: Путешествие Ибн- Фадлана на Волгу / Пер. и коммент. под ред. И. Ю. Крачковского. М.; Л., 1939.
Я заметил, что они почитают себя благословенными (они делают счастливые предзнаменования, гадают по лаю собак) и говорят, что придет год урожайный, благословение и благосостояние.
Змей я видел у них множество, так что около ветви дерева обвивается их десяток и больше; их не убивают и они не причиняют им вреда.
...Гроза бывает в их стране весьма часто; когда молния ударяет на чей-нибудь дом, то они не приближаются к нему, а оставляют его, пока время не уничтожит его; они говорят: это место, на котором почиет гнев (Божий). Когда они видят человека подвижного и сведущего в делах, то говорят: этому человеку приличествует служить Богу; посему берут его, кладут ему на шею веревку и вешают его на дерево, пока он не распадется на части.
Русский фольклор, особенно волшебные сказки, заговоры, загадки, обрядовые песни, былины, сохраняют в себе следы древних мифологических представлений. Некоторые элементы языческих верований присутствуют в наиболее древних былинах об Илье Муромце, Садко, Святогоре, Волхе Всеславъевиче. Естественно, что в данную книгу мы не можем включить весь фольклорный материал, который является источником при изучении язычества, поэтому здесь представлена одна из былин, отражающая древние мифологические верования наших предков - былина о Волхе Всеславьевиче. Само имя этого былинного богатыря родственно словам волхв, волхвование, волшебство и говорит о том, что родился великий кудесник, волхв. Рождение Волха, как оно описано в былине, сохраняет древнейшие тотемические представления восточных славян о животных как о предках человека и о возможности рождения великого охотника и волхва от отца-животного. Волх рождается после того, как его мать наступила на змея. Он появляется при свете месяца. При его рождении сотрясается земля, колышется море, разбегаются звери. Волх умеет обращаться в животных, так он охотится и так сражается со своей дружиной. Текст былины дан по кн.: Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. Свердловск. 1980.
ВОЛХ ВСЕСЛАВЬЕВИЧ
По саду, саду по зеленому ходила, гуляла
Молода княжна Марфа Всеславьевна,
Она с каменю скочила на лютого на змея:
Обвивается лютой змей около чебота зелен
сафьян,
Около чулочика шелкова, хоботом бьет
по белу стегну.
А втапоры княгиня понос понесла,
А понос понесла и дитя родила.
А и на небе просветя светел месяц,
А в Киеве родился могуч богатырь,
Как бы молоды Волх Всеславьевич:
Подрожала сыра земля,
Стряслося славно царство Индейское,
А и синее море сколыбалося
Для ради рожденья богатырского,
Молода Волха Всеславьевича,
Рыба пошла в морскую глубину,
Птица полетела высоко в небеса,
Туры да олени за горы пошли,
Зайцы, лисицы по чащицам,
А волки, медведи по ельникам,
Соболи, куницы по островам.
А и будет Волх в полтора часа,
Волх говорит, как гром гремит:
"А и гой еси, сударыня матушка,
Молода Марфа Всеславьевна!
А не пеленай во пелену червчатую,
А не пояси в поясья шелковые,
Пеленай меня, матушка,
В крепки латы булатные,
А на буйну голову клади злат шелом,
По праву руку палицу,
А и тяжку палицу свинцовую,
А весом та палица в триста пуд".
А и будет Волх семи годов,
Отдавала его матушка грамоте учиться,
А грамота Волху в наук пошла;
Посадила его уж пером писать,
Письмо ему в наук пошло.
А и будет Волх десяти годов,
Втапоры поучился Волх ко премудростям:
А и первой мудрости учился
Обвертоваться ясным соколом;
Ко другой-то мудрости учился он, Волх,
Обвертоваться серым волком;
Ко третьей-то мудрости учился Волх
Обвертоваться гнедым туром - золотые рога.
А и будет Волх во двенадцать лет,
Стал себе Волх он дружину прибирать,
Дружину прибирал в три годы;
Он набрал дружины себе семь тысячей;
Сам он, Волх, в пятнадцать лет,
И вся его дружина по пятнадцати лет.
Прошла та слава великая
Ко стольному городу Киеву:
Индейский царь наряжается,
А хвалится, похваляется,
Хочет Киев-град за щитом весь взять,
А божьи церкви на дым спустить
И почестны монастыри разорить.
А втапоры Волх он догадлив был,
Со всею дружиною хороброю
Ко славному царству Индейскому
Тут же с ними во поход пошел.
Дружина спит, так Волх не спит:
Он обвернется серым волком,
Бегал, скакал по темным по лесам
и по раменью,
А бьет он звери сохатые,
А и волку, медведю спуску нет,
А и соболи, барсы - любимой кус,
Он зайцам, лисицам не брезгивал.
Волх поил-кормил дружину хоробрую,
Обувал-одевал добрых молодцов:
Носили они шубы соболиные,
Переменные шубы-то - барсовые.
Дружина спит, так Волх не спит:
Он обвернется ясным соколом,
Полетел он далече на сине море,
А бьет он гусей, белых лебедей,
А и серым малым уткам спуску нет.
А поил-кормил дружинушку хоробрую,
А все у него были яства переменные,
Переменные яства, сахарные.
А стал он Волх вражбу чинить:
"А и гой еси вы, удалы добры молодцы!
Не много, не мало вас - семь тысячей,
А и есть ли, братцы, у вас таков человек,
Кто бы обвернулся гнедым туром,
А сбегал бы ко царству Индейскому,
Проведал бы про царство Индейское,
Про царя Салтыка Ставрульевича,
Про его буйну голову Батыевичу?"
Как бы лист со травою пристилается,
А вся его дружина приклоняется,
Отвечают ему удалы добры молодцы:
"Нету у нас такого молодца,
Опричь тебя, Волха Всеславьевича".
А тут таковой Всеславьевич,
Он обвернулся гнедым туром - золотые рога,
Побежал он ко царству Индейскому,
Он первый скок за целу версту скочил,
А другой скок не могли найти;
Он обвернется ясным соколом,
Полетел он ко царству Индейскому.
И будет он во царстве Индейском,
И сел он на палаты белокаменны,
На те на палаты царские,
Ко тому царю Индейскому
И на то окошечко косящатое.
А и буйные ветры по насту тянут,
Царь со царицею в разговоры говорит;
Говорила царица Азвяковна,
Молода Елена Александровна:
"А и гой еси ты, славной Индейской царь!
Изволишь ты наряжаться на Русь воевать,
Про то не знаешь, не ведаешь,
А и на небе просветя светел месяц,
А в Киеве родился могуч богатырь,
Тебе царю сопротивничек".
А втапоры Волх он догадлив был,
Сидючи на окошке косящатом,
Он те-то де речи повыслушал,
Он обвернулся горносталем,
Бегал по подвалам, по погребам,
По тем по высоким теремам,
У тугих луков тетивки накусывал,
У каленых стрел железцы повынимал,
У того ружья ведь у огненного
Кременья и шомполы повыдергал,
А все он в землю закапывал.
Обвернется Волх ясным соколом,
Звился он высоко по поднебесью,
Полетел он далече во чисто поле,
Полетел ко своей ко дружине хоробрыя.
Дружина спит, так Волх не спит,
Разбудил он удалых добрых молодцов:
"Гой еси вы, дружина хоробрая!
Не время спать, пора вставать,
Пойдем мы ко царству Индейскому!"
И пришли они ко стене белокаменной,
Крепка стена белокаменна,
Вороты у города железные,
Крюки, засовы все медные,
Стоят караулы денны, нощны,
Стоит подворотня дорог рыбей зуб,
Мудрены вырезы вырезено,
А и только в вырезу мурашу пройти.
И все молодцы закручинилися,
Закручинилися и запечалилися,
Говорят таково слово:
"Потерять будет головки напрасные,
А и как нам будет стена пройти".
Молодой Волх он догадлив был,
Сам обвернулся мурашиком
И всех добрых молодцов мурашками,
Прошли они стену белокаменну,
И стали молодцы уж на другой стороне,
В славном царстве Индейскием,
Всех обвернул добрыми молодцами,
Со своею стали сбруею со ратною,
А всем молодцам он приказ отдает:
"Гой еси вы, дружина хоробрая!
Ходите по царству Индейскому,
Рубите старого, малого,
Не оставьте в царстве на семена,
Оставьте только вы по выбору,
Не много, не мало - семь тысячей
Душечки красны девицы".
А и ходят его дружина по царству Индейскому
А и рубят старого, малого,
А и только оставляют по выбору
Душечки красны девицы;
А сам он, Волх, во палаты пошел,
Во те палаты царские,
Ко тому царю ко Индейскому;
Двери были у палат железные,
Крюки, пробои по булату злачены.
Говорит тут Волх Всеславьевич:
"Хотя нога изломить, а двери выставить!"
Пнет ногой во двери железные,
Изломал все пробои булатные,
Он берет царя за белы руки,
А славного царя Индейского,
Салтыка Ставрульевича,
Говорит тут Волх таково слово:
"А и вас-то царей не бьют, не казнят!"
"Ухватя его, ударил о кирпищатой пол,
Расшиб его в крохи г........
И тут Волх сам царем насел,
Взявши царицу Азвяковну,
А и молоду Елену Александровну;
А и те его дружина хоробрая
И на тех на девицах переженилися.
А и молодой Волх тут царем насел,
А то стали люди посадские:
Он злата, серебра выкатил,
А и коней, коров табуном делил,
А на всякого брата по сту тысячей.
Русские народные легенды и духовные стихи также в какой-то мере являются источником све-дений о древних языческих верованиях, а также о двоеверии - соединении мифологических представ-лений и христианских верований. Одним из наибо-лее важных произведений в этом отношении является "Голубиная книга". Стих относится к числу космогонических и дает яркое представление о древ-них народных воззрениях на устройство мира. Известно несколько вариантов "Голубиной книги". Текст дается по: Голубиная книга. Русские на-родные духовные стихи XI - XIX вв. М., 1991.
ГОЛУБИНАЯ КНИГА
(Вариант 1)
Восходила туча сильна, грозная,
Выпадала книга Голубиная,
И не малая, не великая:
Долины книга сороку сажень,
Поперечины двадсяти сажень.
Ко той книге ко божественной
Соходилися, соезжалися
Сорок царей со царевичем,
Сорок князей со князевичем,
Сорок попов, сорок дьяконов,
Много народу людей мелкиих,
Християн православныих,
Никто ко книге не приступится,
Никто ко Божьей не пришатнется.
Приходил ко книге премудрый царь,
Премудрый царь Давыд Евсеевич:
До Божьей до книги он доступается,
Перед ним книга разгибается,
Все божественное писание ему объявляется.
Еще приходил ко книге Володимир-князь;
Володимир-князь Володимирович:
"Ты, премудрый царь, Давыд Евсеевич!
Скажи, сударь, проповедуй нам,
Кто сию книгу написывал,
Голубику кто напечатывал?"
Им ответ держал премудрый царь,
Премудрый царь Давыд Евсеевич:
"Писал сию книгу сам Исус Христос,
Исус Христос, Царь Небесный;
Читал сию книгу сам Исай-пророк,
Читал он книгу ровно три года,
Прочитал из книги ровно три листа".
"Ой ты, гой еси, наш премудрый царь,
Премудрый царь Давыд Евсеевич!
Прочти, сударь, книгу Божию,
Объяви, сударь, дела Божие,
Про наше житие, про свято-русское,
Про наше житие свету вольного:
От чего у нас начался белый вольный свет?
От чего у нас солнце красное?
От чего у нас млад-светел месяц?
От чего у нас звезды частые?
От чего у нас ночи темные?
От чего у нас зори утренни?
От чего у нас ветры буйные?
От чего у нас дробен дождик?
От чего у нас ум-разум?
От чего наши помыслы?
От чего у нас мир-народ?
От чего у нас кости крепкие?
От чего телеса наши?
От чего кровь-руда наша?
От чего у нас в земле цари пошли?
От чего зачались князья-бояры?
От чего крестьяны православные?"
Возговорит премудрый царь,
Премудрый царь Давыд Евсеевич:
"Ой ты, гой еси, Володимир-князь,
Володимир-князь Володимирович!
Не могу я прочесть книгу Божию.
Уж мне честь книгу - не прочесть Божью:
Эта книга - не малая,
Эта книга великая;
На руках держать - не сдержать будет,
На налой положить Божий - не уложится.
Умом нам сей книги не сосметити
И очам на книгу не обозрити:
Великая книга Голубиная!
Я по старой по своей по памяти
Расскажу вам, как по грамоте:
У нас белый вольный свет зачался
от суда Божия,
Солнце красное от лица Божьего
Самого Христа, Царя Небесного;
Млад-светел месяц от грудей его,
Звезды частые от риз Божиих,
Ночи темные от дум Господних,
Зори утренни от очей Господних,
Ветры буйные от Свята Духа,
Дробен дождик от слез Христа,
Самого Христа, Царя Небесного.
У нас ум-разум самого Христа,
Наши помыслы от облац небесныих,
У нас мир-народ от Адамия,
Кости крепкие от камени,
Телеса наши от сырой земли,
Кровь-руда наша от черна моря.
От того у нас в земле цари пошли:
От святой главы от Адамовой;
От того зачались князья-бояры:
От святых мощей от Адамовых;
От того крестьяны православные:
От свята колена от Адамова".
Возговорит Володимир-князь,
Володимир-князь Володимирович:
"Премудрый царь Давыд Евсеевич!
Скажи ты нам, проповедай:
Который царь над царями царь?
Кая земля всем землям мати?
Кая глава всем главам мати?
Который город городам отец?
Кая церковь всем церквам мати?
Кая река всем рекам мати?
Кая гора всем горам мати?
Который камень всем камням мати?
Кое древо всем древам мати?
Кая трава всем травам мати?
Которое море всем морям мати?
Кая рыба всем рыбам мати?
Кая птица всем птицам мати?
Который зверь всем зверям отец?"
Возговорит премудрый царь,
Премудрый царь Давыд Евсеевич:
"У нас Белый царь - над царями царь,
Почему ж Белый царь над царями царь?
И он держит веру крещеную,
Веру крещеную, богомольную,
Стоит за веру христианскую,
За дом Пречистыя Богородицы,-
Потому Белый царь над царями царь.
Святая Русь-земля всем землям мати:
На ней строят церкви апостольские;
Они молятся Богу распятому,
Самому Христу, Царю Небесному,-
Потому свято-Русь-земля всем землям мати.
А глава главам мати - глава Адамова,
Потому что когда жиды Христа
Распинали на лобном месте,
То крест поставили на святой главе
Адамовой.
Иерусалим-город городам отец.
Почему тот город городам отец?
Потому Иерусалим городам отец:
Во тем во граде во Иерусалиме
Тут у нас среда земле.
Собор-церковь всем церквам мати.
Почему же собор-церковь всем церквам
мати?
Стоит собор-церковь посреди града Иерусалима,
Во той во церкви соборней
Стоит престол божественный;
На том на престоле на божественном
Стоит гробница белокаменная;
Во той гробнице белокаменной
Почивают ризы самого Христа,
Самого Христа, Царя Небесного,-
Потому собор-церква церквам мати.
Ильмень-озеро озерам мати:
Не тот Ильмень, который над Новым градом,
Не тот Ильмень, который во Цареграде,
А тот Ильмень, который в Турецкой земле
Над начальным градом Иерусалимом.
Почему ж Ильмень-озеро озерам мати?
Выпадала с его матушка Иордань-река.
Иордань-река всем рекам мати.
Почему Иордань-река всем рекам мати?
Окрестился в ней сам Исус Христос
Со силою со небесною,
Со ангелами со хранителями;
Со двунадесятьми апостольми,
Со Иоанном, светом, со Крестителем, -
Потому Иордань-река всем рекам мати.
Фавор-гора всем горам мати.
Почему Фавор-гора горам мати?
Преобразился на ней сам Исус Христос,
Исус Христос, Царь Небесный, свет,
С Петром, со Иоанном, со Иаковом,
С двунадесятью апостолами,
Показал славу ученикам своим,-
Потому Фавор-гора горам мати.
Белый латырь-камень всем камням мати.
На белом латыре на камени
Беседовал да опочив держал
Сам Исус Христос, Царь Небесный,
С двунадесяти со апостолам,
С двунадесяти со учителям;
Утвердил он веру на камени,
Распущал он книгу Голубиную
По всей земле, по вселенныя,-
Потому латырь-камень всем камням мати.
Кипарис-древо всем древам мати.
Почему то древо всем древам мати?
На тем древе на кипарисе
Объявился нам животворящий крест.
Распят был сам Исус Христос,
Исус Христос, Царь Небесный, свет,-
Потому кипарис всем древам мати.
Плакун-трава всем травам мати.
Почему плакун всем травам мати?
Когда жидовья Христа распяли,
Святую кровь его пролили,
Мать Пречистая Богородица
По Исусу Христу сильно плакала,
По своем сыну по возлюбленном,
Ронила слезы пречистые
На матушку на сыру землю;
От тех от слез от пречистыих
Зарождалася плакун-трава, -
Потому плакун-трава травам мати.
Океан-море всем морям мати.
Почему океан всем морям мати?
Посреди моря океанского
Выходила церковь соборная
Соборная, богомольная,
Святого Климента, попа римского:
На церкви главы мраморные,
На главах кресты золотые.
Из той из церкви из соборной,
Из соборной, из богомольной,
Выходила Царица Небесная;
Из океана-моря она омывалася,
На собор-церковь она Богу молилася, -
От того океан всем морям мати.
Кит-рыба всем рыбам мати.
Почему же кит-рыба всем рыбам мати?
На трех рыбах земля основана.
Стоит кит-рыба - не сворохнется;
Когда ж кит-рыба поворотится,
Тогда мать-земля восколыбнется,
Тогда белый свет наш покончится,-
Потому кит-рыба всем рыбам мати.
Основана земля Святыим Духом,
А содержана Словом Божиим.
Стратим-птица всем птицам мати.
Почему она всем птицам мати?
Живет стратим-птица на океане-море
И детей производит на океане-море.
По Божьему все повелению
Стратим-птица вострепенется,
Океан-море восколыхнется;
Топит она корабли гостиные
Со товарами драгоценными, -
Потому стратим-птица всем птицам мати.
У нас индрик-зверь всем зверям отец.
Почему индрик-зверь всем зверям отец?
Ходит он по подземелью,
Прочищает ручьи и проточины:
Куда зверь пройдет, -
Тута ключ кипит;
Куда зверь тот поворотится, -
Все звери зверю поклонятся.
Живет он во святой горе,
Пьет и ест во святой горе;
Куды хочет, идет по подземелью,
Как солнышко по поднебесью, -
Потому же у нас индрик-зверь всем
зверям отец".
Возговорил Володимир-князь:
"Ой ты, гой еси, премудрый царь,
Премудрый царь Давид Евсеевич!
Мне ночесь, сударь, мало спалось,
Мне во сне много виделось:
Кабы с той страны со восточной,
Кабы с другой страны со полуденной,
Кабы два зверя собиралися,
Кабы два лютые собегалися,
Промежду собой дрались-билися,
Один одного зверь одолеть хочет".
Возговорил премудрый царь,
Премудрый царь Давыд Евсеевич:
"Это не два зверя собиралися,
Не два лютые собегалися,
Это Кривда с Правдой соходилися,
Промежду собой бились-дрались,
Кривда Правду одолеть хочет.
Правда Кривду переспорила.
Правда пошла на небеса
К самому Христу, Царю Небесному;
А Кривда пошла у нас вся по всей земле,
По всей земле по свет-русской,
По всему народу христианскому.
От Кривды земля восколебалася,
От того народ весь возмущается;
От Кривды стал народ неправильный,
Неправильный стал, злопамятный:
Они друг друга обмануть хотят,
Друг друга поесть хотят.
Кто не будет Кривдой жить,
Тот причаянный ко Господу,
Та душа и наследует Себе Царство Небесное".
ГОЛУБИНАЯ КНИГА
(Вариант 2)
Да с начала века животленного
Сотворил Бог небо со землею,
Сотворил Бог Адама со Еввою,
Наделил питаньем во светлом раю,
Во светлом раю жити во свою волю.
Положил Господь на их заповедь великую:
А и жить Адаму во светлом раю,
Не искушать Адаму с едного древа
Того сладка плоду Виноградова.
А и жил Адам во светлом раю,
Во светлом раю со своею со Еввою
А триста тридцать три годы.
Прелестила змея подколодная,
Приносила ягоды с едина древа, -
Одну ягоду воскушал Адам со Еввою
И узнал промеж собою тяжкой грех,
А и тяжкой грех и великой блуд:
Согрешил Адаме во светлом раю,
Во светлом раю со своею со Еввою.
Оне тута стали в раю нагим-наги,
А нагим-наги стали, босешуньки,-
Закрыли соромы ладонцами,
Пришли оне к самому Христу,
К самому Христу, Царю Небесному.
Зашли оне на Фаор-гору,
Кричат-ревут зычным голосом:
"Ты Небесной Царь, Исус Христос!
Ты услышал молитву грешных раб своих,
Ты спусти на землю меня трудную,
Что копать бы землю копарулями,
А копать землю копарулями,
А и сеять семена первым часом".
А Небесный Царь, милосерде свет,
Опущал на землю его трудную.
А копал он землю копарулями,
А и сеял семена первым часом,
Вырастали семена другим часом,
Выжинал он семена третьим часом.
От своих трудов он стал сытым быть,
Обуватися и одеватися.
От того колена от Адамова,
От того ребра от Еввина
Пошли христиане православные
По всей земли светорусския.
Живучи Адаме состарился,
Состарился, переставился.
Свята глава погребенная.
После по той потопе по Ноевы,
А на той горе Сионския,
У тоя главы святы Адамовы
Вырастало древо кипарисово.
Ко тому-то древу кипарисову
Выпадала книга Голубиная,
Со небес та книга повыпадала:
В долину та книга сорока пядей,
Поперек та книга двадцати пядей,
В толщину та книга тридцати пядей.
А на ту гору на Сионскую
Собиралися - соезжалися
Сорок царей со царевичем,
Сорок королей с королевичем,
И сорок калик со каликою,
И могучи-сильные богатыри.
Во единой круг становилися.
Проговорит Волотомон-царь,
Волотомон-царь Волотомонович,
Сорок царей со царевичем,
Сорок королей с королевичем,
А сорок калик со каликою
И все сильные-могучи богатыри
А и бьют челом, поклоняются
А царю Давыду Евсеевичу:
"Ты премудрый царь Давыд Евсеевич!
Подыми ты книгу Голубиную,
Подыми книгу, распечатывай,
Распечатывай ты, просматривай,
Просматривай ее, прочитывай:
От чего зачался наш белой свет?
От чего зачалося солнце праведно?
От чего зачался светел месяц?
От чего зачалася заря утрення?
От чего зачалася и вечерняя?
От чего зачалася темная ночь?
От чего зачалися часты звезды?"
Проговорит премудрый царь,
Премудрый царь Давыд Евсеевич:
"Вы сорок царей со царевичем,
А и сорок королей с королевичем,
И вы сорок калик со каликою,
И все сильны-могучи богатыри!
Голубина книга не малая,
А Голубина книга великая:
В долину книга сорока пядей,
Поперек та книга двадцати пядей,
В толщину та книга тридцати пядей,
На руках держать книгу - не удержать,
Читать книгу - не прочести.
Скажу ли я вам своею памятью,
Своей памятью, своей старою,
От чего зачался наш белой свет,
От чего зачалося солнцо праведно,
От чего зачался светел месяц,
От чего зачалася заря утрення,
От чего зачалася и вечерняя,
От чего зачалася темная ночь,
От чего зачалися часты звезды.
А и белой свет - от лица Божья,
Солнцо праведно - от очей его,
Светел месяц - от темечка,
Темная ночь - от затылечка,
Заря утрення и вечерняя - от бровей Божьих,
Часты звезды - от кудрей Божьих!"
Все сорок царей со царевичем поклонилися,
И сорок королей с королевичем бьют челом,
И сорок калик со каликою,
Все сильные-могучие богатыри.
Проговорит Волотомон-царь,
Волотомон-царь Волотомонович:
"Ты премудрый царь Давыд Евсеевич!
Ты скажи, пожалуй, своею памятью,
Своею памятью стародавную:
Да которой царь над царями царь?
Котора моря всем морям отец?
И котора рыба всем рыбам мати?
И котора гора горам мати?
И котора река рекам мати?
И котора древа всем древам отец?
И котора птица всем птицам мати?
И которой зверь всем зверям отец?
И котора трава всем травам мати?
И которой град всем градом отец?"
Проговорит премудрый царь,
Премудрый царь Давыд Евсеевич:
"А Небесной Царь - над царями царь,
Над царями царь, то Исус Христос.
Океан-море - всем морям отец.
Почему он всем морям отец?
Потому он всем морям отец,-
Все моря из него выпали
И все реки ему покорилися.
А кит-рыба - всем рыбам мати.
Почему та кит-рыба всем рыбам мати?
Потому та кит-рыба всем рыбам мати,-
На семи китах земля основана.
Ердань-река - рекам мати.
Почему Ердань-река рекам мати?
Потому Ердань-рена рекам мати,-
Крестился в ней сам Исус Христос.
Сионская гора - всем горам мати,-
Растут древа кипарисовы.
А берется сера по всем церквам,
По всем церквам вместо ладану.
Кипарис-древо - всем древам отец.
Почему кипарис всем древам отец?
Потому кипарис всем древам отец, -
На нем распят был сам Исус Христос,
То Небесной Царь.
Мать Божья плакала Богородица.
А плакун-травой утиралася.
Потому плакун-трава всем травам мати.
Единорог-зверь - всем зверям отец.
Потому единорог всем зверям отец,-
А и ходит он под землею,
А не держут его горы каменны,
А и те-то реки его быстрые;
Когда выйдет он из сырой земли,
А и ищет он сопротивника,
А того ли люта льва-зверя;
Сошлись оне со львом во чистом поле,
Начали оне, звери, дратися:
Охота им царями быть,
Над всемя зверями взять большинy,
И дерутся оне о своей большинe.
Единорог-зверь покоряется,
Покоряется он льву-зверю,
А и лев подписан - царем ему быть,
Царю быть над зверями всем,
А и хвост у него колечиком.
А нагай-птица - всем птицам мати,
А живет она на океане-море,
А вьет гнездо на белом камени;
Набежали гости корабельщики
А на то гнездо нагай птицы
И на его детушак на маленьких,
Нагай-птица вострепенется,
Океан-море восколыблется,
Кабы быстры реки разливалися,
Топят много бусы-корабли,
Топят много червленые корабли,
А все ведь души напрасные.
Ерусалим-град - всем градам отец.
Почему Ерусалим всем градам отец?
Потому Ерусалим всем градам отец,
Что распят был в нем Исус Христос,
Исус Христос, сам Небесной Царь,
Опричь царства Московского".